Белый шайен - Сергей Юров

Этой ночью я спал беспокойным сном, как многие из вождей и простых воинов. Просыпаясь, я слышал заунывный вой койотов, от которого становилось как-то не по себе. Мне показалось, что в эту ночь они особенно расходились, как будто предчувствовали надвигавшиеся кровавые события.

Перед рассветом я уже не смог забыться сном. Осторожно, чтобы не разбудить Лауру, я выбрался на свежий воздух. Я огляделся по сторонам при бледном свете луны и звезд. В лагерях шайенов и арапахов было тихо. Я повернулся к стоянке оглала и застыл на месте. Ее Только что покинула огромная масса всадников, державшая направление на Арикари-Крик!

Я недоумевал лишь считанные секунды, быстро сообразив, что оглала едут к биваку следопытов.

— Черт бы побрал всю эту индейскую бестолковость! — вырвалось у меня.

Ясно, что оглала захотели в одиночку расправиться со следопытами, не предупредив ни шайенов, ни арапахов. Они задумали покрыть себя славой, пока их союзники мирно спали. Они решили, что белые достанутся в добычу только им!

— Тщеславные глупцы! — пробормотал я.

Взяв «спенсер» с запасными магазинами, я оседлал Маркиза и поехал за этими искателями славы, надеясь еще образумить их, остановить и не дать им спугнуть ничего не подозревающих следопытов.

Я нагнал оглала, когда Арикари-Крик был уже недалеко. Ворвавшись в ряды индейских пони, оставляя на их шкурах кровавые отметины своих крепких желтых зубов, Маркиз в два счета доставил меня к гнедому жеребцу Убийцы Пауни.

— Почему оглала действуют в одиночку? — крикнул я вождю, сдерживая Маркиза. — Мы же договорились сражаться вместе.

— Когда молодые воины жаждут крови, их не остановить, — спокойно ответил Убийца Пауни, кивая на свое воинство.

Этому оправданию можно было поверить: молодежь оглала готова была броситься в бой хоть сейчас. Ряды ее от нетерпения колебались, как заросли камыша при сильном ветре.

— Но ведь еще можно остановить их! — настаивал я.

— Уже нельзя, — отрезал вождь, указывая рукой на что-то позади меня.

Я развернулся в седле: двадцать молодых оглала рванулись к стоянке белых следопытов с криками «оставим их без лошадей!». Эти вопли, конечно же, разбудили следопытов. Они предоставили им уйму времени, чтобы опомниться. Беглым огнем из скорострельных карабинов скауты отогнали несостоявшихся угонщиков прочь.

— Хукка-хей! — загремел боевой клич сотен пришпоривших лошадей оглала.

Беспорядочная лавина индейских всадников вскоре перестроилась в длинную цепь, которая, сметая все на своем пути, стремительно понеслась к излучине Арикари-Крик. Стук неподкованных копыт разносился на многие мили.

А следопыты тем временем не теряли времени даром. Они на всех парах мчались к единственному месту в открытой прерии, где можно было встретить индейскую атаку с шансами на спасение — к небольшому островку в почти пересохшем русле Арикари-Крик. Неудачная вылазка конокрадов позволила им осмотреться и выбрать самое надежное в этой ситуации укрытие.

Я скакал среди вопящих оглала и видел, что следопытов уже не перехватить.

Они достигли островка как раз вовремя, чтобы открыть по индейской цепи убийственную стрельбу. Прежде чем раздались первые беспорядочные выстрелы, я услышал громкую команду майора Форсайт.

— Ставить лошадей и мулов в круг!.. Огонь!

Пули засвистели в утреннем воздухе, но лавина краснокожих всадников продолжала нестись с прежней неудержимостью.

— Прекратить стрельбу! — зазвучал голос майора. Стрельба стихла, и снова раздался зычный приказ Форсайта:

— Стрелять по команде — залпами!

После третьего залпа индейцы все еще скакали вперед. Но когда их боевая линия испытала на себе меткий огонь кучки белых храбрецов, спрятавшихся под берегом Арикари-Крик, атака захлебнулась. Потеряв два десятка передовых воинов, оглала притормозили своих лошадей, а потом и вовсе рассыпались по прерии. Испуская злобные вопли и осыпая осажденных стрелами, они в беспорядке закружились вокруг злосчастного островка. Белые же снайперы, сделав свое дело, перебежали через русло и присоединились к товарищам.

Оглала продолжали осаду. Через какое-то время на островке не осталось ни одного животного на ногах. Отличные мишени, все лошади и мулы были уничтожены стрелами и пулями кружащихся индейцев. Следопыты сначала прятались за седлами и поклажей, но когда появились первые жертвы, майор Форсайт выкрикнул:

— Ройте окопы, ребята! Чем быстрее, тем лучше!

Его подчиненные, точнее их половина, кинулись исполнять приказ, остальные продолжали отстреливаться.

— Целься точнее! — кричал Форсайт. — Каждая пуля должна лететь в цель!

Я уже давно оставался в стороне, наблюдая за кружащимся водоворотом индейских всадников, и, казалось, обезопасил себя, как вдруг вражеская пуля со свистом пронеслась в дюйме от моего уха. Я пригнулся к холке жеребца и отъехал подальше. Очередной свинцовый посланец чуть было не прочертил борозду на моем скальпе. Удаляясь на безопасное расстояние, я сообразил на этот раз, из какого оружия летят пули и кто его хозяин. Стив Блэкберн был верен своему слову! Он разглядел меня, и только его неточность позволила мне задержаться на белом свете. В пылу конной атаки я совсем позабыл об ублюдке и едва не поплатился за это. Надо было впредь держать ухо востро.

Видя, что их тактика больше не приносит успеха, оглала вскоре отступили от окопавшихся следопытов к югу. Я подъехал к Убийце Пауни. Он был хмур и растерян.

— Разве Ниго Хайез был не прав? — сказал я, указывая вождю на разбросанные тут и там трупы индейцев.

Он долго смотрел куда-то вдаль, потом тихо произнес:

— Не делай Убийце Пауни больно, Ниго Хайез. Он стар, и на войне его голос похож на одинокий крик журавля в ненастную погоду.

Я не стал добивать старика упреками. Развернув Маркиза, я направил его в сторону нашего лагеря, но тут же натянул поводья. Мне навстречу, поднимая столб пыли, скакали вооруженные всадники.

— Шайены! — раздались позади меня голоса оглала. — Шайены и арапахи!

Это были действительно они. Я стал искать глазами среди передовых конников Римского Носа. Если он вел воинов, то необходимо было организовать всеобщую конную атаку. Боевой пыл индейцев увеличился бы во сто крат, возглавь их счастливый в битвах Вокуини.

Но Римского Носа не было. Во главе шайенов и арапахов скакали Высокий Бизон и Белая Лошадь.

Через пятнадцать минут объединенное войско шайенов, арапахов и оглала предприняло пешую атаку на островок. Боевые кличи трех самых воинственных племен прерий слились в один яростный вопль. На окопы обрушился дождь индейских стрел. Но следопыты, понеся некоторые потери, повели методичный огонь, заставивший нападавших попрятаться в высоких травах островка.