Пепел и крылья - Воджик Хельга

Ниже приводится текст самой популярной баюкающей песни бистов о крылатых кошках и Золотом Городе – «Колыбельная шаати». Её поют матери своим детям, она звучит в сиротских приютах, её исполняют на похоронах безвременно умерших младенцев, вкладывая амулет шаати при погребении:

Ночь рассыпала монетки. Спи, малыш. Тишина раскинет полог, не проскочит мышь. Паучок спрядёт ловушку и поймает сны. Сироту согреет кошка – стражник пустоты. Первые лучи прорежут крылья хрупкой тьмы, Души деток улетают в древние холмы. А за ними, среди неба, словно дивный сон, Золотого Града слышен сладкий перезвон. В той стране не знают горя и не знают бед. Там не ведают недугов. Страха, боли нет. Словно мачты, шпили башен на седых горах И трепещет память, тая, на семи ветрах. Пробуждается пустыня и горит песок. На рассвете еле слышен детский голосок: «Обогрей меня, шаати, холод забери, В Град прекрасный и далёкий душу унеси». И ответит кошка: «Залезай смелей! Отнесу тебя я сквозь пески. Скорей!» Вмиг подставит спину, крыльями взмахнёт, И малыш ненужный на века уснёт. Обгоняя ветер, полетят они В Град Златой, далёкий, на краю земли. Ночь рассыплет звёзды – некому собрать. Пусть сегодня кошка будет крепко спать.

Таким образом, самые глупые создания Аббарра получили статус почти священного животного, стали героями песен и легенд, а медальоны с их изображением из века в век служат оберегом для младенцев.

Сокровища Мэй

Аббарр – величайший, но не единственный из оплотов Мэйтару. Рассеянные по песку, как драгоценные камни на платье, оазисы подобны самоцветам – каждый имеет свою уникальную форму и огранку. Если вы располагаете достаточным количеством времени, присоединяйтесь к Драконьему Хвосту, самому полноводному каравану Мэй, и совершите путешествие по ожерелью Мэй.

Одни говорят, что оазисы – выплаканные от горя глаза Богини Мэй, другие – что дары Богини Интару, третьи – что уцелевшие осколки некогда зелёной долины. Каждый волен сам решать.

На восток от Аббарра, минуя Зев, известный так же как Сковорода Гаара, лежит Най-Тирах, город, раскинувшийся у подножия Энхар вблизи руин древнего Архива Тирха. Это место славится шерстью и молоком кулу, азуритовой мастерской Синего Резчика, чашками из панциря тарий, россыпью дешёвых украшений из пустынных самоцветов, масштабными ярмарками и представлениями, приуроченными к главным праздникам Оборота Орта и, конечно, обширной библиотекой. По легендам, руины Тирха хранят бессчётное множество тайн Древних, добраться до которых удаётся лишь редким смельчакам.

Так же Най-Тиарах знаменит сетью ледяных пещер и озёрами, спрятанными в них. В этих пещерах достаточно чудес, способных удивить, но одним из любимых и сыскавшим Най-Тиарах славу является марда – растение-паразит с бледными, похожими на птицу, цветами. По легенде, некогда Марда была дочерью пастуха кулу, любопытной девой, любящей проводить свободное время, изучая пещеры. Там-то она и повстречала подгорного правителя. От их союза родились прекрасные цветы – подземные птицы, что парят, не ведая неба. Цветёт это растение ограниченное время и является главным ингредиентом для знаменитого мороженого кулумару, которое готовят лишь на праздник Восьмой Луны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Южнее Аббарра находится утративший своё былое величие оплот Варме, что на древнем наречии бистов означает «время» и «алый». Некогда там располагался храм Алого Пламени, сгинувший при столкновении с воинами Интару, давным-давно. Адептов Варме преследовали веками, пока не уничтожили окончательно. Сегодня сила алого пламени осталась лишь в рубинах, которых с каждым оборотом Орта становится всё меньше и меньше. Говорят, нынешнее поселение находится несколько вдали от изначальных границ древнего оплота, а пески вокруг полнятся суевериями. Местные шепчут о мерцающем городе, который возникает среди пустыни и исчезает подобно миражу. А ещё слухи рассказывают о старике, выходящем к ночному костру караванщиков и за миску похлёбки рассказывающем старые песни:

Пустынный дух в полночный час пришёл испить огня. Тихонько он сидел средь нас, дыханье затая. Он ел, как мы, и пил, как мы, смеялся и шутил, Впервые за три сотни лет костёр его пленил. Огонь плясал, и пели мы о доме и любви, О тех, кого в сердцах храним, всем бедам вопреки. И слово шло по кругу вспять, и каждый был не прочь Свою историю пропеть, пока в разгаре ночь. Нет места сну на биваке, чужак оплатит долг Монетой не из серебра, а из сплетенья слов. Его история сладка, она туманит ум: В ней пламя Варме оживёт и хлынет на песок. Песнь потекла, как жидкий мёд, пьянящая на вкус. Там боль и смерть, любовь и кровь, там радость, страх и грусть. И каждый слушал, не дыша, слова сочили яд: Блеснула сталь, раздался крик, туман окутал взгляд… Вот первый луч обнял песок, огонь давно погас. Чужак смотрел на ворох тел. Чужак смотрел на нас! И сколько раз бы не горел огонь во тьме ночной, А на рассвете он всегда один и неживой. Извечный сон на биваке, чужак исполнил долг Монетой не из серебра, а из сплетенья слов. Его история как мрак, она туманит ум: Друзей врагами обратит и кровью напоит песок.

Сейчас Варме знаменит своим ткачеством, а роскошные ткани мастеров оазиса идут не только на пошив одежды Орму, но и доступны всем жителям Мэйтару. Отрезы с превеликим удовольствием скупаются Силурией и Империей Дракона на торговых рядах Лантру.

Дальше на юго-восток раскинулись синие сады Азура, оазиса, поставляющего ко двору Орму азуритовый мёд, балующий жителей Аббарра спелыми чавуки, а красавиц всего континента – синим маслом с пленяющим сладким ароматом. Азур означает «синий» и «сила», так же это цвет пламени, что ткёт материю всего мира. По поверьям, синие лепестки соцветий чавуки содержат в себе силу этого аспекта Интару, а потому тут же в оазисе находятся мастерские, производящие азурил – эликсир, восстанавливающий силы и пользующийся огромным спросом среди воинов, наёмников и охотников за сокровищами древних руин.