Пепел и крылья - Воджик Хельга

– Это мы и пытаемся выяснить, – раздался голос за спиной.

Ашри обернулась. Перед ней стоял Ину. Бровь нахмурена, а рубиновый глаз, казалось, сейчас прожжёт в ней дыру.

– С кем ты говоришь?

– С мастером Арнтару. – Ашри развернулась, но старик уже успел исчезнуть. Маленькие рыбки тоже попрятались. Вместо них на Ашри смотрел огромный вековой карп. – Он только что был здесь!

Ину смерил элвинг долгим изучающим взглядом, и девушке показалось, что Пёс с радостью бы вцепился в её разум, чтобы увидеть то, что было у этого пруда до его прихода. Но аллати не шевельнулся, только холодно ответил:

– Всё, что осталось от учителя Арнтару – это безмолвная рыбина, которая пережила трёх хранителей Башни Силы и не намерена сдаваться. У тебя были раньше подобные видения?

Ашри кивнула, продолжая смотреть на рыбу. Глаза существа были почти как вода, но она могла поклясться, что видит, как в них блестит усмешка.

– Это правда? Про цвета пламени, искру, и что я могу быть тем, кто управляет хаосом, порождая тьму?

– Тьма в каждом из нас, Ашри. Весь вопрос в том, дашь ли ты ей вырваться наружу. И если всё-таки это ты, то мне придётся тебя обезвредить.

– Я буду сопротивляться, – горько усмехнулась элвинг.

– Вот в этом я не уверен. Ну что, готова отправиться в Бездну?

– Нет. Но отправлюсь. Только дай мне день.

– Время слишком дорогой ресурс в нашем положении. На рассвете за тобой и Ключом придёт стража. А сейчас псы проводят тебя белыми коридорами.

За спиной Ину возникло два псоглавых.

«Наверное, стоило спросить Грава о причинах. Вдруг и он видел во мне угрозу. Это бы многое объяснило. Это объяснило бы практически всё. Если по какой-то причине все эти тхару считают меня порождение Гаара, то понятно желание их изловить, уничтожить и обезвредить. Когда я увижу Клыкаря, я его выслушаю. И попытаюсь понять. Ведь не бывает поздно, пока мы живы».

Ашри бросила последний взгляд на вековую рыбину и отшлифованные временем прозрачные стеклянные камни:

– Тогда стоит поторопиться. Не хочу тратить время на вас и вашу башню.

Эпилог

В тусклом свете лампы сгорбленная фигура Стуриона напоминала горгулью. Но стоило взглянуть в лицо торговца, и сходство улетучивалось. Перед Ашри был старик, полный печали.

– Ты уверена, что нет иного пути? – спросил бист, не особо ожидая ответа.

Ашри присела рядом, хотела было положить руку на плечо старика, но, передумав, опустила.

– Я не знаю, Вэл Сту. Я ни в чём не уверена, кроме того, что любой путь, требующий такой платы – неправильный. Если верить хранителям, только Ключ отомкнёт проход на ту сторону и поможет спасти детей.

Какое-то время они сидели в тишине. Лишь свеча в лампе изредка потрескивала, слизывая прилетавших на свет насекомых, да вскрикивали древесные лягушки, жившие в саду торговца.

– Как они? – спросила элвинг.

– Спят. Знаешь, а я неплох в чтении книжек на ночь, – Стурион крякнул. – Дети есть дети, пока взрослые берегут их от взрослых проблем и ужасов.

– Что читаешь?

– Сказки и легенды Мэйтару. Оказалось, малышам по нраву жуткие истории.

– Пока взрослые берегут их от взрослых проблем и ужасов, – повторила слова торговца Ашри.

Стурион кивнул, дрожащей рукой наполнил кружки давно остывшей лимрой:

– Кстати, кайрин не появлялся.

– Наверное, улетел в Клыки, – элвинг подвигала кружку по столику, но пить не стала. В горле стоял комок, на душе скребли шаати, изо всех сил она старалась сохранять спокойствие, не позволяя внутреннему огню вырваться наружу. – Надеюсь, ему хватит мозгов не возвращаться в Аббарр и навсегда покинуть эти мёртвые пески.

Опять повисла пауза, и тишину заполнили звуки ночи.

– Знаешь, почему Зурри получил своё имя? – заговорил старик. – Азуррит. Южнее Аббарра в пустыне Мэй лежит оазис Азур, где растёт самая сладкая чавуки в мире. И тот, кто видел её цветение, знает, что оазис этот не зелёный, как прочие, а синий, как небо. Тот, кто дал ему имя, явно видел живой Азур.

Ашри молчала.

– Ты ведь не можешь обещать, что вы вернётесь обратно? – спросил Стурион.

Ашри покачала головой.

– И меня ты не желаешь брать? – устало вздохнул старик.

– Нет смысла идти со мной. Вы больше пользы принесёте, оставшись.

– Что значит Ключ? – допытывался торговец. – Если просто нужен бист, то, может, подойду я? Я прожил славную жизнь и готов отправиться за Порог, в бесконечные барханы Дартау.

– Белый Пёс говорит, Ключ – то, без чего… без кого, – поправилась Ашри, – мне не пройти последние Врата. Хранители и псы будут держать их открытыми, пока я не найду на той стороне Пожирателя и не верну заблудшие души.

– Он станет подношением Бездне? Это цена, которую нужно заплатить?

– Вэл Сту, я не знаю. Я не могу согласиться, но Совет не спрашивал моего согласия, – Ашри встала и обхватила голову. – Это неправильно! Если мы принесём в жертву невинного ребёнка, мы перешагнём черту. Черту, что нельзя пересекать. Стоит найти оправдание один раз, и второй сделать это будет ещё легче. Чем мы тогда будем отличаться от Пожирателя? Я не знаю, что делать. Я не могу заставить или попросить его. Мы не должны…

– Я пойду сам.

Ашри и Стурион обернулись: в дверях стоял Зурри. Они не заметили, как он вошёл.

– Я пойду с вами, – повторил бистеныш таким обыденным тоном, словно речь шла о прогулке в купальни. – Вам не придётся делать выбор. Это будет моё решение.

– Зурри, ты не понимаешь, о чём говоришь… – голос торговца дрогнул.

– Я понимаю, Вэл Стурион. Я понимаю, что могу умереть, и что, скорее всего, так оно и будет. Но без меня у других не получится попытаться спасти уснувших. Вы же говорили, что я сообразительный, так что такую простую вещь сообразить могу.

– Зурри… – из глаз Стуриона потекли горькие слёзы.

Маленький бист улыбнулся:

– А вдруг это – тот самый мир, в котором из всех возможных вариаций со мной ничего не случится, и я вернусь помогать вам раскладывать чавуки. Вы, кстати, заметили, что мой цвет кожи увеличил ваши продажи синих фруктов на кварту?

Ашри молчала. Она смотрела на индигового бистёныша, который всё ещё боялся неизвестности, но решился и взял на свои детские плечи груз ответственности. Стал добровольной жертвой и избавил их всех от тяжёлого выбора. Что с этим миром? Почему дети становятся орудием в руках света и тьмы? И есть ли свет среди этих двух сторон, если мерила у них одни?

– Мы поищем другой путь! – не сдержалась Ашри.

– Но ведь Вэлла Ашри говорила, что это единственный! – Зурри сжал кулаки.

– Нам нужен бист Бездны, а ты – не он.

– Я знаю, что это лишь вопрос времени! – закричал Зурри. – Я всё равно утрачу разум и память, так позвольте мне хоть что-то сделать до того, как я забуду себя и тех, кого люблю!

От крика синего биста задрожала посуда в шкафу. Горизонтальные зрачки сжались в ниточку, а глаза вспыхнули жёлтым огнём. По азуритовой коже пробежали огненные искорки. Ваза лопнула, разлетевшись вдребезги, и всё стихло. Зурри покачнулся и тряпичной куклой рухнул на пол. Стурион и Ашри переглянулись и бросились к малышу. Он был без сознания, недвижим, лишь тонкая струйка синей крови бежала из широкого носа.

Ашри заснула у постели Зурри. Казалось, лишь на мгновение закрыла глаза, а когда открыла, постель была пуста.

– Зурри, – тихонько позвала Ашри, оглядывая комнату.

Ашри вышла в коридор. В проёме входной двери вырисовывался маленький силуэт в белой ночной рубашке.

– Зурри? – Ашри осторожно приблизилась к малышу, который с кем-то разговаривал.

– Как ты мог допустить это? – Зурри сжал кулаки. – Ты всё видел, за всем следил, но не помог. Только наблюдал!