Афганский рубеж 2 - Михаил Дорин

«четвёркой». Ну и всё время Кузя считал, что я увёл у него девушку, — посмеялся командир.

— Это как?

— Ну, я не постеснялся подойти к девушке, в отличие от него. В итоге, 15 лет я с этой девушкой живу в одной квартире.

— А у товарища Баева?

Начбез что-то пробормотал, но так и не пришёл в сознание. Знатно его вырубил комэска.

— Кузьма Иванович женился на генеральской дочке. Так что всё у него хорошо.

Ну не совсем, раз он так захотел… острых ощущений с противоположным полом. Физиологию долгого воздержания никто не отменял. Но надо же иметь на плечах голову, а не только защитный шлем.

Сгрузив Баева на кровать в комнате, мы вышли с Ефимом Петровичем на улицу. Звёздная ночь с запахами эвкалипта и летающей мошкой уже перевалила за полночь. Яркий свет луны освещал стоянку вертолётов и здание КДП.

— Торопишься? — спросил Енотаев, вновь закуривая сигарету.

— Не особо. Спать только пора.

— Хм, а я думал, тебе надо ещё куда-то. Нет? — улыбнулся комэска.

— Командир, ну не в первый же день идти в женский модуль, — посмеялся я.

В разговоре наступила пауза, но мы с Енотаевым не расходились. Командиру, как я понял, хотелось с кем-то постоять и просто помолчать. Через полчаса мы разошлись, и я отправился к себе в модуль.

На следующий день, как и ожидалось, начались разборки. Вот только почему-то весь удар был направлен на кого угодно, только не на Баева. Оказалось, Кузьма Иванович утром пошёл к врачу и снял… побои! Интересно, что именно — шишку или стёсанные локти? Иных повреждений у него не было.

Так что утром вместо зарядки на перекладине и окунания в прохладные воды бучило, я отправился на разговор в кабинет местного начальника особого отдела. Там проходило разбирательство по поводу инцидента с Баевым.

Подойдя к кабинету в подвале КДП, где находился и штаб вертолётного полка, я остановился. Заходить во время столь пламенной речи мне не хотелось.

— Диверсия! Удар по голове. А если меня собирались вывести из строя? Что это вообще за охранение, которое впустило диверсантов⁈ — возмущался Баев.

— Кузьма Иванович, вы успокойтесь. Сейчас со всем определимся…

— Сюда нужно вызвать всех из группы Енотаева! — воскликнул начбез. — Во время подготовки к операции взять и напасть на представителя командования ВВС армии.

— Это ещё не доказано. Подождите, когда придёт Клюковкин.

Крайнюю фразу произнёс майор Турин. Если он здесь, значит, разбирательство перешло в более серьёзную стадию. Думаю, что хватит отсиживаться в обороне. Постучавшись, я вошёл в кабинет.

— Разрешите войти? — спросил я. — Всем доброе утро.

В кабинете помимо Турина и Баева был ещё один человек. Скорее всего, коллега нашего особиста из местного гарнизона. Тот же изучающий взгляд, что и у Вячеслава Иосифовича.

— Не очень доброе! Заходите, Клюковкин, и сразу отвечайте на вопрос: где вы вчера были? — задал мне вопрос Баев.

Амбре ещё ощущалось от начбеза. Под правым глазом у него был синяк, а левая бровь опухла. Кто-то «отоварил» начбеза уже после Ефима Петровича.

— Вас интересует конкретное время? — спросил я.

— Перестаньте паясничать. Вы прекрасно знаете, что я спросил у вас про ночное время. Где вы были? — уточнил Баев.

— В модуле. Спал.

Начбез развёл руками и, с расстроенным видом, сел за стол. Баев задал ещё пару вопросов, а потом подскочил ко мне.

— Руки покажи! — рыкнул на меня.

— Кузьма Иванович, не торопитесь, — остановил его местный особист.

Турин кивнул мне, и я вытянул вперёд руки. Естественно, что никаких следов ударов на них не было.

Расстройству Баева не было предела.

— Какие у вас есть ещё соображения? — спросил Турин.

— Никаких. Но это дело нельзя так оставлять, — постучал Кузьма Иванович по столу пальцем.

Турин выдохнул и взглянул на местного особиста. Тот пожал плечами, встал со своего места и подошёл к телефону.

— Сейчас ещё кое-кого позовём. Пока не уходите, лейтенант, — сказал мне Турин.

Особист местного гарнизона довольно быстро прокрутил номеронабиратель и приложил трубку к уху.

— Викторов. Где сейчас Татьяна? Ко мне в кабинет и как можно быстрее. Да, — сказал он и повесил трубку.

Тут глаза Баева забегали. Встреча с Таней не входила в его планы. Могут и подробности вчерашней перепалки всплыть.

— Товарищи, мне пора по служебной необходимости. Я ещё вам нужен? — спросил Баев у Турина.

— Не хотите послушать новые показания? Возможно, девушка что-то видела. Вы ведь упоминали про неё, — произнёс Вячеслав Иосифович.

— Думаю, вы и без меня разберётесь. Я могу идти? — задёргался Кузьма Иванович.

Турин молча кивнул. Баев проскочив мимо меня, выйдя из кабинета. Два особиста переглянулись и заулыбались.

— Я ж говорил, — сказал местный начальник особого отдела.

Понятно, что этим ребятам всё про всех известно. Просто некогда им заниматься обыкновенной бытовухой. Ещё и привлекать к этому женщин. Так что местный особист блефовал, когда поднял трубку телефона.

— А вы, Клюковкин, владеете «бесконтактным боем»? Как у вас получилось так лихо нанести удары по лицу подполковника? — спросил у меня Турин.

— И пальцем его не трогал.

— И не скажете, кто это сделал?

— Если б знал, — вздохнул я.

Турин покачал головой и показал мне сесть напротив.

— Насчёт бочек. Очень интересное наблюдение, лейтенант. Есть догадки, как так могло случиться? — спросил Вячеслав Иосифович.

— Нет. Но и вы заметили, что многие наши действия раскрываются духами. Нездоровая тенденция.

Турин кивнул, вынул из папки фотографию и положил передо мной. Изображённое оружие, стоящее рядом с каменным валуном, я могу узнать чуть ли не на ощупь.

Корпус похож на переносной зенитно-ракетный комплекс РедАй-2, вот только несколько длиннее. А легкоузнаваемый вид антенны «свой-чужой» не оставляет сомнений. Добро пожаловать в Афганистан, «Стингер»!

— Уверен, ты знаешь, что перед тобой новый ПЗРК духов. Что о нём знаешь?

Думаю, что об этом комплексе уже говорили что-то в военных училищах. Если бы ещё Клюковкин слушал внимательно, может быть и запомнил.

— Дальность стрельбы примерно до 5000 метров. Максимальная высота цели аналогичная. Если выкрутить самоликвидатор ракеты, достанет и выше. Тип боевой части — осколочная. Особых познаний у меня нет. Только то, что давали в училище в рамках ознакомления.

Турин кивнул и убрал фотографию.

— Это мы нашли в том самом