Слепой для президента - Андрей Воронин

Машенька внимательно посмотрела на второго мужчину – широкоплечего, с темными усами. Тот молча стоял у двери.

– Как вы вошли? – девочку вдруг осенило, что гости каким-то чудесным способом оказались внутри квартиры, хотя дверь им никто не открывал.

– Твоя мама дала нам ключи.

Это окончательно убедило Машеньку в том, что два незнакомых дяди действительно приехали специально для того, чтобы отвезти ее к маме на работу.

– Поехали скорее в больницу! Одевайся.

– Что я там буду делать? – спросила девочка.

– Посмотришь, где мама работает. Ведь ты же там никогда не была?

– Один раз была. Мне там делали рентген. Я тогда заболела, и мама возила меня к себе на работу.

– Ну вот, съездишь еще раз, – сказал полковник Руднев, подмигнув капитану Мослову.

Тот продолжал стоять с непроницаемым лицом, заложив руки за спину. Руднев объяснил своему помощнику, что девочку надо забрать и спрятать, потому что ей угрожает опасность – ребенком могут воспользоваться для давления на мать.

Впрочем, капитан Мослов не очень-то стремился вдаваться в детали.

Наконец Маша Каштанова собралась. Все трое уже стояли у двери, готовясь уйти, и именно в этот момент зазвонил телефон.

– Ой, телефон, телефон! – закричала девочка, первой бросаясь к аппарату и снимая трубку.

Звонила Екатерина Каштанова, которой передали, что несколько минут назад дочка хотела с ней поговорить. Но поднести трубку к уху Машенька не успела, и единственное, что услышала Екатерина, так это прозвучавший издалека мужской голос:

– Положи, положи трубку! – слова звучали неразборчиво.

«Может, что-то на линии, и я вклинилась в чужой разговор? – подумала Каштанова после того, как в трубке раздались гудки, и она нажала кнопку повторного набора. Никто не отвечал. – Странно, странно, – Екатерина почувствовала, как учащенно забилось сердце. – Что за чертовщина? Я же ей велела сидеть дома и никуда не ходить. – В трубке по-прежнему раздавались гудки. – Ну где же ты? Почему не подходишь к телефону?»

Наконец Екатерина не выдержала, положила трубку.

«Перезвоню минут через десять», – решила она.

Она вошла в кабинет своего нового шефа, кардиохирурга Борисова Игоря Николаевича, где уже собрались все те, кто работал в его бригаде.

– Что-то случилось, Екатерина Евгеньевна? – пристально взглянув на ассистентку, спросил доктор Борисов.

– Да нет, все в порядке.

Игорь Николаевич кивнул и продолжил объяснять один из вариантов, возможных при выполнении операции на сердце президента. Вся бригада внимательно слушала шефа. Тщетно пытаясь вникнуть в слова Борисова и изображение на большом экране монитора, Каштанова никак не могла успокоиться.

«Да что же это такое! – корила она сама себя, – Ведь уже не раз случалось, что я звонила, а Машенька не брала трубку, и я так не волновалась. А тут сердце как сжала чья-то ледяная рука, так и не отпускает. Просто мы все перенервничали из-за предстоящей операции – вот я и воспринимаю все в каком-то черном цвете».

Двадцать минут Игорь Николаевич Борисов давал объяснения.

Екатерина пыталась слушать, пыталась сосредоточиться, но ее мысли находились далеко.

Наконец она не выдержала.

– Игорь Николаевич, – прервала она шефа, – разрешите мне выйти.

– Екатерина Евгеньевна, все-таки что-то случилось?

– Нет, ничего. Просто хочу позвонить домой, – честно призналась Каштанова.

– Ну что ж, идите. Звонок домой – дело важное, – чуть иронично сказал доктор, отпуская ассистентку.

Каштанова почти бегом бросилась по больничному коридору к телефону в ординаторской. Она быстро набрала номер, прижала трубку к уху.

«Ну где же ты? Где же ты? Подходи скорее!»

Гудки говорили о том, что дочери либо нет в квартире, либо она не хочет подходить к телефону.

«Да что же это такое? – Каштанова вновь набрала номер. Результат был тот же. – Может, она у подруги на пятом этаже?»

Екатерина судорожно попыталась вспомнить номер, и это ей удалось.

– Алло, добрый вечер… Клава, ты?

– Да, Катя. Что-то случилось?

– Я ищу свою Машу. Она не заходила к вам? Может, с твоей Юлей куда-то пошла?

– Да нет, Юля сидит дома, читает книжку. Вообще-то уже нет, она смотрит мультики. Со своими мультиками она мне просто надоела.

– Послушай, Клава, будь добра, я на работе и еще буду вынуждена задержаться на час или полтора. Спустись, пожалуйста, глянь, где Маша, а потом сразу же мне перезвони, ладно?

– Хорошо. Да не волнуйся ты, все будет нормально, – чувствуя, как дрожит голос соседки, подбодрила ее Клавдия.

Она поднялась на два этажа и долго звонила в дверь, а затем принялась дергать ручку. Дверь оказалась заперта, на настойчивые звонки никто не отвечал.

Женщина пожала плечами и спустилась к себе.

– Юля, – обратилась она к девятилетней дочери, – ты не видела Машу Каштанову?

– Видела, мама, – ответила Юля, отворачиваясь от телевизора, – мы с ней играли во дворе, а потом она пошла домой, сказала, что будет готовить уроки.

– А ты не знаешь, куда она могла пойти?

– Нет, не знаю, – по-взрослому покачала головой девочка.

– Что-то Маши дома нет, а ее мама беспокоится.

Юля пожала плечами и вновь развернулась к телевизору.

– Да отойди ты от этого ящика подальше! Что ты уставилась в экран, ослепнешь!

– Ой, так интересно, мама! – махнула рукой дочь, продолжая следить за действиями героев мультсериала.

Когда Екатерина уже подходила к двери большого кабинета, в котором доктор Борисов проводил совещание, ее сердце странно екнуло. Она остановилась, прижалась спиной к стене и приложила ладонь к груди, ощущая резкие толчки сердца, которые болью отдавались в висках. Интуиция, женское чутье подсказывали, что с дочкой что-то произошло. И напрасно Екатерина пыталась отогнать тревогу и страх.

Двустворчатая дверь распахнулась, и вся бригада доктора Борисова, шумно переговариваясь, дискутируя о чем-то – о чем, Каштанова понять уже не могла, – высыпала в коридор. Екатерина стояла у самой двери, все так же прижимая ладонь к груди. На нее никто не обратил внимания. Время было позднее, все уже спешили по домам. Лишь только доктор заметил свою ассистентку и по ее побледневшему лицу понял, что с ней что-то неладное.

Он подошел и, боясь испугать, мягко проговорил:

– Что случилось, Катенька?

– Не спрашивайте, не спрашивайте, – Каштанова замотала головой, ее глаза мгновенно стали влажными.

И доктор увидел, что молодая женщина вот-вот расплачется.

– Пойдемте-ка со мной, – как-то по-отечески и в то же время дружески он взял Екатерину под руку и завел в свой кабинет.

Там он усадил ее в кресло и налил ей чашку чая.

– Ну, рассказывайте, что стряслось?

– Это все глупости, Игорь Николаевич, просто глупости. Я сама себе вбила в голову. Это, наверное, от напряжения. Все сейчас нервничают.

– Нервничать нам нельзя. Через два дня операция, может, самый ответственный момент в жизни.

– Да я знаю, знаю. У меня что-то дома… Дочка пропала.

– Как это пропала? Машенька уже вполне взрослая, куда она могла пропасть?

– Я звоню, звоню, а ее нет. Попросила соседку, та пошла, подергала дверь.

Квартира закрыта на замки, и никто не отвечает, – Ба! А я думал, что-нибудь серьезное. Вы так побледнели… – Чего уж серьезнее!

– Может, пошла к подругам, ведь еще довольно рано, всего лишь восемь часов. Так что вернется, не волнуйтесь.

Еще минут десять доктор и его ассистентка разговаривали вроде бы ни о чем. Постепенно к Екатерине Каштановой вернулось спокойствие, паузы в разговоре стали длиннее. И доктор, не выдержав, придвинул к ней телефон.

– Звоните. Может, уже появилась ваша попрыгунья.

Екатерина дрожащими пальцами пробежалась по кнопкам, сняла трубку.

Ответом ей были длинные гудки, такие громкие, что их слышал даже доктор.

– Вот видите, Игорь Николаевич, ее нет.

– Появится, не волнуйтесь. Пока доедете, она уже будет дома, я уверен.

Это же дети, чего вы хотите! У них свои проблемы. А может, она играла, а потом взяла и уснула.

– Да нет, что вы! Она никогда не ложится так рано, тем более когда меня нет дома. Она, как правило, дожидается моего возвращения, мы с ней разговариваем, я ей что-нибудь читаю, и только после этого она засыпает.

– Екатерина, вы же знаете, что правил без исключений не бывает. Вот и сейчас произошло какое-нибудь исключение.

– Дай Бог, дай Бог, – покачала головой Каштанова, уловив в голосе доктора волнение. – Так можно мне пойти домой?

– А чего вы до сих пор сидите?

– Вы же сами просили меня задержаться, перевести вам статью.

– Забудьте о статьях, бегите домой и успокойтесь.

Через четверть часа взволнованная Каштанова выходила из дверей клиники.

На крыльце ее встретил полковник Руднев.

– Екатерина Евгеньевна, добрый вечер, – вежливо поприветствовал молодую женщину Руднев.