В эльфийской резервации - Екатерина Бунькова

- Значит, надо брать не количеством, а качеством, - не сдавался Игорь. – Продвигаться по карьерной лестнице, получать надбавки. Или вообще переходить в другую фирму, где лучше платят.

- Идеалист, - Аня покачала головой. – Хотя, какая мне-то разница? Живи, как знаешь. Пробуй сам, разочаровывайся сам. Чужим умом все равно не проживешь.

- Говоришь так, будто твоя жизнь уже кончена, - хмыкнул Игорь.

- А разве не так? – горько спросила его Аня. – Ты посмотри: мне тридцать лет. На меня всем начхать. Уехала – никто даже не вспомнил. Диплом получила ради галочки, факультет выбрала по принципу, где проще пройти на бюджет, на работу устроилась ради денег, а не по призванию. И самое страшное: я уже ничего не могу изменить. Получить второе высшее? А где взять деньги? Кредит? И сколько я его отдавать буду? Лет до сорока? Надо же еще жить на что-то, а ведь придется карьеру с нуля строить. В сорок лет женщина – уже не женщина. Она уже не молода, не так привлекательна, детей иметь не может, никому не нужна. Тебе-то легко говорить: ты в сорок лет еще ого-го каким парнем будешь, загляденье просто! А я?

- Ну, попробуй какое-нибудь хобби раскрутить, - предложил Игорь. – Сейчас вон сколько всяких подкастов, видеотрансляций, сайтов ручной работы и так далее.

- Крестиком вышивать предлагаешь? – насмешливо глянула на него Аня. – Или носочки шерстяные вязать? Вот видишь: все к тому и сводится. Женщина сидит в декрете с детьми, потому что родня сказала: «Часики тикают», и потому что сама боится с этим затянуть, и судорожно пытается заработать хоть что-нибудь. А ты знаешь, сколько нас таких? Тысячи и миллионы. И не нужны давно никому все эти носочки-крестики. Каждая дура сегодня пытается заработать на изготовлении тортов и пошиве нижнего белья, да шкурка выделки не стоит.

- Ты просто пессимистка, - покачал головой Игорь.

- Я? Я реалистка, - возмущенно возразила Аня. – А реальность состоит в том, что я профукала лучшие десять лет в жизни ни на что!

Голос девушки сорвался, и последние слова повисли в звенящей тишине сверкающего чистотой дома.

- Ань, ну ты чего? – Игорь тронул ее за плечо, но девушка отвернулась от него и шмыгнула носом. – Брось. Это все плохое настроение. У всех бывает. Пройдет, я обещаю. Вот сейчас мы с тобой встанем, выйдем на свежий воздух. Ты прогуляешься, посмотришь, какое нынче на дворе лето чудесное. Мороженого съедим. Хочешь мороженого? Галка еще работает. М-м-м, мороженое… Шоколадное. Или пломбир. С вареньем… с орешками…

- С миндалем? – подала голос Аня.

- И с миндалем тоже есть, - заверил ее Игорь, поднимаясь с пола. – Вставай, хватит киснуть. Жизнь еще повернется к тебе передом.

- Она всегда ко мне передом, - вздохнула Аня, наконец, поворачиваясь к нему. – Жаль только, моя жизнь, похоже, трансвестит, и «перед» у нее неприличный – так и торчит.

- Торчит – значит, нравишься, - прыснул Игорь. – Ну, так мы к Галке идем или нет?

- Идем, - вздохнула Аня. – Если ты меня с пола отковыряешь. Кажется, я в этой духовке уже немного «пригорела».

Небезызвестная Галка впервые за тот срок, что Аня уже прожила в Косяковке, изволила показать лицо на свет божий: выдав покупателям их заказы, выставила его из окошка. Лицо оказалось приятное, но такое же бесполое, как и тело. И с длинными заостренными ушами. Кто бы сомневался.

- А к вам вчера воры приходили, Агнесса Марьямовна, - сообщило оно почему-то довольным тоном.

- М-м-м? – искренне удивилась девушка, уже откусив от мороженого приличный кусок и не имея возможности сказать что-нибудь более вразумительное по причине сведенной холодом челюсти. Неужто у Игоря окончательно крышу снесло, и теперь он ночами к ней в окна лазает?

Аня покосилась на парня, но тот тоже выглядел удивленным и заинтересованным.

- Мужик какой-то, - пояснила Галочка заговорщическим шепотом. – Мы с Масиком купаться ходили. Смотрим: кто-то у вашей ограды ошивается. Спрятались в тенечке, стали думать: вызывать полицию или нет. А вор тут пошуршал, там поцарапался. Походил вокруг палисадника, по земле возле ворот на четвереньках поползал. Хотел было в окно к вам сунуться, да собака ваша зарычала. Он сразу и убег.

- Хм. Интересно, что он искал? – сказал Игорь и многозначительно глянул на девушку.

- Ой, только не начинай опять про свои теории заговора! – мигом вспыхнула та. – Ну, вор и вор – их везде полно. Сегодня на ночь окно закрою – вот и все дела. Заодно ты меньше лазить будешь.

- Нет, но почему сегодня? – будто не услышав ее слов, продолжил рассуждать парень. Галочка, убедившись, что ее предупреждение возымело нужный эффект, удовлетворенно скрылась в своем киоске и погрузилась там в мир Интернета и социальных сетей.

- Потому что рандом, - предприняла еще одну попытку заткнуть фонтан фантазии Аня. – Мог завтра прийти, а пришел прошлой ночью. Какая разница?

- Он мог прийти, когда ты еще не заехала, - возразил Игорь. – Это правильнее всего с точки зрения любого нормального вора. Тем более, что после смерти дяди Володи Микола часто отлучался: то в крематорий, то на кладбище. Можно было десять раз все подчистую вынести. Но вор пришел только сейчас. Не-ет, дорогая, он ищет кувшин. А почему он его ищет? Потому что прослышал про бешеный дуб, вот почему!

- Мы никому не рассказывали, - напомнила Аня, смирившись, что Игоря уже не заткнуть.

- Мы – нет, - многозначительно отметил парень. – А вот кое-кого из Полнолуновцев могло и удивить, с чего это Озерные такими хорошими саженцами разбрасываются. Они ведь не только через тебя сообщаются: и сами порой в гости ездят, и с голубями записки шлют. Отправили весточку голубиной почтой – и вот уже к нам пошел первый засланец – проверять, как это мы из крошечного ростка получили метровый дуб. А тут еще мои расспросы: про сына Тополя да про какой-то кувшин с порошком. Не трудно сложить два и два.

- Вот говорила же я тебе: незачем с этим связываться, - напомнила Аня. – Распустил язык, а теперь ко мне ворье лазает. Еще прибьют ненароком. И это будет твоя вина.

Она ткнула в него указательным пальцем.

- Не