Самый плохой ректор - Анна Рэй

лишь однажды и мельком — во время обеденного перерыва. Зато ректор мне приснился. Я лицезрела нашу ночную прогулку на поляне и романтичный поцелуй, который все не кончался и не кончался. Даже стало жарко, пришлось встать и охладиться, то есть выпить воды. Вилка мирно спала, масики привычно свисали вниз головами с ветки, окутав серые тельца серебристыми крыльями, тем самым напоминая уличные фонари. Я залюбовалась необычными магическими существами, звездами, дрожащими на ветру листочками и одинокой тенью… Вгляделась в темноту и охнула, узнав притаившегося возле дерева Амадора.

Шпион из ректора получился никакой. Он хоть и надел темный плащ, но капюшон соскользнул с головы, демонстрируя длинные белые волосы. Амадор резко запрокинул голову и взглянул на мое окно. Мне показалось, что ректор меня заметил, хоть в комнате и было темно. Я на всякий случай поправила пижаму и улыбнулась. Порыв ветра растрепал ректорские волосы и распахнул плащ, под которым оказалась тонкая рубашка. Ну что же он не подготовился! Нужно было взять с собой теплый свитер, надеть носки. Потянулась за пледом, который лежал на кресле. Надо спасать любимого ректора от холодной смерти. Может, заодно и помиримся? К сожалению, пока я соображала, как лучше передать плед — бросить в окно или самой выйти в парк, Амадор уже ушел. Эх… Что там говорила Вилка? На первом этапе ректор будет злиться, потом мучиться… Или мучить меня? Точно не помню, но, похоже, мы с ним одновременно подошли ко второму этапу. А это значит, что ледяное сердце ректора Тори начало оттаивать. Главное, набраться терпения и проявить характер, то есть не кинуться первой Амадору на шею. Правда, у меня и времени на это нет! То учеба, то тренировка, то поиск лабиринта. Если и дальше так пойдет, то неделю точно продержусь и достойно приближусь к третьему этапу — к прощению, а там и до поцелуя недалеко. Между прочим, уже девятого!

Глава 28. План Б

Элиска Кошмарек

Увы, о примирении с ректором Тори приходилось только мечтать. За эти дни мы так и не встретились. То ли Амадор прятался от меня, то ли мы оба были так заняты, что наши пути не пересекались. Одним словом, ректор меня не преследовал, чтобы высказать, как я ему безразлична. Зато меня преследовал Крылатик, пробиваясь через магическую преграду, что невидимой стеной отделяла парк со зверинцем от учебных корпусов. Альрун кружил над ареной во время моих пробежек, пугая остальных студентов и нервируя Райта. И улетал, подчиняясь лишь уговорам смотрителя Костюшко. Вот и сегодня вечером, когда я убиралась в загоне Матюши, Крылатик потянул меня за рукав к выходу и, подталкивая, погнал к арене.

В сумерках огромная спортивная площадка, подсвеченная немногочисленными фонарями, выглядела заброшенной, трибуны опустели, так как в такое время года студенты предпочитали сидеть не под открытым небом, пронизывающим ветром и моросящим дождем, а в теплых комнатах или в кафетерии. И только меня Крылатик гнал в центр спортивной арены, словно там был закопан клад. Осмотревшись и не обнаружив ничего достойного внимания, я с укором обратилась к альруну:

— Не понимаю, чего ты добиваешься?!

Альрун издал хриплый протяжный крик и воспарил выше, кружа над ареной, дорожками и трибунами.

— Хочешь, чтобы я бегала? — уточнила я и накинула на голову капюшон, ибо дождь усилился.

Альрун приземлился рядом, пристроив на траве звериное пятнистое тело, недовольно взмахнул хвостом и нахохлился.

— Ты можешь сказать по-человечески, чего ты хочешь? — возмутилась я. — Эх, надо звать Вилку, может, она поймет твой птичий язык. Или Мартишку с ее биноклем, вдруг она разглядит то, чего не вижу я…

Альрун громко каркнул, то ли в знак одобрения, то ли устав от «общения» с непонятливой мной. Зверь поднялся над ареной и полетел в парк. Я же побежала в учебный корпус, надеясь застать в библиотеке или в мастерской подруг. Но в полупустых коридорах здания неожиданно столкнулась с Амадором. Книги, которые ректор держал в руках, не выдержали столкновения со мной, и упали на пол. Я пригнулась, чтобы их поднять, но ректор потянул меня за руку. Щелчком пальцев он призвал бытовую магию, и учебники воспарили в воздухе, взмахивая шелковистыми лентами-закладками.

А мы с Амадором стояли посредине коридора, не решаясь друг с другом заговорить.

— Элиска, — наконец вымолвил ректор и, словно нерадивый ученик, опустил взгляд, — прости. Я был не совсем прав…

— Не совсем прав? — переспросила я вместо того, чтобы броситься на шею и сообщить любимому ректору, что давно не сержусь за его последнюю отповедь. Ну, если только чуть-чуть.

— Да, я был совсем неправ… — уточнил Амадор и робко погладил мои пальцы.

Признания ректору Тори давались с трудом, но я совершенно не собиралась ему помогать. В прошлый раз он был очень красноречив, обвиняя меня в обмане.

— Я… — Амадор притянул меня ближе, а я и не сопротивлялась.

Наоборот, поднялась на цыпочки, чтобы ректору было удобнее меня целов… то есть признаваться.

— Ах вот ты где! Ищу тебя по всей академии, — раздался позади нас низкий голос, и мы с ректором отпрянули друг от друга, а книги с возмущением зашелестели страницами.

Я обернулась и обнаружила на лестнице главного некроманта Протумбрии — Хеймдаля Десмонда. Он явно пришел к лучшему другу с каким-то важным известием, иначе зачем бы ему разыскивать Амадора по всей академии, да еще в такой поздний час.

— Добрый вечер, Элиска, — улыбнулся мне некромант.

— Добрый. Ну-у… я, пожалуй, пойду? — на всякий случай уточнила у ректора. Хотя уходить не хотелось, интересно же, что светлый и темный маги собираются обсуждать.

— Иди. Мы позже обязательно поговорим, — пообещал Амадор.

Разочарованно вздохнув, я скрылась за углом. Но шаг замедлила, прислушиваясь.

— Хейм, что-то срочное?

— Извини, что помешал. Но я кое-что узнал о твоем магистре Болеке, как ты и просил, — ответил некромант, а я затаила дыхание и навострила уши. — У магистра в свое время были проблемы с законом, по молодости он варил запрещенное алхимическое зелье. Суда не было, он откупился штрафом, но дело завели. Досье на него лежало в полицейском участке Протумбрии, но летом исчезло.

— Как раз перед началом учебного года. Как удачно! Полагаю, Ханка Беде, дочь инспектора полиции, обнаружила досье и шантажировала магистра Болека, — догадался Амадор и присвистнул. — Вот как она сдала вступительный экзамен на высший бал, блестяще ответив на все вопросы. Единственная из абитуриенток, кто ни разу не ошибся.