Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Документальные книги » Публицистика » Статьи и письма 1934–1943 - Симона Вейль

Статьи и письма 1934–1943 - Симона Вейль

Читать онлайн Статьи и письма 1934–1943 - Симона Вейль

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 166
Перейти на страницу:
не слушают, когда его убивают.

Откровение Ною: „Всякий, кто прольет кровь человеческую, ответит за это“6.

Фрагмент праисторической мудрости. Здесь должна быть скрыта бездна недосягаемо глубокого смысла. Но какого смысла? Размышлять над этим»7.

«„Тот, кто проливает кровь человека, того кровь будет пролита человеком, ибо человек сотворен по образу Божию“8.

Смертная казнь для убийцы есть свидетельство божественного предназначения человека.

Чтобы сам закон не был осквернен убийствами, надо, чтобы он был божествен»9.

Последняя фраза означает не то, что закон должен исключать любые формы отнятия человеческой жизни по приговору суда, но что закон должен основываться на вере в божественное призвание человека и иметь это призвание своей целью. А исполнители закона – правитель, судья и, horribile dictu, даже палач – любой из этих людей, «облеченных властью причинять зло», может стать носителем Бога и подателем истинного блага через прямое исполнение своих социальных обязанностей, включая применение насилия, вплоть до смертной казни – если эти обязанности будут исполняться в духе сверхъестественной справедливости и в сознании божественного предназначения человека. В соответствии с тем, что цель Христа есть обращение и спасение грешника, главной целью наказания преступника становится его «восстановление во благе». «Всякий человек, которого <совершенное им> преступление поставило вне блага, нуждается в восстановлении во благе посредством скорби», – пишет Симона в 1943 году в «Наброске декларации обязанностей по отношению к человеку»10. При этом подходе решающее значение приобретает не форма правления, не тот или иной политический строй, не характер его законов, не применяемые в нем виды наказания, но то, насколько общество и те, кто несет за него ответственность, расположены принимать и хранить в чистоте и полноте божественное вдохновение. Все аспекты общественной жизни должны стать своего рода мистериями любви к ближнему, то есть одной из основных форм любви к Богу, выражаемой непрямым образом (implicite).

Перед лицом мировой войны, с миллионами ее жертв, Симона рассматривает убийство человека человеком в разных аспектах, но всегда с одной позиции – с позиции человека, «любящего чистой любовью», «того, кто любит Бога», независимо от того, является ли он жертвой или вынужден убивать сам.

«Контакт с мечом со стороны острия оскверняет так же, как и со стороны рукоятки. Независимо от того, происходит ли контакт со стороны рукоятки или со стороны острия, холод металла не отнимет любви того, кто любит, но даст ему почувствовать богооставленность. Сверхъестественная любовь никак не соприкасается с силой, но и не защищает душу от холода силы, от холода стали. Только привязанность, если она имеет в себе достаточно энергии, может защитить от холода стали. Доспехи выкованы из металла, как и меч. Любящему чистой любовью убийство леденит душу, будь он убийцей или жертвой, – так же как и любое насилие, даже не доводящее до смерти. Если мы хотим любви, которая защитит душу от ран, надо любить не Бога, а что-то другое»11.

Вопрос об убийстве, совершаемом «по закону», в «Формах неявной любви к Богу» обсуждается совершенно конкретно.

«Христос пощадил впадшую в прелюбодеяние женщину. Не подобало в земной жизни казнить Тому, Кому предназначено было умереть на кресте. Но Он не предписал отменить уголовные наказания. Он позволил, чтобы камни продолжали бросать. Каждый раз, когда это делается по справедливости, это происходит потому, что Он бросил первым. (Аллюзия на слова Христа: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень» (Ин 8:7). – П. Е.). И как Он пребывает в несчастном голодном, которого напитал праведный, так Он пребывает и в несчастном осужденном, которого праведный казнит. Он не сказал этого прямо, но убедительно показал самим делом, когда умер вместе с осужденными преступниками. Он явил Себя божественным примером для уголовно наказуемых»12.

Итак, даже в смертной казни Симона Вейль находит возможность для явления любви Божией, причем в строго богословском, триадологическом смысле: Бог, действующий в лице выносящего приговор, и Бог, принимающий смерть в лице казнимого, соединяются божественной Любовью, Святым Духом. Поэтому для нее крайне важна забота государства о том, чтобы правоохранители воспитывались как носители особой духовной миссии и чтобы сам приговоренный преступник воспринимал свою казнь как воссоединение с Богом и шел на нее добровольно, как на очистительный, освящающий акт13. Мысль эта развивается уже за пределами статьи «Формы неявной любви к Богу», в «Тетрадях» и других работах 1942–1943 годов.

«Судьи и вообще все, кто осуществляет любой суд над себе подобными, кто облечен властью карать и властью как таковой, имеют связь с Ним в словах: «Кто из вас без греха, пусть первым бросит в нее камень», – вновь обращается она к тому же евангельскому эпизоду в статье «Христианство и жизнь сельских тружеников». – Поскольку один Христос без греха, это означает, что право наказывать у них есть только при условии, что Христос действительно обитает у них в душе, и в момент, когда принимается решение о наказании, их душа совершенно умолкает, чтобы дать говорить Христу»14.

«Нужно, чтобы посредством наказания преступник чувствовал себя воссоединенным с городом, а не исключенным из него»15, – дополняет она в «Тетрадях» в апреле 1942 года. Учитывая, что в «Формах» земные города, их история, эстетика, поэзия, сам наполняющий их воздух описываются как корни, укрепляющие человека в мироздании, как лики красоты мира, воссоединение преступника с городом мыслится Симоной и в мистико-эстетическом ключе, как причащение освящающей красоте.

Итак, уголовное наказание из средства умножения зла и скверны (Симона мастерски описывает отвратительные стороны типичного уголовного процесса) должно стать средством божественного возрождения.

Симона не имела возможности прочесть «Постороннего» Альбера Камю16, с его описанием суда – так похожего на то, о чем пишет она сама, – и предсмертной ночи приговоренного к казни Мерсо. Зато Камю, в первые послевоенные годы открывший для себя ее записки, встретил ее идеи с восторгом и стал главным инициатором издания ее работ.

«…Перед этой ночью, полной загадочных знаков и звезд, я впервые раскрываюсь навстречу тихому равнодушию мира. Он так на меня похож, он мне как брат, и от этого я чувствую – я был счастлив, я счастлив и сейчас…»17 Кажется, герой «Постороннего» переживает перед казнью то самое примирение, воссоединение с миром как красотой, о котором говорит Симона. Только с человеческой средой Мерсо не примиряется – «обычная» человеческая среда устами судей до конца отталкивает убийцу…

«Карательная функция, – пишет Симона в «Тетрадях» весной 1942 года, то есть в одно время с «Формами», – делает совершенно необходимым, чтобы государство основывалось на религии. Нужно отыскать соотношение, чтобы было так и

1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 166
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Статьи и письма 1934–1943 - Симона Вейль торрент бесплатно.
Комментарии