Сердце, в котором живет страх. Стивен Кинг: жизнь и творчество - Лайза Роугек

Воодушевление Де Лаурентиса постепенно передалось и Стиву; новоявленного режиссера радовало, что его боевое крещение пришлось именно на этот фильм. «Я взялся за „Максимальное ускорение“, потому что точно знал: с такими актерами я буду избавлен от любых истерик и проявлений звездной болезни на съемочной площадке — актеры-грузовики не звездят, — усмехается Кинг. — Где это видано, чтоб электрическая хлеборезка отказалась сыграть в откровенной сцене, ссылаясь на месячные? Я думал, что с машинами работать гораздо легче, чем с людьми».

Увы, все оказалось совсем иначе. «Грузовики и механизмы — те еще примадонны! — жаловался Стив. — Они непрерывно ломались, зато люди-актеры то и дело приятно меня удивляли».

Все шло наперекосяк — и дело тут было не только в неопытности режиссера. Грузовые машины ни в какую не желали заводиться, хлеборезка то и дело ломалась, да еще и главный оператор Армандо Наннуцци потерял по вине техники глаз… Это произошло во время съемок: задействованная в одной из сцен газонокосилка ни с того ни с сего взбесилась и стала ездить туда-сюда по площадке; аппарат зацепил кучку древесной стружки, и острая щепка отскочила точнехонько в глаз оператору.

Впрочем, случались и забавные моменты. Так, декорация стоянки для грузовиков, построенная специально для фильма, удалась на славу: по меньшей мере раз в сутки кто-нибудь из заезжих дальнобойщиков да покупался. Представьте себе удивление водителя, который выпрыгивал из машины, рассчитывая хорошенько подкрепиться, и вместо прилавка с харчами обнаруживал съемочную аппаратуру.

В одной из сцен должен был взрываться грузовике пивом, разбрасывая вокруг сотни упаковок (пиво в обмен на скрытую рекламу предоставила компания «Миллер»). Однако, как известно, пустые банки летают куда лучше полных. Съемочной группе практически приказали забрать все пиво домой и на следующий день вернуть пустые банки. Но даже это не помогло — пиво никак не желало кончаться. Кинг как мог откладывал съемку сцены взрыва; когда же наконец настал судьбоносный день, остатки пива отправились в сточную канаву.

Несмотря на настойчивые просьбы Стива, который требовал, чтобы Де Лаурентис и съемочная группа учитывали отсутствие у него режиссерского опыта, ему редко делали замечания, практически предоставив зеленому новичку полную свободу действий. «Вместе с первыми успехами приходит и осознание силы, которое распространяется на окружающих: люди видят, что ты лажаешь, и все равно просто отходят в сторонку и не вмешиваются», — сетовал он, называя происходящее «синдромом голого короля».

«Хотел бы я, чтобы кто-то заранее рассказал, на что я подписываюсь и какой это изнурительный труд. Я не подозревал, что окажусь полнейшим профаном в вопросах механики и политики кинопроизводства. Да и где это видано, чтобы с режиссером нянчились как с малым дитем, словно боясь отнять у ребенка конфету! Никто не горит желанием сообщать плохие новости».

Разумеется, общение не упрощал тот факт, что съемочная группа, состоявшая преимущественно из итальянцев (Де Лаурентис привез команду аж из самой Италии), плохо знала английский, а Стив не говорил по-итальянски, — соответственно на комментарии и указания, которые в обычных условиях заняли бы минуту-две, уходило десять, а то и все двадцать минут.

Позднее Кинг признался, что ему жутко не понравилось быть режиссером: «Слишком похоже на обычную работу. Сплошная трата времени и сил. Тэбби и детям приходилось нелегко; невозможно представить, чтобы я снова заставил их пройти через такое испытание».

Год спустя фильм вышел на экраны; параллельно телеканал Эм-ти-ви предложил Стиву поработать приглашенным виджеем — в течение целой недели, чтобы его появление в эфире совпало с премьерой. В ту неделю он крутил многие из своих любимых клипов, в том числе «Кто кого» группы AC/DC, «Давай почувствуй шум», «Куайет Райот» и «Подсел на любовь» Роберта Палмера.

Пока Стив работал над фильмом, в Северной Каролине вступил в силу новый антипорнографический закон. Всю свою жизнь являвшийся ярым поборником свободы слова (в конце концов, цензура, помимо прочего, напрямую угрожала его достатку), Кинг увидел закон в действии: «Едва законопроект утвердили — то есть где-то в промежутке между вечером вторника и утром среды, — с прилавков магазинчика, где я покупаю утреннюю газету и затариваюсь запасом пива на вечер, исчезли все выпуски „Плейбоя“ и „Пентхауса“. Как ветром сдуло — словно посреди ночи город посетила порнофея».

Еще одним поводом для беспокойства стала растущая наркозависимость писателя. «Проблема с этим фильмом заключалась в том, что к тому времени я уже крепко подсел на кокаин, на съемки приходил обдолбанный наглухо и, если честно, понятия не имел, что творю», — признавался он позднее. Редактор Чак Веррилл, заглянувший в гости к Кингу во время окончательного монтажа, был шокирован произошедшими в писателе переменами: «Он горстями поедал таблетки, запивая их жидкостью для полоскания рта. Дело даже не в его поведении — по крайней мере язык у Стива не заплетался, — но видок у него был еще тот, совершенно убитый».

Тучи над головой писателя сгущались. Сэнди Фиппен прекрасно помнит, как однажды ночью тот угодил в вытрезвитель при полицейском участке Бангора. К тому моменту Стив уже некоторое время жил один в брюерской квартире — терпение Тэбби в конце концов лопнуло, и она вышвырнула мужа из дома.

Стив, который никогда себе не отказывал в банке пива во время презентаций, не забывал прихватить с собой упаковку-другую и на благотворительные вечера. Фиппен в то время работал библиотекарем в Хэнкок-Пойнте, дачном поселке, расположенном милях в сорока от Бангора. В 1982 году он пригласил Стива выступить в местной церкви; целью мероприятия было собрать средства на починку крыши библиотеки. Кинг заливал пиво в старый белый кувшин, притворяясь, что пьет воду. Но правду не скроешь: некоторые дамы были так шокированы подобной наглостью — пиво! в церкви! — что демонстративно вышли из здания.

Аналогичный случай имел место в 1986 году, на чтениях, которые Кинг давал в библиотеке Виргиния-Бич. Через пятнадцать минут после начала выступления он достал из внутреннего кармана банку с пивом и выкрикнул в толпу: «Кто сегодня пойдет на „Серебряную пулю“?» Прикончив первую банку, он с хлопком открыл вторую и закурил сигарету. На следующий день кое-кто из присутствовавших в зале позвонил в библиотеку с жалобами.

Впрочем, Кинг, чья писательская карьера благополучно миновала двенадцатилетний рубеж, выглядел несокрушимым — казалось, никто и ничто не может его остановить. Он творил, несмотря на выпивку и кокаин.