Наследница Роксоланы - Эмине Хелваджи

Наверно, каждый из них был заряжен более чем одной пулей. Над палубой просвистел словно бы залп пушечной картечи, выкашивая все живое. Лишь один азап выстрелил в ответ.

Бал ощутила болезненный удар в грудь и поняла, что жизнь ее завершилась, ибо сейчас получить серьезную рану – даже хуже, чем быть убитой наповал. Но вот же эта стрела, не вонзившаяся в тело, отскочив, падает под ноги. Незачем и некогда думать, как такое может быть.

В это мгновение Джанбал наконец увидела свою названную сестру. Айше лежит на распростертом навзничь огромном пирате – Гергедане? – словно сплетясь с ним в любовной игре. Мертвая?! Бал успевает это подумать, ужаснуться – и вдруг видит движение локтя: внучка султана раз за разом всаживает в лежащего бебут на всю длину лезвия.

– Все! – кричит Бал. – Уходим! Вон там…

Но Айше, оказывается, сама все видела и понимала. Упруго вскочив на ноги, она поворачивается к правому борту, делает шаг – и осекается. Носорог, видать, пират той же породы, что и командир азапов: руки его умирают позже, чем он сам. Огромная лапища вцепилась в край паранджи.

Айше – окровавленный кинжал все еще в руке – наклонилась было, чтобы обрезать подол или пальцы, но поняла, что времени на это уже не оставлено. Тогда она просто сбросила паранджу, одним движением выскользнув из нее, как линяющая змея из старой кожи.

На ней короткие, до середины голени, нижние шальвары, а выше пояса – ничего, только костяные ножны на шейном шнуре: платье и сорочку вчера извела на перевязку Джанбека. Будь сейчас обычный день, внучка султана скорее умерла бы, чем показалась вот так перед глазами мужчин; но сегодня смерть и без того реет повсюду, вовсе незачем облегчать ей жатву. Полунагая, Айше стремительно пробегает к борту и в прыжке исчезает из виду.

– Скорей, отрок! – кричит один по-роксолански, и Бал понимает, что эти слова обращены к ней.

Восьмителый дэв разделился на две равные части, образуя проход и готовясь удерживать его. Пираты сейчас не наседают, в плотно сплетенной ткани боя чудом образовалась прореха – но вдруг становится ясно, что никакой это не дэв, не боевое чудище, а дважды по четыре человека, изможденных, уязвимых.

Думая уже не о своем, а об их спасении, девушка бросается к борту вслед за своей названной сестрой. Успевает увидеть две абордажные кошки – одна закинута на сам борт, другая на галерное весло, все еще торчащее вверх, не снятое с упора. От них вниз, к лодке, тянутся тросы, но Джанбал, не воспользовавшись ими, повисает на весле, а потом спрыгивает просто так. Сколько там локтей высота галеры, видали и не такое…

Понеслись почти вплотную к лицу темные провалы весельных портов. По ноздрям ударила волна смрада, как из нечищеного хлева: запах гребной палубы. А затем последовал еще один удар, по подошвам ног. Настоящий, плотный удар – но даже чуть менее жесткий, чем можно было ожидать, соскочив с такой высоты в лодку.

Была еще мысль, запоздалая, поэтому обжегшая, как кипятком: а как же Пардино?! Но тут же перед глазами мелькнуло вытянувшееся в воздухе рысье тело. Оставаться среди чужих Пардино-Бей вовсе не собирался, а уж прыгать он точно умел так, как его юной хозяйке даже не снилось.

И об этом тоже, правоверные, не нам бы рассказывать, даже если мы пишем, и не вам бы слушать, даже если вы читаете… Творя сегодня намаз, не забудьте помянуть в нем беглецов, о которых услышите или прочитаете сейчас, потому что, хотя они и машаякчи, верующие в пророка Ису как в Бога, на галерной-то палубе человек все равно не верует ни во что, кроме как в свист плети надсмотрщика. Поэтому не только выкуп пленных, но даже побег их – тоже богоугодное дело. Во всяком случае, не встречались нам мудрые толкователи законов, которые придерживались бы иного мнения. И даже найдись чудом один-другой такой толкователь, приковали бы мы, будь наша воля, их цепью к галерному веслу да заставили бы выполнять всю работу подневольного гребца. А потом повторили бы им тот же наш вопрос. Но не сразу, а через месяц. Того лучше – через год.

Приземлилась Джанбал на мертвеца, одного из трех остававшихся в лодке гребцов Каторжного Паши. Собственно, только он единственный тут и оставался еще, остальных успели отправить за борт. Да и этому туда же путь, у троих гребцов с шаика просто времени и рук не хватило.

Двое из них сейчас стоят в рост, держа в одной руке тросы, тянущиеся к заброшенным на галеру абордажным крючьям, а в другой у каждого направленная вверх пистойя. Третий подгребает свободным веслом, удерживая лодку в нужном положении.

– За ноги хватай! – скомандовала Бал, обращаясь к Айше.

Вместе они перевалили убитого в море: лодке ни к чему лишний груз, через считаные мгновения ей предстоит принять живых. Если совсем повезет – девятерых.

Уже избавившись от трупа, девушка сообразила: надо бы сперва сорвать с него для Айше если не рубаху, так хотя бы безрукавку-йелек, пускай и то, и другое с огнестрельной дырой и пропитано кровью… Да уж поздно: вослед крику рот не заткнешь. Ладно, сейчас не до приличий.

Один из бывших в лодке выстрелил – не глядя, протянул Джанбал опустевшую пистойю, мотнул подбородком в сторону лодочной скамьи, где лежали пороховой рог и мешочек с пулями. Девушка на миг оцепенела от ужаса: она все забыла, не сумеет перезарядить! – но голова, может, и вправду забыла, а руки память не утратили.

Придерживаясь одной рукой за трос, в лодку соскользнул барон Фондерцу. Правое запястье он бережно прижимает к груди: видать, залповый выстрел из пятиствольного чудовища все же не прошел даром.

Джанбал зарядила оружие (к счастью, у него-то ствол только один), подсыпала порох на полку. Ключ! Где ключ?! Ох, какое счастье – вот он, здесь же, на цепочке.

Она в три поворота взвела пружину кресального замка и вперед рукоятью протянула пистойю обратно. Села за одно из весел. Айше пристроилась было на соседней гребной скамье, но Бал свирепо рыкнула на нее: только помешаешь. Искусству кюрекчи с детства учиться надо.

Снова грохот выстрела, потом, почти сразу, второй – и оба лодочника протягивают разряженные огнестрелы Айше. Та в отчаянии отстраняется, мотает головой. Джанбал привстала было – но на весле она сейчас нужнее, да и перезарядить уже времени не будет: то прыжком, то по тросам в лодку ссыпаются остальные. Трое одновременно: лодка заплясала на волнах, чудом не опрокинувшись. Четвертый. Пятый… нет, это мертвый пират, за борт его. Вот он, настоящий, наш пятый: промахивается мимо лодки и падает в воду, но товарищи мгновенно втягивают его за руки. Шестой…