Опыт путешествий - Адриан Гилл

Да, но Гордон Браун — известный за границей, как сторонник принципа «я вместе с вами» — так глубоко влез в это дело, что теперь жирные глупые англичане имеют возможность совать свои жадные носы даже в решение вопроса о поставках бананов исландским детям. И это не гипербола — из-за нехватки иностранной валюты импортные товары разделены на три категории, жизненно необходимые, важные и предметы роскоши. Экзотический фрукт — предмет роскоши, но для Исландии даже самое простое дерево — явление нетипичное. И если вам нужны фрукты, довольствуйтесь печенью трески или филе буревестника.

Сидя в веселых кафе здорового питания в центре Рейкьявика, где подают экологически чистую еду, хипповатого вида подростки пишут посты в своих блогах (здесь больше блогеров, чем где бы то ни было), а мамаши со светловолосыми малышами беспрерывно смеются. Трудно догадаться, что ты находишься в стране, чья экономика переживает клиническую смерть. Когда ты находишься в отеле 101, по нью-йоркски хрупком, построенном и управляемом банкирами и спекулянтами, невозможно представить, что здесь ни у кого нет ни пенсий, ни сбережений. Стройные и уверенные в себе девушки поправляют прически, потягивают коктейли и открыто кокетничают с пьющими пиво или опрокидывающими стопки водки мужчинами с трехдневной щетиной на лице. На неприятные события исландцы отреагировали как обычно. Правда, так же они реагируют и на хорошие новости: напиваются. Настоящая Вальгалла[191]. Бары и клубы полны людей, выпивка дорогая, а они с ироничными улыбками поднимают тосты друг за друга. Тратится по-прежнему много — пока что на это хватает наличных. Все закончится в Новый год, когда кончатся монеты.

Люди обижены на Брауна и британцев, оскорблены обжорством и непрофессионализмом собственных бизнесменов, злы на правительство. Они хотят выборов и лидера с настоящим исландским характером, способного встать у штурвала и брать на себя ответственность. Тем не менее исландцы необыкновенно оптимистичны и нордически спокойны по поводу себя и своего будущего. Женщина в баре прямо сказала: «Все эти деньги и вещи — все это неисландское. Постоянное желание, стремление к потреблению, душераздирающая зависть — все это не наше. Теперь, когда деньги и желания исчезли, мы сбросили с плеч огромную ношу. И можем снова стать собой».

Происхождение исландцев — одна из главных загадок Северной Европы. Они говорят на древнем, чистом скандинавском языке. Жуткие пьяницы, они сентиментальны, склонны к нигилизму и долгим депрессиям. Эти молчаливые рыбаки и фермеры — твердые, практичные, нравственные. Они напечатали больше книг и произвели на свет больше шахматных гроссмейстеров на душу населения, чем где бы то ни было в мире. Они читают и пишут больше других, поют и играют на музыкальных инструментах. Здесь каждый может сменить покрышку, разобрать и починить мотор, умеет ездить верхом, управлять лодкой, постричь барана и разделать лосося. Через глубокий кальвинизм они пришли к нравственному атеизму, сохранив при этом веру в эльфов.

Дороги они прокладывают так, чтобы не задеть дома эльфов. У эльфов спрашивают разрешения при строительстве. Крестьяне их часто встречают, причем для этого не обязательно быть пьяным. Эти сказочные существа, живущие на острове вместе с людьми, — такие же дети Адама, что и мы, только нежеланные, и Бог их сделал невидимыми.

Еще одно общее у всех исландцев — ностальгия. Семьи действуют так, как делали это в старину. Они покупают выбракованных осенью баранов (обычно нечетное число). А потом вся семья собирается, чтобы делать slatur — что-то вроде жирной вареной ливерной колбасы, на вкус похожей на теплый мясной жир. В тепловых шкафах супермаркетов можно найти готовые к употреблению в буквальном смысле слова разрезанные надвое бараньи головы в вакуумных упаковках, которые, как мне сказали, продаются как «половинки голов быстрого приготовления». Женщины вяжут свитера из грубой шерсти, как во времена святого Франциска. Модным местом для шопинга стал магазин секонд-хенда, хотя далеко не все в нем модное и удобное. Его содержимое до неприличия недорого и практично. Коробки со звукозаписями, помогающими перенести долгую исландскую зиму. Много романтической хоровой и народной музыки, которую поют мужчины в третьесортных трикотажных костюмах. Хеви-металл и прог-рок. На журнальной стойке — стопки пособий по проведению досуга на природе и номер журнала Hello! посвященный памяти принцессы Дианы.

Торговые центры с современным дизайном, расплодившиеся за последние пять лет, теперь стоят пустые и мрачные, как полуодетые девушки с глазами панд на автобусной остановке наутро после бурной вечеринки. На окраине Рейкьявика есть большой заброшенный молл, залитый неоновым светом. Спутница, что привела меня сюда, говорит: «Торговый центр. Ничего менее исландского на свете нет. Все это исчезнет, — она машет рукой в сторону магазинных складов, новых домов, стоянок машин, где на флагштоках хлопают от ветра флаги. — И мы сможем прекратить делать вид, что похожи на американцев, датчан или англичан».

В Исландии сейчас есть что-то вдохновляющее — она похожа на человека, просыпающегося ото сна. Это радостно и поучительно. «Люди владеют большим, чем просто богатством», — звучит слишком снисходительно, но это правда. Жизнь не лучше, когда человек беден. Но это крепко спаянное сообщество сдержанных людей, живущих на краю света, избавилось от ненужных вещей. И думаю, нам стоит у них поучиться. «У нас все будет в порядке, мы голодать не будем, — говорит мне продавец в магазине. — У нас есть рыба, рожь, шерсть и ячмень. Мы можем разводить помидоры в теплицах, пусть они и выглядят странно. У нас есть навыки, полезные и практичные. К тому же тротуар рядом с моим магазином подогревается, так что зимой я не замерзну. Энергия, которую мы получаем, — термальная и бесплатная. Может, у меня и не будет нового мобильного телефона, но когда я напьюсь и брякнусь на тротуар, он не даст мне замерзнуть».

В XII веке здесь происходили удивительные вещи — одно из тех «извержений созидания», которые определили сегодняшнюю культуру и законы, сделав цивилизации на короткое время «пиротехничными». Была написана целая серия книг, осветивших тьму: саги, светские истории о жизни, волшебстве, мифологии, правителях, фермерах, политиках, мести, любовных приключениях, путешествиях. Эти истории писались, как рассказы, содержащие параболу сюжета и схематические персонажи. Никто раньше не делал ничего подобного. Это было рождением литературы. Все это необъяснимо и до комка в горле волнует, как зарождение Ренессанса сто лет спустя. Именно исландские саги вдохновили Толкиена на написание «Властелина колец», потому что он хотел, чтобы у Британии появился ретроспективный миф о ее появлении. Никто не знает, что вдохновило Исландию, что породило ее многочисленных гениев. Наверное, это сделала природа Исландии — пустынная и лишенная леса.

Завывающие бури, кипящая вода, громыхающие вулканы, землетрясения, делающие почву жидкой, черные дымящиеся побережья — пейзаж наполняет душу либо смертельным страхом, либо историями. Они сроднились с эльфами, героическим одиночеством, задумчивостью бытия, когда оцениваешь сам себя.

Исландия преодолела свою слабость, жадность, бизнес-идеи и большие деньги и нашла в себе силы взглянуть на себя серьезно. Все будет хорошо. Именно в этой стране появился первый демократический парламент — альтинг, исландцы победили Королевский флот в борьбе за создание первой рыболовецкой промышленности в Северном полушарии[192], отсюда родом три мисс мира и один лауреат Нобелевской премии по литературе[193]. Теперь вот еще и серебро по гандболу. Людей оценивают по тому, как они противостоят неудачам, а не по тому, как они упускают удачи.

Копенгаген

(декабрь 2009-го: конференция по изменению климата)

Будем откровенны. Во всем болтливом, критиканском, обличительном, зубоскрежещущем, грязьюзакидательском, сквалыжном, мюслипожирающем и отравляющем удовольствие экологическом движении гораздо больше причин для раздражения, чем призыва к действию. Однако это раздражение хорошего сорта, в каком не грех погрязнуть и им даже хочется поделиться с незнакомыми вам людьми.

«Вы видели эти частные самолеты в аэропорту? — спросил копенгагенский таксист, везший меня на самую крупную и представительную конференцию по изменению климата в мире (не верите — спросите в Гидрометцентре). — Вы не могли их не заметить, их там штук двадцать, а может, и тридцать». Да нет, все-таки не заметил. Может, их заслонили вертолеты? Или дирижабль? Или космический корабль? Или спрятал Дед Мороз?

Потом еще популярна история про сотни «хаммеров» с длинными кузовами, привезенных из Германии для транспортировки обрюзгших делегатов в зал заседаний. Лично я видел только старые потрепанные «Пежо». Датчане не любят пускать пыль в глаза. Большинство пользуется общественным транспортом, но пусть это вас не успокаивает.