Томный дух болотного зверя - Роман Яньшин

«Вперед, стерва! Ты сможешь сделать все, что захочешь, если как следует, постараешься. А если не постараешься, сдохнешь! Ты хочешь сдохнуть? Не слышу ответа?!» — твердила себе Ира.

Злобу разжигало и осознание того, что ей не удалось поговорить с Наташей. Это означало, что в поселке ее никто не встретит. Найдутся ли там, какие либо старые знакомые, которые дадут ей шмотки и деньги, необходимые, чтоб добраться до города? А если и найдутся, узнают ли они ее, соизволят ли помочь, даже если она их угостит шампанским из двухлитровой бутылки? Ведь, хотя она и говорила новым друзьям или коллегам по работе, что периодически ездит в родной поселок, встретиться с тамошними знакомыми, все это было вранье! Вся ее жизнь — одно бесконечное, сплошное вранье!

На трассе в таком виде — тоже не подработаешь.

Но, вдруг, все ее мысли прервались появившимся ощущением, что за ней следят. Чьи-то холодные, внимательные глаза… Сразу появились мысли об оборотнях, хотя Ира в них и не верила.

Где-то хрустнула ветка, и сердце девушки замерло.

Через мгновенье что-то пролетело невдалеке меж ветвей утонувших во мраке ночи деревьев — слишком высоко для прыгнувшего человека и слишком низко для птицы.

«Да ладно тебе страху на себя наводить. Это не слишком низко для птицы, если, скажем, она большая и жирная», — попыталась вернуть себе спокойствие девушка. — «Скорей всего, какая ни будь, сова рванула охотиться за мышами, а ты тут дрожишь из-за нее».

Самоуспокоение немного сработало.

Вот только чувство, что наблюдение за ней ведется дальше, осталось.

«Ну и пусть смотрит», — подумала через некоторое время Ира. — «Нападать-то, похоже, он… оно…, они…, тьфу, пусть будет он, — не собирается. Скорее, меня пасут».

Действительно, ощущение слежки постепенно переформировалось. Если сначала, подкрепленное пугающими звуками, типа хрустнувшей ветки, оно походило на отслеживание добычи (добычей, естественно, была Ира), то теперь все смахивало на обычное наблюдение, — словно частный детектив следит за неверной женой своего клиента, которая идет на свидание к любовнику.

Чувство, что глаза неведомого соглядатая уставлены ей в спину, покинуло Иру только когда она обошла сторонкой последнюю деревню и приблизилась к кладбищу.

На востоке поднимался рассвет.

Стуча зубами от холода, и еле переступая израненными о расстелившиеся по земле сухие ветки босыми ногами, девушке удалось, наконец, достичь территории захоронений.

Между темных оград и крестов гулял холодный ветер.

Луна клонилась к горизонту и, отбрасывая свой меркнущий свет на памятники и деревья, образовывала хитросплетения длинных, причудливых теней.

В конец измотанная этим ночным переходом, Ира остановилась около крайних могил. Присев на скамеечку возле одной из них, она открыла бутылку шампанского, громко хлопнув выстрелом пробки на всю округу, и сделала, прямо из горлышка, несколько больших глотков. Ее пустой желудок быстро усвоил игристое вино, и она немного согрелась, почувствовав, как шампанское циркулирует в венах, подогревая тело изнутри. Кроме тепла, опьянение еще и сняло боль в израненных ногах, притупив их чувствительность.

«Вот и пригодилась бутылочка-то! И правильно! Угости лучше себя, а не поселковых уродов. А то, напоишь их, а они тебе даже драные джинсы взамен не дадут! Знаем их…» — подумала Ира, увеличив дозу. — «Черт, вышибло бы еще от него мозги… Напрочь! Особенно когда приду в Конино».

Девушка представила, как идет по поселку, — босая, грязная, с всклокоченными волосами, в порванном домашнем халатике, одна губа разбита. Не поймешь кто: то ли бомжа, то ли выпивошка, то ли жертва нападения неизвестных. Единственное что точно знают окружающие — она чужая. Небось, городские господа привезли сюда, на дачи, развлеклись и бросили. Сельчане смотрят на нее с сожалением, желая помочь, но без личного вмешательства. Не их это дело, участвовать в чужой судьбе, этим должны заниматься соответствующие органы…

Не ровен час, милицию кто вызовет, от сострадания! Те, скорее всего, отдадут ее обратно бородатому садисту.

Ира опять приложилась к бутылке шампанского, потом еще и еще, угомонив добрую половину вина.

Только б сесть на автобус! Только б сесть…

В городе риск попасться милиционерам тоже был, но намного меньше, чем в поселке. Череповец изобиловал выпивохами, бомжами и, самое главное, — там никому ни до кого не было дела (если ты попал в какую — ни будь передрягу, ну и выпутывайся из нее сам), так что не представляло труда, образно выражаясь, «смешаться с толпой».

Здравый смысл подсказывал ей: «Иди, быстрее, в поселок! Добудь там то, что необходимо для продолжения пути, и вперед! Не дадут знакомые, укради… у сестры. Она тебе до сих пор должна за те леденюшки! Напрягись, ибо у тебя и так мало шансов опередить Георгия и достичь городской квартиры прежде него. Используй последнее преимущество, — сейчас он вряд ли поедет туда, — требуется малость подлечить черепушку. Если ты пойдешь, не медля, дальше и тебе повезет, ты, очевидно, еще сможешь забрать самые нужные тебе вещи в его отсутствие!»

До поселка оставалось около пяти километров ходьбы. Но сейчас Ира не чувствовала в себе сил преодолеть это расстояние.

При попытке встать, в ее голове родились мысли, совсем противоположные тем, которые принадлежали ей мгновенье тому назад: «А, ладно! Будь что будет! Я и так превзошла сегодня саму себя».

Девушку качнуло. Бутылка шампанского дрогнула в ее руке, накренившись так, что вино стало выливаться на землю. Ира спохватилась, когда большая часть остававшегося в бутылке шампанского пропала.

Навалилась непомерная усталость. Захотелось спать. И девушка, прикончив остатки шампанского, зябко кутаясь от утреннего холода в тонкий халатик, прикорнула рядом с лавкой, — прямо на могилке.

Уж чего — чего, а мертвецов Ира не боялась. Работа медсестры в больнице начисто лишила ее этого страха. Прежде чем окончательно заснуть, она даже вспомнила, как первый раз в жизни увидела покойника. Один пациент, в палате для тяжелобольных, перестал дышать. Пришедший по ее сигналу врач велел ей поставить бедняге капельницу.

— Но он же мертв, доктор! — всплеснула тогда руками Ира.

— Ну и что?! — заявил врач. — Родственники этого человека дали хорошие деньги, чтоб мы обеспечили ему должный уход. И вам две сотни из их денег досталось. Поэтому ставьте капельницу, и пусть все выглядит так, будто мы из кожи вон лезли, чтобы спасти его жизнь.

Ире пришлось подчиниться и тыкать стальной иглой капельницы в вену мертвой руки лежащего перед ней трупа.

Еще одно «близкое» знакомство с мертвецом состоялось у нее во время какого-то из дежурств в морге. Она везла на каталке, в зал бальзамирования, накрытого простыней покойника и, заметив, что он лежит криво, хотела его поправить. Но каталка предательски выскользнула у нее из рук, неудачно задела о стену, и покойник свалился на пол. Это был мужчина, весом под сотню килограмм. Пытаясь его поднять и водрузить обратно на каталку, Ира снова допустила оплошность, — промахнулась, и тот придавил девушку, упав на нее всем своим немалым весом. Минут пятнадцать она спихивала с себя мертвого мужика и, когда ей это удалось, поняла, что страшны трупы только в одном плане — не могут сами о себе позаботиться.

Ира поежилась и наконец-то уснула.

Поселок Конино жил своей жизнью.

Возле деревенских домиков, имеющих непременные атрибуты сельской жизни — печную трубу и резные наличники окон, то там, то сям, играли, задорно взвизгивая и крича, дети. Люди постарше жгли костры, отгоняя дымом комарье, мешающее доделывать хозяйственные дела; где-то стучал чей-то молоток, лязгали ручные пилы.

Рейсовый автобус высадил на конечной остановке приехавший из города народ. Некоторые шли усталые, очевидно, с работы, некоторые тащили сумки с закупками и о чем-то оживленно переговаривались друг с другом.

Сельмаг, расположившийся на специально выделенном для него месте, демонстрировал свой заброшенный вид, щеголяя провалившейся крышей.

Машины научно — исследовательской экспедиции Купера медленно продвигались вперед. Но, вскоре, и это движение угасло; навстречу автомобилям шло стадо сельских коров. Где-то в отдалении пастух звонко щелкал кнутом и издавал страшные матерные вопли.

Коровы никак не реагировали на сигналы клаксона и продолжали свою неспешную ходьбу, задумчиво пережевывая травяную жвачку.

— Сельмаг пуст и заброшен, — сказал Виктор, ожидая, когда животные пройдут и освободят дорогу. — Где же нам купить припасы? Неужели, возвращаться за этим в город?

— Не горячись. Тут должен быть хотя бы еще один магазин. Ведь село довольно большое, людям надо где-то отовариваться, по крайней мере, самым необходимым, — заметила Юля.