Охотники за сказками - Иван Симонов

Перебежал по холмикам богатырь болото первое, видит: ходит по лужайке могучий лось с рогами тяжелыми, широкими, зорко и понятливо смотрит на Герасима, будто хочет что-то сказать ему.

Угадал в нем богатырь брата кровного. Обнял его за шею Герасим крепче крепкого.

А лось перед братом шею клонит, на спину богатыря сажает, недобрым взглядом глядит на колдовское проклятое логово.

Помчал он Герасима по болотной гати, бьет обман-траву широкими копытами, только зыбь позади него колышется.

Долетел до высокой стены каменной. За стеной мраморной дворец стоит, а железные ворота закрыты наглухо.

Хочет Герасим через каменную стену перебраться, а кругом тьма висит непроглядная. Поднимают ядовитые головы из болота, шипят злобно гады ползучие.

«Берегись, богатырь, колдун летит!» — зазвенели цветы-колокольчики.

«Укройся под нашими ветвями в густой тени», — ветровым голосом зашумели сосны.

Но не слышит Герасим малые цветы и травы, не понимает ветрового голоса вековых деревьев. Только видит он: вьется, выбиваясь сквозь железную решетку, белый Илин шарф — родителя прощальный подарочек. Стоны пленников из подвалов колдуна до ушей доносятся.

Гневно рубит Герасим запоры железные, во все стороны огневые искры сыплются, меч богатыря сверкает молнией.

Тут метнулась в небо туча черная. Налетел колдун на Герасима.

Размахнулся, ударил богатырь мечом — пробил ворону грудь железную, достал его черной крови. Упали из-под облаков на землю три капли грязные, и пошла от них расти ворожейная, с удушьем, одолень-трава.

Каркнул ворон заклинание зловещее — и остался стоять Герасим в ярком огненном сиянии, пламенным мечом из мрака на колдовской замок указывая.

Ждал не дождался братьев Никита Сирота. Сам решил идти друзьям на выручку, вызволять из жестокого полона любовь свою.

Жарким пламенем раскалил Никита кузнечный горн. Девять дней, девять ночей, не зная устали, ковал он меч-кладенец на месть врагу.

Налетал колдун бурей с вихорем погасить огонь — опалил себе крылья черные. Силился троеклятым заклинанием превратить кузнеца в недвижный камень, да слепит глаза пламя нестерпимое, не видать Никиты в том пламени.

Отковал, огнем и гневом закалил меч Никита Сирота. Окунул его в воды Клязьмы — родной реки, и засверкал булат ярче солнышка.

Умылся кузнец речной водой — и силы у него сразу удвоились. Посмотрел на осиротелый Илин дом — гнев в груди его усилился. Глянул на села, злодеем опустошенные, — сама рука к мечу богатырскому потянулась.

Взял он с поляны перед домом братьев-охотников дрему-цветок, чтобы в тихий час добрый отдых знать. Еще взял с собой колокольчик-цветок, чтоб будил его при опасности. Еще взял Никита цветок верности — незабудку простую голубенькую, драгоценную память Илину — и пустился в путь.

Долго шел Никита лесными тропами. Баюкал его, усталого, дрема-цветок. Колокольчик лесной его сон стерег. Ветви зелени распускались над ним непроглядным куполом. Незабудка-цветок встречал его пробуждение, напоминал тихим шелестом о вечной верности, любви и дружбе.

Подбирались к Никите гады ползучие — их рубил кузнец. Встречались в колдовских лесах птицы пленные — на свободу их отпускал богатырь. И пошла о нем добрая молва на все четыре стороны.

Слышит колдун по деревням и селам, по лесам и полям отважному кузнецу одобрение. Не дает ему покоя злоба лютая. Ищет он богатыря бесстрашного, измышляет, как погубить его.

Вышел Никита на широкое болото, обман-травой прикрытое. Виднеется вдали колдовское проклятое логово. Малые холмики по болоту путь к нему указывают. Ярким пламенем горит над мрачной стеной меч Герасима.

Отдохнул Никита перед боем под сосенкой, убаюканный цветком-дремою. Разбудили его цветы-колокольчики: «Берегись, богатырь, колдун летит!»

Встал Никита под деревом в полный рост, распушились над ним ветви зеленые. Черной тучей мимо пролетел колдун.

Завел тут Никита песню вполголоса. Подхватили ее люди по деревням, птицы по лесам, полевые цветы и луговые травы. Зеленые сосны в лад богатырю вторят. И полетела вольная песня из края в край. Где конец, где начало ей не может отыскать колдун.

А богатырь тем временем по холмикам пробежал болото первое. Встретил его могучий лось с рогами тяжелыми, широкими. Посадил он Никиту на спину, птицей понес его по зыбкой трясине, рвет широкими копытами обман-траву, только зыбкая топь позади него от бега колышется.

Домчал он кузнеца до высокой каменной стены. Прорезая тьму, жгучей молнией сияет меч Герасима, огневые искры от него во все стороны сыплются.

Оперся богатырь на широкие лосиные рога, поднялся на стену каменную и увидел сквозь железную решетку белый Илин шарф, услышал из глухих подвалов призывные голоса колдуновых пленников.

Сбивает он мечом запоры тяжелые, выпускает на свободу невольников. Добрался до оконца темницы Илиной, ударил по решетке со всего маха — и рассыпалась от богатырского удара витая сталь.

Услыхал ворон громовые удары богатырские — летит назад. А Никита Сирота уже на свободу Илю выпустил. Мчит их лось обратно через болото зыбучее, несет верного друга и любимую сестру в родимый край. Развевается по ветру белый Илин шарф.

Опустил их лось на поляне родного бора. А колдун уже над ним вьется, черным вороном под облаком кружит, метит в богатыря железным клювом. Налетел стремглав.

Выхватил Никита меч-кладенец, на лету перехватил колдовской удар, пробил ворону грудь железную, насквозь пронизал сердце злобное.

От того удара земля дрогнула, вековые деревья закачалися. Поднялся над бором жгучий вихрь и унес в высокое небо белый Илин шарф.

Страшным криком закричал смертельно раненный злодей, и упало на землю из железных когтей кольцо заколдованное. В том кольце таились колдовские чары.

Покатилось оно по траве, и там, где опрокинулось, образовался бездонный провал, глубокое лесное озеро.

Упал на землю ворон и превратился в сухое обгорелое дерево, перебитое жаркой молнией.

В тот же миг спали колдовские чары с Ивана и Герасима. Снова встали они перед сестрой и другом неразлучными братьями-охотниками.

Разрушили бури, заметали пески колдовской дворец. Облегли его бурьяны непроходимые, заволокли туманы непроглядные. Лишь всполохи беспокойно вспыхивают с той стороны по ночам — то блестит над гиблым местом меч Герасима.

Легкий Илин шарф ясной дорожкой распластался в высоком небе — висит, не падает, весь покрылся мелкими звездами. И называют его люди — Млечный Путь.

Полюбили Никита с Илею сидеть летним вечером над тихим озером, встречать и провожать розовые зори, смотреть на распластавшийся по небу легкий звездный шарф. И цвела рядом с ними по берегу убаюкивающая дрема с голубыми незабудками, перезванивались в тишине говорливые колокольчики.