Преступники. Факел сатаны - Анатолий Алексеевич Безуглов

спинку стула и покачал головой. — Черт возьми, сколько развелось новомодных пророков! Одни хают молоко, другие против любого мяса, третьи считают, что нужно питаться только фруктовыми и овощными соками… Возьмем, к примеру, Шаталову. Вы слышали о ней?

— Слышал и читал ее статьи, — кивнул Чикуров.

— Так вот, Галина Сергеевна Шаталова считает, что дневной рацион человека не должен превышать тысячи калорий. Откуда она взяла эту цифру, позвольте спросить? Между прочим, хорошо на ее теорию ответил доцент Горшков, завкафедрой гигиены питания Первого московского медицинского института в одном журнале. Оказывается, в фашистских концлагерях узники получали в сутки примерно такое же количество энергии. По–моему, комментарии излишни.

— Но ведь Шаталова приводит убедительные примеры: спортсмены, питающиеся по ее принципу, даже завоевывают призы.

— Все может быть. Возможности человека нам до сих пор до конца неизвестны. — Шовкопляс улыбнулся. — Кто знает, если бы те спортсмены питались нормально, возможно, стали бы олимпийскими чемпионами. Кстати, о возможностях. Всякие конкурсы по поеданию огромного количества пищи на Западе подтверждают то же самое, только в обратную сторону.

— Ну а шлаки… — начал было следователь.

— Ждал этого вопроса, ждал… Об этом сейчас много говорят, пишут. Возникла даже целая теория о необходимости методического очищения организма от белковых шлаков голоданием… Опять же отсылаю вас к той же статье Горшкова. Уверен, он в этом деле очень компетентен и утверждает: не удалось установить, что при голодании удаляются именно белковые шлаки. Вот так! Более того, нервной системе и эритроцитам крови необходима глюкоза как источник энергии. А голодая, человек ее не получает и для синтеза глюкозы использует собственные глюкогенные аминокислоты. При этом образуются вещества, как раз «загрязняющие“ внутреннюю среду организма.

— Тогда мне непонятно, — задумчиво произнес Чикуров.

— Что? — спросил хирург.

— Кто же согласился на создание целой клиники? Такое помещение, штат! А условия! Неужели никто не понимает, что методы профессора Баулина весьма спорны? Или боятся прослыть ретроградами? А?

— Вы хотите сказать, Евгений Тимурович шарлатан?

— Кажется, в этом его обвиняете именно вы.

— Полемический задор, — отмахнулся Шовкопляс и серьезно добавил: — Признаюсь, Баулина я уважаю. Как борца за свои идеи. Да, да, уважаю по–настоящему! Был бы шарлатаном, не стал бы даже с ним спорить. С мошенничеством всегда все ясно. Вот Акопян — фокусник. Гениальный причем. Но он и сам это знает… Однако когда фокусничество выдается за правду — нет уж, увольте… Но вернемся к Евгению Тимуровичу. Один случай меня просто потряс. С больным Чебаном. До сих пор я, как говорится, в шоке, — и хирург развел руками.

— Что это за случай? — заинтересовался Игорь Андреевич.

— Есть тут у нас один учитель. Точнее — историк Флеров… К нему приехал погостить друг по фамилии Чебан. Дело было этой весной. Вдруг Чебан слег в постель. Температура, рвота… Вызвали терапевта, оказалось, камни в желчном протоке. Боли адские! Положили к нам в больницу… Что делать? Это прежде всего влияет на работу печени, а она из тех органов, с которыми шутки плохи… Надо оперировать. Срочно! Чебан согласился. Операцию назначили на следующий день… И тут ко мне прибегают жена Чебана и Флеров. Категорически против операции. Я говорю им: вы хоть понимаете, в каком состоянии больной? Впадет в состояние комы, три часа — и никакие меры уже не помогут! Они уперлись и ни в какую…. Хорошо, говорю, пишите расписку, что забираете больного под свою ответственность… А что мне еще оставалось делать, а? — Хирург внимательно посмотрел на следователя.

— Все правильно, — кивнул Чикуров.

— Слушайте, что было дальше… Не знаю, какими путями, но Баулин согласился положить Чебана к себе в клинику. Попасть туда ой как непросто! Вы себе даже представить не можете!

— Знаю.

— Проходит около месяца, — продолжал рассказывать хирург. — Встречаю на улице Чебана. Естественно, перво–наперво спрашиваю о самочувствии. Он говорит: отлично! Говорю: как камни? Отвечает, что нет никаких камней… Я не поверил. Зайдем, предлагаю, в больницу… Просветили — действительно нет камней. Думаю: что за черт, может, у нас аппарат барахлит? Предложил съездить в район, где новое, современное оборудование… Чебан отвечает: рад бы, да не могу, вечером лечу домой… Билет показал… Вот так!

— Его в самом деле вылечил Баулин?

— Поразительно, но факт! — воскликнул хирург. — Понимаете, я попросил Чебана черкнуть мне через месяц. Он сдержал слово… В мае получаю письмо из Кишинева…

— Откуда? Из Кишинева? — встрепенулся следователь.

— Да, из столицы солнечной Молдавии, — подтвердил Шовкопляс. — Чебан пишет, что чувствует себя прекрасно, о болях и думать забыл…

«Интересно, не он ли звонил Баулину, когда мы проводили осмотр профессорского особняка?“ — подумал Игорь Андреевич.

— Простите, то письмо у вас, случаем, не сохранилось? — спросил он.

— Кажется, нет… Вы думаете, он темнил? — удивленно сказал Шовкопляс.

— Не думаю.

— Я могу показать вам другое его письмо, вчера получил… Очень тревожится, что с Баулиным.

— Вот как?

— Наверное, даже туда докатилась весть о покушении.

— А это последнее письмо? — начал было следователь, но хирург успокоил его:

— В полной сохранности. Могу прямо сейчас принести, оно у меня в столе лежит.

— Если вам нетрудно, — попросил Чикуров.

«Возможно, это кончик важной ниточки, — размышлял Игорь Андреевич. — Надо срочно встретиться с этим Чебаном. Но кому? Дагуровой предстоит лететь в Москву, Латынис разыскивает Кленову… Мне?“

— Вот черт! — расстроенно сказал хирург, вернувшись. — Конверт на месте, а письма нет! Куда я его подевал? Вечная история… Все теряю…

— Конверт можно посмотреть?

— Извольте. — Шовкопляс протянул следователю пустой конверт.

«Адрес есть — это главное“, — радовался про себя Чикуров, запоминая адрес Чебана и возвращая конверт хирургу.

Раздался телефонный звонок. Шовкопляс снял трубку и привычно ответил:

— Больница… Да, Чикуров здесь. Передать трубку?.. Нет?.. Ясно. — Он некоторое время молча кивал, а закончив разговор, сказал Игорю Андреевичу: — Вас разыскивает Мелковский. Сейчас будет здесь.

— Какой Мелковский? — удивился следователь. Он вроде уже слышал эту фамилию, но где?

— Вы не знаете Рэма Николаевича? — в свою очередь, выразил крайнее удивление хирург. — По–моему, чет таких людей, кто бы не знал его. Главный пропагандист достижений «Интеграла“ и клиники Баулина. Пишет об этом книги, статьи, сценарии… Весьма любопытная личность. Говорить с ним одно удовольствие. Впрочем, сами убедитесь.

Минут через пять мимо окна проехала белая «Волга“.

— Вот и Рэм Николаевич, — сказал врач.

Так как беседа у них со следователем закончилась, они вышли на улицу. Навстречу им от машины уже спешил Мелковский, в элегантном светло–голубом костюме и дымчатых очках. Игорю Андреевичу показалось, что этого человека он когда–то видел.

— Рад приветствовать вас, Геннадий Савельевич! — Мелковский обнял Шовкопляса и озабоченно спросил: — Как Евгений Тимурович?

— Надеемся, — скромно ответил хирург.

— В области