Психология - Уильям Джеймс

Можно привести немало любопытных примеров слу- чайных зрительных иллюзий. Я ограничусь одним — из моих собственных воспоминаний. Я лежал на койке па- рохода, прислушиваясь к тому, что делали матросы на палубе, как вдруг, повернув глаза к окну, совершенно

224

отчетливо увидел главного машиниста: он вошел в мою каюту, стал у окна и смотрит через него на часовых. Пораженный его внезапным появлением в моей каюте, я начал наблюдать за ним и удивился тому, как долго он остается неподвижным в одном и том же положении. Наконец я заговорил с ним и, не получив ответа, при- поднялся на койке; тогда только я заметил, что прини- мал за машиниста мою шапку и сюртук, повешенные на гвоздь около окна. Иллюзия была совершенно пол- ная: машинист имел своеобразную внешность, эта вне-шность сохранилась для меня и в иллюзии, но, когда иллюзия была обнаружена, восстановить ее оказалось почти невозможно.

Апперцепция. В Германии со времен Гербарта в психологии отводится значительное место процессу, на- зываемому апперцепцией. Воспринимаемые нами извне идеи или ощущения апперципируют при посредстве мас- сы идей, уже имеющихся предварительно в сознании. Очевидно, что с такой точки зрения процесс, описанный нами в качестве восприятия, есть процесс апперцептив- ный. Таково всякое узнавание, классифицирование, наи- менование объектов опыта. Сверх непосредственных восприятии все дальнейшие наши психические процессы по поводу восприятии суть также апперцептивные про- цессы. Я не пользуюсь словом «апперцепция», так как с ним в истории философии связаны весьма различные значения, и если несколько расширить гербартовскоезначение этого слова, то под понятие апперцепции по- дойдут и «психическая реакция», и «истолкование ощу- щений», и «концепция», и «ассимиляция», и «переработ- ка психических впечатлений», и, наконец, просто «мыш- ление».

Впрочем, анализировать так называемые апперцеп- тивные процессы, выходящие из рамок непосредствен- ного восприятия, едва ли стоит, ибо такие процессы встречаются в нашей психической жизни в бесконечном разнообразии. Слово «апперцепция» может служить названием для совокупности всех психических факторов, названных нами ассоциациями, и легко видеть, что дан- ный объект опыта вызовет в нас то или другое пред- ставление в зависимости от обладаемых нами в данную минуту «психостатических условий» (выражение Льюи- са), иначе говоря, от нашего характера, привычек, па- мяти, воспитания, предшествующего опыта и настрое- ния в данную минуту — словом, от всей нашей природы

225

225

15 —83R

и психического склада. Мы ничего не выиграем в пол- ноте психологических знаний, если будем называть всю совокупность этих психических факторов апперципирую- щей массой, хотя в известных ситуациях, конечно, такое название удобно. Я склонен думать, что это название лучше было бы заменить термином Льюиса «ассимиля- ция», как наиболее подходящим в данном случае.

Апперципирующая масса рассматривается немецки- ми психологами как активный фактор, апперципируе- мое ощущение — как пассивный, подвергающийся обыкновенно модификации со стороны первого фактора. Наше познание слагается из взаимодействия того ндругого факторов, но, согласно замечанию Штейнталя,апперципирующая масса сама нередко видоизменяется под влиянием ощущения. Вот что он говорит по этому поводу: «Хотя апперципирующая масса более сильный фактор в познании, однако можно также встретить и такие процессы апперцепции, где новое впечатление значительно видоизменяет или обогащает апперципи-рующую группу идей. Ребенок, никогда не видавший никаких столов, кроме четырехугольных, видит в пер- вый раз круглый стол — и его апперципирующая масса («стол») тотчас обогатилась. К его прежним сведениям о столе присоединяется новая черта: столы не должны быть непременно четырехугольными — они могут быть круглыми. В истории науки нередко случалось, что известное открытие, будучи раз апперципировано, т. е.поставлено в связь со всей системой нашего знания, мо- дифицировало всю систему. Впрочем, принципиально мы должны придерживаться следующего правила; хотя оба фактора познания могут быть и активны, и пассив- ны, преобладающая активная роль принадлежит аппер- ципирующей массе». («Einleitung in die Psychologie und Sprachwissenschaft»).

Гений и рутина привычного мышления. Замечание Штейнталя вполне выясняет глубокое различие между психологическими концептами и тем, что мы называем концептами в логике. В логике понятие неизменно, но то, что мы называем «понятиями о вещах» в обыденном смысле слова, изменяется при употреблении. Наука по- ставила себе цель добиться такой адекватности и точ- ности понятий, при которой нам нет надобности более изменять их. В наших умах идет постоянная борьба за их обновление. Наше воспитание есть непрестанный компромисс между консервативным и прогрессивным

226

факторами. Каждый новый опыт должен быть отнесен нами под известную рубрику, обнимающую некоторую группу впечатлений из минувшего опыта. Вся задача при этом заключается в подыскании такой рубрики, которая нуждалась бы в наименьшей модификации для того, чтобы под нее можно было подвести новый факт.

Некоторые жители Полинезии, впервые увидев ло- шадей, стали называть их свиньями, так как рубрика «свиньи» была в их языке наиболее подходящей для ни- когда не виданного животного — лошади. Мой двухго- довалый сын играл целую неделю с апельсином, кото- рый увидел в первый раз, называя его мячиком. Его кормили яйцами всмятку, которые подавались ему без скорлупы в жидком виде, вылитые в стакан; когда ре- бенок увидел впервые цельное яйцо, он назвал его кар- тошкой, так как раньше он видел и ел картофель без кожуры и знал его название. Складной карманный пробочник мальчик не колеблясь назвал «дурные нож- ницы».

Немногие из нас могут с легкостью образовывать но- вые рубрики и подводить под них новые впечатления опыта. Большинство все более и более порабощаются привычным запасом концептов и все более и более теря- ют способность ассимилировать новые впечатления в непривычных комбинациях. Короче говоря, рутина при- вычного мышления составляет для каждого из нас в известный момент жизни предел «его же не прейдеши».Явления, идущие вразрез с установившимся, привычным способом апперцепции, просто-напросто не принимают- ся в расчет — игнорируются нами; или в тех случаях,(когда мы вынуждены признать их существование, через^утки признанные нами факты снова как бы исчезают|для нас, и малейшие следы неассимилированных фак- тов совершенно улетучиваются из нашего сознания. В сущности гениальность заключается почти только в способности воспринимать объекты не совсем обычным, не рутинным путем.

В то же время с детства и до конца жизни ничего не может быть приятнее умения ассимилировать новоесо старым, встречать всякое новое явление, дерзко на- рушающее установившиеся в нашем уме группы кон- цептов, разоблачать его загадочность и заносить его в старые, давно установленные группы, в область знако- мых явлений. Победоносное ассимилирование нового со старым есть, в сущности, типичная черта всякого

227.

интеллектуального удовольствия. Жажда подобного ас-симилирования составляет научную любознательность. Отношение нового к старому, пока не совершилась ас- симиляция, выражается в удивлении. Мы не питаем любопытства и не испытываем удивления по отноше- нию к вещам, настолько превышающим доступное нам познание, что мы не имеем концептов, под которые мог- ли бы подвести их, и мерок, при помощи которых могли бы наглядным образом их измерить'.

Фиджийцы, как рассказывает Дарвин, удивлялись при виде маленьких лодок, большие же корабли не вы- зывали у них удивления. Только то, что нам хоть отча- сти знакомо, возбуждает у нас жажду дальнейшего знания. Сложнейшие по устройству ткацкие фабрики, обширнейшие металлические сооружения для большин- ства из нас, так же как вода, воздух или земля, просто- напросто представляют собой обыденные явления, не вызывающие в нас никаких идей. Нет ничего удиви- тельного, что выгравированная на медной пластинке надпись красива. Но если нам покажут рисунок пером такого же достоинства, это невольно вызовет в нас удив- ление искусством художника. Одна старая дама, с вос- хищением рассматривая картину академика, спросила его: «Неужели вы это сделали рукой?»

Физиологический процесс, обусловливающий вос- приятие. Мы уже достаточно подробно рассмотрели вос- приятие и можем дать общую формулировку его за- кона: в то время как часть объекта восприятия прони-

' Великое педагогическое правило заключается в следующем:

всякий новый отрывок знаний следует связывать с каким-нибудь образовавшимся в уме ребенка интересом, т. е., иначе говоря, ка- ким-нибудь путем ассимилировать этот отрывок с заранее приобре- тенными сведениями. Отсюда вытекает преимущество, получаемое из сравнивания отдаленного и чуждого непосредственному опыту с близким и знакомым и неизвестного с известным, из связывания сообщаемых сведений с личным опытом ученика. Предположим, учитель рассказывает ученику о расстоянии от Земли до Солнца;