Тони Валентайн - Джеймс Суэйн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через десять минут он снова позвонил в бар.
— Джерри только что вернулся, — сообщил Писунчик. — Вы хотите с ним поговорить?
— Да ты просто ясновидящий!
— Пожалуйста…
Но через некоторое время Писунчик снова взял трубку — голос его звучал приглушенно:
— Джерри говорит из своего кабинета по другой линии. Он попросил меня узнать у вас, разговаривали ли вы с одной молодой дамой, позвонив на его сотовый.
— Определенно разговаривал, — сказал Валентайн.
Бармен охнул:
— Ну зачем же вы дали Иоланде те номера телефонов?
— Он это заслужил.
— А вот и Джерри…
— Папа, ты меня просто убиваешь, — едва сдерживаясь, завопил Джерри. — Я как раз говорю по другой линии с этой сумасшедшей сукой, которая грозится отрезать мне яйца, — и это после вашего с ней разговора. Что на этот-то раз случилось? Я думал, мы заключили перемирие.
Неужто один более-менее нормальный телефонный разговор означает перемирие? Нет уж, если сын хочет по-настоящему наладить отношения, ему еще придется изрядно потрудиться. Валентайн почувствовал, как внутри него словно что-то взорвалось, и дал себе волю:
— Дорогой мой сыночек, ты — кусок дерьма! А я-то, старый дурак, думал, ты изменился! Помнишь то дурацкое объявление, на которое ты вдохновил Мейбл? Так вот, придурок: Мейбл арестовали за почтовое мошенничество! Она сидит в камере предварительного заключения в Клируотере и не знает даже, к кому обратиться!
— Мейбл арестовали? — спросил Джерри. — Какой ужас!
Какой ужас? Ну и сволочь, на всех ему плевать!
— Ты еще не знаешь, что такое ужас! Ужас наступит, когда я позвоню в полицию и натравлю их на тебя! Ужас наступит, когда я перестану платить за тебя залоги каждый раз, когда тебя сажают в каталажку!
— Папа, да хватит уже! — взмолился Джерри. — Мы просто немного повеселились со старушкой, и только. Ты хоть понимаешь, что она немножко не в себе? Она же публикует эти объявления за свой собственный счет и все думает, что кому-то это смешно и интересно. Она дала мне свою визитную карточку: «Мейбл, Королева Прикола». Честное слово, не вру!
— Людям действительно интересно! — рявкнул Валентайн. — Мне интересно! И если она пенсионерка, это вовсе не значит, что она выжила из ума и никому не нужна! Так вот позволь мне сказать тебе кое-что: Мейбл нужна многим. Она порядочная, сильная, богобоязненная, и она умеет заставить человека улыбнуться. А вот ты, Джерри, ни одним из перечисленных качеств не обладаешь.
— Пап, прекрати.
— Из-за тебя пострадал мой друг, ты, маленький придурок.
— Извини. Я этого не хотел.
— Извинения не принимаются.
— Что ты имеешь в виду?
— А то, что ты сам должен решить эту проблему.
— О чем ты?
Валентайн глянул на часы. На Восточном побережье девять вечера. Наверное, сегодня Джерри на самолет уже не успеет. Его просто выворачивало при мысли о том, что Мейбл придется провести в тюрьме ночь, но, похоже, выхода не было. Он сказал:
— Завтра утром ты должен вылететь в Клируотер и заплатить за Мейбл залог. А потом вы оба уедете из города. Отправитесь в круиз. Я подберу подходящий.
— Что? — возмущенно спросил сын. — А почему ты ей помочь не можешь? Она же твой друг, а не мой.
— Потому что это ты испортил ей жизнь, — прорычал Валентайн. — Это называется причиной и следствием. Ты испортил — ты и исправляй. Именно так устроен мир. И именно такие вечные недоросли, как ты, все в этом мире ломают и портят.
— Ну вот, теперь я уже виноват во всех мировых проблемах! — простонал Джерри.
— И не вздумай снова пытаться отвертеться! Сделаешь все, как я сказал.
— А то что?
Валентайн и подумать не успел — слова сами вылетели, теперь не вернешь:
— Или я больше никогда в жизни не буду с тобой разговаривать.
— Ты серьезно? — Джерри даже закашлялся.
Вот так это и случилось — Валентайн переступил ту воображаемую границу, которую они с Джерри прочертили много лет назад. Они воевали уже лет двадцать — с тех самых пор, как Джерри был подростком, — но старались всегда держаться в рамках правил. И сейчас он первым их нарушил.
— Да, — ответил Валентайн. — Серьезно.
— Господи… — выдохнул Джерри. — Хорошо, папа. Я сделаю, как ты говоришь, — после долгого молчания ответил он. — Ты победил.
Снова наступило молчание. И снова его нарушил сын.
— Я вылетаю ближайшим рейсом.
— Да уж, и постарайся не опоздать, — сказал отец.
Валентайн слонялся по номеру, не находя себе места. Наконец раздался стук в дверь. Валентайн глянул в глазок: в коридоре стоял Билл Хиггинс с большой картонной коробкой в руках.
Войдя в номер, Хиггинс воскликнул:
— Вот это да! И что, вся эта роскошь за счет Ника?
— Естественно!
— Знаешь, как говорят? В этом городе полно всяческой халявы, только никто ее себе позволить не может. — И Хиггинс принялся выкладывать содержимое коробки на обеденный стол. — Я заехал к Лонго и собрал все вещественные доказательства. Но завтра я должен все это ему вернуть, так как дело еще не закрыто.
Хиггинс уселся и принялся сортировать вещдоки. Валентайну не сиделось: он никак не мог отойти после разговора с Джерри. Если сын не справится, это будет концом их отношений — он, Валентайн, сам так сказал. А ведь, несмотря на их бесконечные ссоры, Валентайн все-таки в глубине души надеялся, что когда-нибудь они придут к согласию и все наладится: сын есть сын, от этого никуда не денешься.
Хиггинс искоса глянул на него:
— У тебя все в порядке?
— Бывало и лучше, — признался Валентайн. — Ну, что там у нас?
— Обычное барахло. Единственная стоящая улика — записи разговоров.
Хиггинс извлек из коробки кассету и вставил в принесенный с собой магнитофон.
— Фонтэйн оставил запись на автоответчике Нолы. Мы проследили, откуда поступил звонок — из забегаловки «Братишка». То, что ты здесь услышишь, — это запись Нолиного звонка туда и ее довольно резкого разговора с барменом.
Хиггинс нажал на кнопку, и они услышали, как взволнованная Нола спрашивает у бармена о Фонтэйне.
— Судя по ее расспросам,
