Тони Валентайн - Джеймс Суэйн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вечером мне придется поработать — вдруг удастся найти Фонтэйна.
— Думаете, он может объявиться?
— Есть такая вероятность, — сказал Валентайн.
— Ну тогда мы поужинаем прямо у вас в номере.
— Когда?
— Моя вторая смена заканчивается в десять.
Валентайн задержал дыхание. Бой назначен на восемь, чтобы его успели посмотреть зрители Восточного побережья: он должен был транслироваться по платным кабельным каналам. Ник наверняка захочет сразу же вернуться в казино, и он освободится. Валентайну стало немного не по себе: у такого ужина может быть вполне традиционное продолжение. А вдруг они совершенно не подходят друг другу? Вдруг он ее разочарует? Но она сидела рядом, и она очень ему нравилась. А такое с ним случалось не часто.
Она снова стиснула его руку:
— Язык проглотили?
— В десять, — сказал он.
— Уверены, что вам еще не пора будет спать? — поддразнила она.
— Как-нибудь продержусь — подремлю днем.
Она встала и поцеловала его в щеку:
— Сладких снов.
День, который начинается с улыбки красивой женщины, — замечательный день! Он смело вышел на солнцепек, дошел до отеля «Пустыня» и за двадцать долларов выручил у парковщика одолженный Ником автомобиль. Жизнь в Лас-Вегасе начиналась по вечерам, поэтому машин на Стрипе почти не было.
Закусочная «Братишка» располагалась на унылой боковой улице под названием Одри. Настоящая крысиная нора: с одной стороны ломбард, с другой — солярий. Под ногами хрустело битое стекло.
Бармен явно в прошлом был хоккеистом, судя по могучей фигуре и изуродованному лицу. Звали его Майком, на нем была несвежая рубашка под смокинг, со складочками на груди, и желтый галстук-бабочка.
— Из банки или из бутылки? — осведомился он, когда Валентайн заказал диетическую колу.
— Из банки подойдет, — ответил Валентайн, оглядывая помещение. Помимо него, в баре находился только один посетитель — какой-то тип сидел в углу и посасывал разливное пиво.
Валентайн достал из бумажника стодолларовую купюру:
— Можете разменять?
— Извините, — ответил Майк. — Еще слишком рано.
— Тогда не возражаете, если я задам вам парочку вопросов?
— Смотря каких.
Валентайн подтолкнул к нему купюру.
— Сюда захаживал один человек, он называл себя Фрэнком Фонтэйном.
Майк скрестил на груди руки.
— Вы полицейский?
Валентайн хотел было ответить отрицательно, но спохватился: полицейский всегда остается полицейским, и бармен прекрасно все видит.
— В отставке, — честно признался он.
— Значит, частный детектив?
— Консультант.
— Это уже что-то новенькое!
— Добро пожаловать в девяностые.
В зеркале позади Майка Валентайн увидел, что тот, второй тип прикончил свое пиво. Сложением он напоминал бегемота, который на спор может поднять машину-рефрижератор. Когда бегемот неторопливо покинул бар, Майк положил деньги в карман.
— Знаете того парня? — спросил он.
— Нет. А что, должен знать?
— Он тоже ищет Фонтэйна.
Валентайн пожалел, что не разглядел посетителя получше.
— А он сказал, зачем?
— Заявил, что у Фонтэйна есть должок.
— Не хотел бы я задолжать такому амбалу.
Майк открыл банку диетической колы и вылил в пластиковый стакан. При этом он нарочно сделал так, чтобы поднялась большая шапка пены. Валентайн понял, что это считается своего рода оскорблением — несомненно, Майк, как опытный бармен, умел наливать напитки правильно.
— Слушайте, я скажу вам в точности то, что уже сказал полиции. Фонтэйн заходил сюда несколько раз, чтобы воспользоваться нашим телефоном. Никогда не пил ничего крепкого и всегда оставлял щедрые чаевые.
— И все?
— А еще он любил играть в видео-покер.
— И с каким счетом?
— Не проигрывал никогда.
— На каком автомате играл?
— Ишь, какой вы хитрый! — засмеялся Майк.
В это время зазвонил телефон. Майк взял трубку и пошел разговаривать на кухню.
Прошло пять минут. Валентайн понял, что Майк возвращаться не собирается. Он допивал свою газировку, размышляя об инфляции: как же обесценились в наши дни сто долларов! Интуиция подсказывала ему, что Майк знает больше, чем рассказал, но проблема в том, как заставить его разговориться. Может, повестка в суд сделает свое дело, или Лонго воспользуется одним из своих трюков.
Валентайн швырнул на стойку мелочь — просто чтобы позлить Майка, и направился в туалет.
По дороге туда он и обнаружил два видеоавтомата для игры в покер. Эти автоматы и так не просто обыграть, а уж обыгрывать их постоянно! Такое совершенно немыслимо.
Валентайн ощупал корпуса машин: в обоих были просверлены отверстия диаметром в десятицентовую монету. Наверняка Фонтэйн нашел способ перепрограммировать компьютерный чип так, чтобы ему выпадали специально отобранные карты.
Все понятно, еще одна причина, чтобы у Билла Хиггинса болела голова.
На дверях туалета было аккуратно выведено «Петушки» и «Курочки». Валентайн открыл соответствующую дверь и чуть не потерял сознание от мерзкого запаха.
С годами мочеиспускание превращается в процесс столь же длительный, как когда-то секс, и Валентайн предался ему со всей ответственностью. И тут позади него открылась дверь. Валентайн обернулся и увидел того самого здоровяка. Здоровяк выглядел весьма угрожающе — еще и потому, что у него были совершенно стеклянные глаза, словно он накурился марихуаны.
— В чем дело? — спросил Валентайн.
Амбал молча схватил Валентайна за затылок и прижал лицом прямо к висевшему над писсуаром автомату по продаже презервативов: нос Валентайна упирался аккурат в кнопку под названием «Рифленая Черная Мамба».
— Покажи руки, — скомандовал амбал.
— Я же писаю, — возразил Валентайн.
— Повторять не буду!
— Ты чего хочешь? — упорствовал Валентайн. — Чтобы я обмочил штаны?
Здоровяк слегка стукнул его головой об автомат.
— Слушай, парень, — сказал Валентайн. — Мне шестьдесят два года, и я ношу кардиостимулятор. Если ты не намереваешься меня убить, то почему бы не вести себя потише?
— Ты спрашивал у бармена о Фонтэйне, — прорычал амбал. — Расскажи мне все, что тебе известно.
— Непременно, — ответил Валентайн. — Как только ты дашь мне возможность вздохнуть.
— Вытяни руки!
Валентайн повиновался, и здоровяк обыскал его — явно со знанием дела. Потом схватил Валентайна за член, встряхнул, засунул в штаны и застегнул молнию. Никогда прежде ни один мужчина не дотрагивался до этого самого места и, подавив инстинктивное содрогание, Валентайн решил, что это, пожалуй, все-таки не самое худшее, что могло бы с ним в жизни случиться. Близко к тому, но все же не самое худшее.
Амбал слегка расслабился. И тогда Валентайн, захватив большой палец нападавшего, дернул его на себя и вверх. Амбал рухнул на колени, корчась от боли. Валентайн склонился над ним.
— Как тебя зовут?
— Эл, — еле выдохнул здоровяк.
— Зачем тебе Фрэнк Фонтэйн, а, Эл?
— Затем…
— Ты собираешься его
