Тони Валентайн - Джеймс Суэйн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пошел вон!
Шерри болтала в гостиной по телефону. На ней были тесные велосипедные штанишки и майка без рукавов с надписью «Университет Лас-Вегаса». Загорелая кожа просто сияла в лучах беспрепятственно лившегося сквозь окна солнца: штор на них не было.
— Вы из агентства недвижимости?
— Тони Валентайн, — представился он. — Мы встречались у Ника в офисе.
— А, да… Чем могу быть полезна?
— Я помогаю полиции в розысках Нолы, — соврал он.
— Мне надо бежать, — сказала Шерри своему собеседнику и повесила трубку. Затем подозрительно глянула на Валентайна: — Помогаете полиции? А я думала, что вы работаете на Ника.
Валентайн сглотнул. Да, соврал он неудачно: Шерри достаточно позвонить Лонго, и его песенка спета. Словно в ответ на его молитвы, в гостиной появился пудель. Он шатался словно пьяный матрос и написал на ковер лососевого цвета.
— Ой, Господи ты Боже мой! — завопила Шерри и помчалась в кухню за рулоном бумажных полотенец. Промокая лужу, она сказала: — Послушайте, Тони, я не знаю, что вы там затеяли, да это меня и не интересует. Лично мне глубоко плевать на то, что случилось с Нолой. У нее был шанс схватить судьбу за хвост, а она его просрала.
Схватить судьбу за хвост? Да, над этим стоило подумать…
— А как вы думаете, где она могла бы скрываться?
— В объятиях Фрэнка Фонтэйна, вот где.
— Почему вы так считаете? В полиции полагают, что на самом деле она ни в чем не виновата, да и Сэмми Манн так думает.
— Да все они идиоты — что полицейские, что Сэмми. Она его подельница.
Пудель снова пустил струю. Шерри снова промокнула лужу, а потом сунула намокшую бумагу пуделю под нос:
— Видел, маленькая сволочь? Сделаешь еще раз, и я тебя в приют сдам!
— Может, у него проблемы с мочевым пузырем, — предположил Валентайн: а вдруг, отпихивая, он что-нибудь повредил песику?
— Да у него вечно то одна проблема, то другая, — сказала Шерри без капли жалости. — Слушайте, мне бежать надо.
— Только один вопрос, — сказал он.
— Господи, да вы настоящая заноза в заднице, вам об этом говорили?
Кем только его в жизни не называли, но с такой явной и мерзкой гадючкой, как эта Шерри, он, по правде говоря, еще не сталкивался. Намеренно ровным тоном Валентайн произнес:
— Когда у Нолы был роман с Ником, вы с ней проживали вместе, не так ли?
— Да, а что?
— Вы рассказывали, что в ту ночь, когда Ник занимался с Нолой сексом на мостках над залом, Нола, как она позже вам поведала, увидела внизу, в зале, что-то, что показалось ей упущением в работе службы безопасности.
— Ну да. Как она сказала, там была драка или что-то вроде.
— Драка?
— Какая-то пьяная сучка принялась приставать к дилеру, ну тут и началось. Сучкин муж взбесился, принялся махать кулаками — а он был то ли профессиональным борцом, то ли кем-то в этом роде.
— И во время заварухи Нола и заметила это упущение.
— Полагаю, да.
— И она никому об этом не рассказала?
— Она только сказала мне, что при желании могла бы Ника попросту разорить. Я пыталась у нее вызнать, о чем речь, но она молчала. Наверное, ей была приятна сама мысль, что она держит Ника за яйца.
Пудель — теперь он выглядел куда лучше — принялся царапать ей ногу. Шерри подхватила его и позволила лизнуть себя в лицо.
— Вот какой у нас мальчик славный, — ворковала она, целуя собаку в нос. — Плохой дядька нас расстроил, правда? Приходит сюда, огорчает мамочку. Но мы больше такого не потерпим, правда?
Повернувшись к посетителю, она рявкнула:
— Ну что еще?
— Вы переезжаете к Нику? — спросил Валентайн.
— А вам какое дело?
— Просто интересно.
— Да, я переезжаю к Нику.
— Он об этом знает, или вы собираетесь устроить ему сюрприз?
Шерри буквально вытолкала его из дома. Валентайн увидел грузную даму, которая волокла по улице тренажер для бедер — на карточном столике лежали оставленные ею три доллара.
— Позволите дать вам совет? — спросил он у Шерри.
— Проваливай, — и Шерри хлопнула дверью.
— Не спешите продавать дом, — тем не менее посоветовал он и затрусил к своей чуть не добела раскалившейся машине.
На обратном пути Валентайн остановился у офиса Билла Хиггинса на Кларк-стрит и уговорил друга выпить с ним чашечку кофе. Хиггинс выбрал не отличавшееся опрятностью кафе в «Золотоносной жиле» — комплексе развлекательных заведений, которые когда-то составляли самый центр Лас-Вегаса. «Жила» была своего рода исторической достопримечательностью: именно там предавались пороку покорители Дикого Запада. Да и сейчас еще здесь хватало мелких казино и гостиниц, пребывавших, несмотря на неоновые огни и прочие сверкающие атрибуты, в различных стадиях запустения.
— Кофе здесь хороший, но еду, если опасаешься за жизнь, лучше не заказывать, — предупредил Билл, когда к ним подошла унылого вида официантка. — Я сам как-то раз видел здесь парня, который чуть не помер, потому как подавился пончиком с вареньем.
— Спасибо за предупреждение.
Официантка приняла заказ и, еле-еле волоча ноги, отправилась его выполнять. Хиггинс показал на полуразрушенные здания на другой стороне улицы:
— Видишь, вот там, на втором этаже, находится спортзал. Так вот, в свое время в нем тренировались самые крутые парни Вегаса — для них бокс был способом выбиться из гетто. Здесь и Марвин Хэглер — до того, как побить Томми Хернса[33] — тренировался. Тогда таких, как он, тренироваться в «Цезарь» не пускали, а ведь там был кондиционер и все такое прочее.
Валентайн вспомнил тот бой — девять минут истинного героизма, и поднятую рефери руку Хэглера, и Хернса, лежавшего на ринге в глубоком нокауте. Хернс был моложе, выше да и технически сильнее, но у Хэглера была душа победителя.
— А ты видел, как Хэглер тренируется?
— Как-то раз зашел посмотреть. В зале было жарко, как у черта в пекле. Я выдержал минут двадцать, не больше.
— И сколько ж времени Хэглер там провел?
— Три недели.
Принесли их кофе — ведьмино варево, которое Хиггинс попытался усмирить с помощью двух порций сливок и сахара. Валентайн пил черный.
— Ну и как, Нолу нашел? — спросил Хиггинс.
— Пока нет. А у тебя как дела двигаются?
— Да никак. Мы сейчас по уши заняты — из-за этого боя Холифилда в город понаехало игроков по-крупному.
— Слушай, а
