Второй фронт - Владимир Поселягин

— Убивать тяжело, не убивать еще тяжелее, — тихо пробормотал я с закрытыми глазами.

— Что, товарищ полковник? — недопонял подошедший Муртазин, теперь мехвод «тройки».

— Изречение одного прославленного полководца. Посмотри, что с машиной, — приказал я вставая.

— Есть.

Усталость столь необычного дня давала о себе знать, я снова прикорнул.

Проснулся я сам, от шума работающих бойцов. Стараясь не разбудить меня, бойцы осторожно доставали убитых немцев и сгружали их у начавшейся появляться ямы, которую копали трое красноармейцев.

Зевнув, я крикнул старшину, Быкова не было видно:

— Фрицев можно не хоронить, сбросили бы где-нибудь под деревом. Не мы к ним пришли, а они к нам.

— Тут немного осталось, товарищ полковник.

— Хорошо, заканчивайте. Это просто на будущее. Что происходило, пока я в отрубе был? Докладывайте.

Как ни странно, старшина меня понял, хотя я применил слово из своего мира.

— Мы успели вытащить экипажи, товарищ полковник, сейчас технику моют от крови, пока она не засохла, потом будем изучать. Подобные машины мы не знаем. Надеюсь, пленный поможет нам, сейчас с ним лейтенант Быков разговаривает.

— Хорошо, заканчивайте тут, я к лейтенанту. Он у самоходки?

— Да, товарищ полковник.

— Он сообщил, что «тройка» теперь моя?

— Да, товарищ полковник. Экипаж занимается танком, там командует старший сержант Мирзоев.

Сам старший сержант как раз появился из люка командной башенки; услышав свою фамилию, обернулся и вопросительно посмотрел на нас.

— Доложите сержант, что там? Все цело?

— Да, товарищ полковник. Даже рация от рикошета не пострадала. Сейчас закончим мыть и приступим к изучению вражеской техники, товарищ полковник.

— Продолжайте. Кстати, а кто-нибудь знает немецкий? Старшина, выясните, посадите на рацию, пусть эфир слушает.

— Пименов знает, товарищ полковник. Он с Поволжья, там многие говорят на немецком. Он сейчас с товарищем лейтенантом, с пленным общаются. И вот вам просили передать, — протянул мне старшина кобуру и часы с кожаным ремешком.

— Вот за это спасибо, а то безоружным я себя как-то неуютно чувствую.

Застегнув часы на запястье, поверх кителя накинул ремень и тоже застегнул его. Вытащив пистолет, осмотрел.

— Парабеллум?

— Да, товарищ полковник, — кивнул старшина, поправляя ремень немецкого пистолет-пулемета. Запасные магазины старшина повесил справа на ремень.

— Хорошо. Я к Быкову.

Развернувшись, направился к самоходке, темная махина которой виднелась метрах в ста от «тройки».

— Докладывайте, — отмахнулся я от приветствия.

Радостно блестя глазами, Быков стал докладывать:

— Самоходка в норме, экипаж закончил приводить ее в порядок. Сейчас мы заняты изучением машины. Механик-водитель младший сержант Мальцев совместно с красноармейцем Пименовым и с пленным ефрейтором Клаусом Шнитке изучают систему управления.

— Хорошо, закончите, отправите пленного к «тройке», пусть поможет нашему мехводу разобраться в управлении. И работаем в темпе вальса, через полчаса нас и след должен простыть. Через двадцать минут выдвигаемся, поторопитесь.

— Есть! — козырнул Быков.

— И да. Пименова ко мне стрелком-радистом назначаю, будет эфир слушать. — И под бормотание изнутри самоходки я отправился обратно.

Танкисты разобрались с управлением техники довольно быстро, через двадцать пять минут, урча моторами, они выгнали ее на дорогу. Осмотревшись, я взобрался на борт остановившегося рядом танка и, заняв свое место в командирской башенке, махнул рукой Быкову, одновременно приказывая Муртазину в ТПУ начать движение.

Из леса мы выехали через сорок минут, и тут же стал понятен маршрут движения немцев, что мы перехватили. На перекрестке, развернувшись к нам задом, стояло четыре танка, направив дула пушек в противоположную сторону. Замаскированы они были неплохо, по крайней мере с воздуха их не должно было видно. Воронки рядом показывали, что воздушная поддержка у немцев себя не оправдала. Не попали.

— Наши, товарищ полковник?

— Да, и нас они еще не заметили, мы как бы в низине, немцы, кстати, нас тоже не видят. Сержант, давай потихоньку назад, под прикрытие деревьев.

— Есть!

Быков, заметив, что мы пятимся, тоже стал сдавать назад.

— Все, стой, не видно нас тут, — скомандовав, вернул наушники наводчику и вылез на броню. После чего, заглянув обратно, приказал подать бинокль. Спрыгнув на землю, махнул рукой Быкову, подзывая. После чего направился к краю обрыва. Нужно было осмотреться.

На ходу невольно обернулся и посмотрел на «тройку», которая, грозно застыв, выставила вперед свой кургузый ствол. Машина мне понравилась, даже очень, эта не вроде той, побитой, что показывали в Кубинке в виде трофейной техники. Я тогда в такой же посидеть успел, даже фиговинку одну покрутил, пока она не отвалилась. Правда, после мне сопровождающего навязали, который постоянно нудел: ну не трогайте, товарищ майор госбезопасности, опять сломаете.

Нравился мне танк, что ни говори, удобно в нем, просторно, сиди знай в перископы смотри да командуй подчиненными через отличную связь в ТПУ. Короче, хрен кому я теперь его отдам.

У догнавшего меня Быкова спросил:

— Как с техникой? Освоился? — В отличие от меня, лейтенант автомат прихватить не забыл, их было в каждой машине по три штуки, так что мы вооружили всех.

— Да, удобная машинка.

— Давай сразу поговорим об обязанностях самоходчика. Сейчас такой техники в войсках нет, так что слушай. Забудь, что ты танкист. Никаких кавалерийских атак, ты это понял? Бить из засад и только наверняка. В бою сопровождаешь танки сзади и прикрываешь их огнем издали, подавляя огневые точки.

— Я понял, товарищ полковник.

После захвата техники уважения ко мне заметно прибавилось, бойцы теперь считали меня своим командиром. Не плюшевым, а реальным. Это не могло не радовать.

— Отсюда хорошо видно. Четыре танка стоят? — передавая бинокль, поинтересовался я.

— Вроде больше, там, в кустарнике какой-то непонятный силуэт имеется.

— Что за машины, не разгляжу?

— Три тэ двадцать шестых, образца сорокового года, маски штампованные, и еще один, пулеметный. Что в кустах не видно. А так грамотно стоят, черти. Их только дальнобойной артиллерией сковырнуть можно или авиацией.

— Атакой тоже, но она не получилась, — кивнул я на дымящиеся остовы немецкой бронетехники вблизи от засады.

— Не похоже, что тут бой был. Видимо, колонна шла, а наши их встретили. Видите, те три грузовика и самоходка в линейку стоят? Точно колонна была.

— Ясно, давай пошли бойца, пусть их командира ко мне вызовет.

— Есть.

Вернувшись к танку, отдал бинокль и, отхлебнув из фляги, поданной наводчиком, приказал готовить ужин. Время было вечернее, к тому же бойцы не обедали.

Быков послал вестовым Пирогова, бойца старшины. Мы уже заканчивали ужинать, когда показалась широкоплечая фигура красноармейца с тремя неизвестными бойцами. Один из них был в танковом комбинезоне с командирской фуражкой, двое других — обычные красноармейцы.

— Так это ротный нашего второго батальона. Старший лейтенант Крапивкин, — удивился старшина Лясов.

Быков промолчал, после училища он прослужил в дивизии меньше месяца и всех командиров в лицо просто не знал.

Пирогов по моему приказу о нашей технике не говорил, поэтому пришлые на несколько секунд застыли, разглядывая нас и технику. Отложив банку с трофейными консервами в сторону, я ответил на приветствие Крапивкина. У него действительно через открытый ворот комбинезона виднелись три алых кубика старшего лейтенанта.

— Товарищ майор госбезопасности, старший лейтенант Крапивкин прибыл по вашему приказу, — козырнул беловолосый парень лет двадцати пяти.

— Вольно, лейтенант. Доложите, что там у вас происходит.

Проблема у комроты действительно была. Войну, как и остальные, он встретил в казармах, после получения приказа на выдвижение вывел уцелевшие машины в количестве шести штук — в отличие от батальона, где служил Быков, по этому был нанесен авиаудар, и направился по назначенному маршруту в составе батальона. Пользуясь опытом финской войны, смог избежать особых потерь и даже починить буквально на коленке два вышедших из строя из-за поломок танка. Правда не своих, но теперь кто узнает про пропавшие, брошенные на дороге машины? В течение двух дней он отражал совместно с восемьдесят седьмой стрелковой дивизией атаки немцев и даже участвовал в контратаках, отбросив противника до границы. Попав в окружение, он совместно с командиром батальона, которому был придан, смог с потерями вырваться из окружения и с боями двинул дальше, пока на этом перекрестке не закончилось горючее. Стрелковый батальон двинулся дальше, Крапивкин технику бросать отказался. Через некоторое время подошла небольшая группка красноармейцев той же дивизии. Пока была возможность, лейтенант успел подготовиться к бою, используя танки как неподвижные огневые точки. Четыре часа назад произошла встреча с колонной немецкой техники. Воспользовавшись неожиданностью, из засады, практически в упор он смог побить немало броне- и автотехники. Четыре легких танка, самоходка, два бронетранспортера и шесть грузовиков — неплохой счет, тем более они потерь не имели. Даже авиация ничего не смогла сделать. Техника была хорошо замаскирована.