Самая страшная книга 2024 - Тихонов Дмитрий

Мальчишка замахнулся и швырнул снежок. Он угодил ей в лицо и холодно ошпарил щеку. Лиза с силой захлопнула окно, метнулась через кухню в коридор.

Сейчас она покажет им! Сейчас поймает каждого и вывернет уши до красноты!

Толя схватил ее за локоть уже в коридоре.

– Ты куда?! – спросил он взволнованно.

– Как куда? Наказать их! Поймать.

– Кого?

– Детей! Этих! Которые снежки швыряли!

Она осеклась, видя тяжелый Толин взгляд. Одна нога ее была уже в сапоге.

– Нет никаких детей… – пробормотал он. – Ты просто подошла к окну и начала кричать. Там пустая площадка, никто не гуляет.

Мигом вспомнилось видение с мусорными мешками. Лиза медленно села на пол, обхватив голову руками.

– Я схожу с ума…

– Нужно время, – сказал Толя, садясь рядом. – Я об этом и говорю. Тебе нужно время. Как и всем вокруг. Три дня. Продержись, и станет легче. Никто не спросит, что произошло вчера.

Вот что произошло вчера.

Глупо и нелепо, если разобраться. Но в мире постоянно случается много глупостей и нелепостей.

На кухне сработал таймер, а это значило, что Артема нужно кормить ужином.

Артем, к слову, весь день капризничал непонятно из-за чего. Тонкий протяжный вой вырывался сквозь плотно сжатые губы, а пальцы то и дело тарабанили по столу. В какой-то момент, окончательно устав от этого дробного перестука, Лиза положила под руки Артема влажные тряпки.

У нее болела голова и поднялась температура. Хотелось спрятаться в комнате, укрыться под одеялом и не вставать. Таблетка жаропонижающего не сильно-то помогала. Лиза знала, что грипп свалит ее с ног на несколько дней, морально готовилась и злилась на себя и на то, что придется звонить маме и просить помощи.

Она все же легла в спальной комнате и немного подремала. А тут таймер.

Лиза поставила вариться яйца и забросила в тостер несколько кусочков хлеба, для себя. Кости ломило, голова была тяжелая. Артем мычал особенно раздражающе, и Лиза спросила:

– Ну чего тебе? Можешь помолчать?

Она часто винила себя за то, что раздражается или злится на Артема, но ничего не могла поделать – все равно злилась и даже ругалась. Один раз накричала, не удержавшись, и потом убежала в ванную комнату, испугавшись самой себя.

Сварившиеся яйца Лиза долго держала под струей холодной воды. В голове шумело, температура и не думала спадать. Вдобавок прибавился озноб, и Лиза уже мечтала вернуться в кровать хотя бы на полчаса.

Артем мычал. Раздражающе. Стучал пальцами по столу. Лиза поставила перед ним тарелку с яйцами. На большее она сегодня была не способна.

– Остывают. Терпи.

Пошла в ванную, высморкаться и закапать в нос. Разглядывала себя в зеркале. Вроде не старая, а мешки под глазами, морщины, потрескавшиеся губы, синие змейки вен на висках. Страхолюдина. И дело явно не в простуде.

Тут-то и случилось.

Она услышала звон разбивающейся тарелки, вздохнула тяжело, собираясь с мыслями, вышла из ванной, в узкий коридор, пошаркала тапками по линолеуму, отметив, что надо бы помыть полы, а то пыль вдоль плинтусов скопилась.

А потом увидела страшное.

Артем сидел в кресле, закинув голову назад и вбок. Рот был приоткрыт, с уголка губ капала слюна, а горло, горло неестественно распухло, словно в него затолкали что-то… Тарелка валялась на полу, как и единственное яйцо. Второго не было. Нигде не было.

Лиза метнулась к Артему, бормоча, ругаясь, проклиная себя. Схватилась за голову, за шею, увидела, что правая рука сына грязная, под ногтями застряли белые и желтые ошметки. Как он умудрился схватить яйцо и затолкать его в рот? Он ведь пальцы даже в кулак сжать не мог!

Артема била мелкая частая дрожь. Он хрипел, шарил глазами по потолку. Из ноздрей лилось. Лиза засунула два пальца в горло сыну, попыталась нащупать проклятое яйцо, вытащить. Потом вспомнила одну из лекций по уходу за больными, подхватила Артема под мышки и рывком вытащила из кресла.

Он был легкий, но резко дернулся в неподходящий момент, и Лиза дернулась тоже, запнулась, упала и ударилась затылком о дверцу духового шкафа. В глазах потемнело, а Артем вдруг стал тяжелым-тяжелым, навалился на Лизу спиной сверху, дрожал в конвульсиях, хрипел и размахивал руками, будто хотел встать сам.

Лиза не могла пошевелиться под его весом. Силы вылетели из нее в момент удара о духовку. Артем дергался еще несколько минут, потом резко захрипел и затих. Он сполз на бок, безжизненно, стукнувшись головой об пол. Лиза тут же попыталась сесть, но кухня кружилась перед глазами. Еще какое-то время ушло на то, чтобы шум в ушах, темнота и головокружение отступили, и тогда уже Лиза схватила Артема, развернула и увидела серое безжизненное лицо, закатившиеся глаза, приоткрытый рот и распухшую шею.

Пришла простая мысль: умер. Следом другая: умер из-за нее!

Лиза похлопала Артема по щекам, попробовала нащупать пульс, потом отползла, не в силах встать на ноги, и минут двадцать просто плакала.

Когда поняла, что может более-менее соображать, позвонила почему-то Толе, а не бывшему мужу.

Тот выслушал внимательно, не прерывая сбивчивую речь, потом сказал:

– Подъеду через двадцать минут. Сумеешь вынести тело?

– Что ты сказал?

– Говорю, надо вынести тело к моей машине.

У Лизы перехватило дыхание.

– Зачем?

– Чтобы похоронить. Ты же думала о последствиях? Тебя посадят, Лиза. Как минимум пока будут идти разбирательства. Разрушишь себе жизнь.

Лиза часто-часто закивала, доверившись рассудительному Толе. Он знал, что делать. Не будет обвинять ее и ворчать, как Игорь. Просто решит вопрос. Странным образом… но решит.

– Я спущусь, да. Никто не обратит внимания. Я… У нас везде камеры. Их нечасто смотрят, но если вдруг…

– Это неважно. Главное, чтобы в моменте никто не стал задавать вопросы. Оденься теплее. Постарайся, милая.

В голове стало яснее. Лиза отдышалась, нашла в себе силы подняться и поставила таймер на пятнадцать минут. Ей всегда было комфортнее в режиме ограниченного времени.

Когда таймер сработал, Лиза уже оделась сама и закутала Артема в полушубок, брюки и валенки. Голову закрыла капюшоном.

Лиза всегда думала, что вот это литературное «он казался живым, как будто только что уснул», сильное преувеличение, что мертвые люди выглядят безобразно, но Артем и вправду походил на уснувшего. Наверное, ничего хорошего в этом не было, потому что осознание, что он мертв, что сына не вернуть, откладывалось на поздний срок.

Толя позвонил еще через пять минут, сообщил, что припарковался за домом, на заднем дворе, возле футбольного поля. Это место не освещалось, множество машин кучковались одна за другой в беспорядке, затеряться среди них было проще простого. Красную Толину «киа» Лиза и увидела не сразу, застыла с Артемом на руках, растерявшись. В зимней темноте светились окошки ее дома и многоэтажки напротив, но света было недостаточно, чтобы сразу понять, что где.

Впрочем, Толя вышел сам, помахал рукой. Когда Лиза подошла, открыл багажник.

– Туда? – спросила она с некоторым ужасом.

– А куда? На заднее сиденье? А если остановит кто?

Толя был собран и холоден. Такому Толе Лиза подчинялась без вопросов. Она уложила Артема в пустой большой багажник, стараясь почему-то, чтобы ему было удобно. В темно-бледном освещении лицо Артема казалось молочным, с грубыми черными пятнами под подбородком, на распухшей шее, вокруг глаз.

Захлопнув багажник, Толя открыл Лизе дверцу, потом сел за руль.

Какое-то время ехали молча. Лиза не понимала куда. Сначала мелькали знакомые ориентиры, вроде супермаркета, автозаправки, жилого комплекса «Буревестник», который недавно выстроили на юге города. Потом трасса сузилась, фонари вдоль обочины поредели, дома пропали.

– Много лет назад я убил собаку, – вдруг заговорил Толя, не отрывая взгляда от дороги. – Мне было пятнадцать. Идиотская история, случайность. Папин лабрадор. Папа его очень любил, а псина была старая, добрющая. Лето, жара, я слонялся по квартире, не зная, чем себя занять. На балконе у нас стоял папин сейф для оружия, и в семье давно знали код, чтобы его открыть. Ну я открыл, вытащил его «воздушку» и стал играться. Знаешь, пульки такие алюминиевые, как будто детские. Ну, идиот форменный, придумал вот что. Расставил солдатиков на книжной полке и сам себе поставил цель – вышибить всех с десяти выстрелов. На третьем выстреле одна из этих пулек рикошетом угодила псу в глаз. Он стоял неподалеку. Такой ленивый добряк, изнывающий от жары. Бедняга. Не думал, что пулька причинит ему вред. А он умер, представляешь? Свалился почти сразу же, и все.