Большая интрига - Робер Гайар

— Говорите, ваш пленник? — высокомерно переспросил он.

— У меня на руках приказ короля, согласно которому я должен, хочу я этого или не хочу, но с наименьшими потерями захватить любого флибустьера, которого я только найду на острове Мари-Галант либо в его водах. Это как раз ваш случай, мой друг, к моему огромному сожалению, но я обязан считать вас своим пленником, иначе я окажусь в положении предателя Его Величества!

Лефор сжал губы и странно улыбнулся:

— Черт бы меня побрал, приятель, но вы рассуждаете хуже, чем пробитый барабан! — воскликнул он. — Но тем не менее все могут слышать то, что вы думаете… К сожалению, как раз в тот момент, когда вы это говорили, мне пришла в голову вот какая мысль: «Послушай, говорил я сам себе, ты стал пленником этого храброго капитана Байярделя и его солдат. Как же мне с ними поступить? Как с испанцами, и тогда повесить их на рее, или как с англичанами, и тогда протащить их под килем на корм рыбам?» И я сомневался…

— И вы были неправы, Лефор, да, да, совершенно неправы, потому что неверно поставили вопрос. У вас же не было никакого королевского приказа, а у меня — есть!

— Ну, ну, — перебил его Лефор. — Все это просто собачий бред. А я вам говорю, что это вы — мой пленник, вы и ваши матросики, и что вы не сможете покинуть этот остров без моего разрешения!

— А мне кажется, дружок, — заговорил Байярдель, которому в голову ударила кровь, и он сделался красным, — что вы стали жертвой двусмысленности. Посмотрите на ваше судно. На нем никого нет. Несколько выстрелов с моей «Девы», и оно умоется до самых верхушек мачт! И не забывайте, что вся прислуга находится на своих местах!

— Нет, это вы заблуждаетесь, мессир капитан охранного судна, — с убеждением в голосе настаивал Ив Лефор. — Вы не заметили, что сейчас отлив и ваша «Дева» кренится на левый борт, потому что она села на мель! Хотелось бы мне знать, как вы сможете выбраться отсюда без помощи «Пресвятой Троицы»? Разве вам неизвестно, что все острова Кей состоят из песка и грязи, и то, что в них увязнет, ни за что на свете не выберется из них без посторонней помощи?

— Это не важно, друг мой! Нам поможет Бог. Он очень хорошо умеет распутывать то, что сам запутал! А пока, прошу вас отдать мне вашу шпагу!

— Бог мой! — ответил флибустьер. — Посмотрите только. И вы так вежливо меня об этом просите! К тому же вам должно быть известно, что вы — единственный человек, которому я позволил бы дотронуться до нее!

— Послушайте, капитан, нам придется еще долго беседовать, если мы продолжим в таком же духе. Разрешите мне объяснить вам ваше положение. У меня есть, как я вам уже об этом говорил, королевский приказ, и он является священным, потому что исходит от короля, вернее, от королевской власти, что, впрочем, одно и то же. Я не могу стать предателем. И я обязан доставить вас вместе с вашими людьми, в Сен-Пьер. Но уже там, поскольку моя миссия может считаться законченной, у меня не будет никаких причин оставаться вашим врагом. И, честное слово Байярделя, я употреблю все свои силы, чтобы чем-то вам помочь! А до тех пор позвольте мне сохранить верность своей клятве и быть верным Его Величеству!

— И я, капитан, — ответил Лефор, — думаю, что тоже связан клятвой! Я торжественно поклялся, что затолкаю в вас и снизу и сверху кости той свиньи, которую мы вчера съели! К моему большому сожалению, вы сами вынесли себе приговор!

Байярдель собирался ответить, и один Бог знает, чем бы все это закончилось, потому что из ярко-красного его лицо стало просто фиолетовым, как вдруг раздались такие крики и такой вой, что оба приятеля вскочили, уверенные в том, что на лагерь напала банда диких карибов…

Глава 2

Где Лефор и Байярдель находят верный способ положить конец возникшему между ними недоразумению

В направлении холма перед зарослями из манцениллы и байахонды они увидели группу из двух десятков королевских солдат и флибустьеров, которые от всей души по-настоящему дрались. Красно-синяя форма и начищенные сапоги были разодраны почти в лохмотья и скоро стали бы похожими на непрезентабельную одежду флибустьеров, если бы оба капитана не вмешались и не прекратили драку с помощью угроз и уговоров.

Байярдель схватил первого попавшегося ему под руку в этой куче и, не разбирая, свой он или чужой, отбросил его далеко в сторону. А флибустьер таким же образом вытаскивал драчунов по одному и швырял их на песок. У многих на лицах были следы крови, но все они были красными от злости.

Капитаны были вынуждены обнажить шпаги и, пользуясь ими, как палками, добились, наконец, какого-то порядка.

Все произошло из-за Фран-Фюнена, который невинно заявил, что ему очень жаль, что королевские солдаты не такие храбрые и не так хорошо дерутся, как флибустьеры. Для подкрепления своего заявления он привел цифры убитых и раненых с той и другой стороны. Тут же один из солдат Байярделя, который находился рядом с ним, схватил его поперек туловища и бросил на землю. После этого драка приняла массовый характер, но, к счастью, никто не воспользовался оружием.

Потери составили несколько разбитых носов и порванных ушей, а также было потеряно несколько позолоченных пуговиц от мундиров. И теперь те, у кого оказались расстегнутыми куртки, искали в песке среди обломков кораллов эти драгоценные предметы, которые служили лучшим украшением форменной одежды.

— Ну, хватит, — сказал Лефор, который снова обрел свое обычное хладнокровие. — Касс-Экут, дай этим свиньям еще выпить, но чтобы ничего похожего больше не было! Черт бы вас побрал, вам здорово повезло, что пороху у нас осталось не так много!

Но тут он снова повернулся к своим людям, которые смотрели на него с некоторого расстояния с определенным беспокойством, потому что среди подчиненных образовалось два лагеря, и уже флибустьеры ни за что на свете не стали бы пить вместе с солдатами короля. Поэтому он сказал:

— Чтобы вас наказать, мои ягнятки, я вынужден буду лишить вас сегодня очень интересного зрелища! Да, да! И все будет именно так, как я сказал!

Тут он замолчал и стал не торопясь осматривать горящими глазами, в которых очень хорошо был заметен синеватый стальной блеск, свою команду, давая тем самым понять, чего в итоге они лишились из-за своего поведения. Затем он повернулся к Байярделю, который тем временем принялся ругать своих матросов.

Те показывали кулаки флибустьерам, а они, в свою очередь, переговаривались между собой и выкрикивали в адрес своих противников обидные ругательства.

— Молчать! — крикнул Лефор. — Я вам говорю: молчать!

И только после того, как он уверился, что все его услышали, продолжил: