Все оттенки тьмы - Питер Робинсон

Он даже не мог позвонить Брайану. Разумеется, они знают не только о Софии, но и о том, что у него есть сын, дочка и бывшая жена. Какой смысл втягивать во все это Брайана? А если Бэнкс решит проведать сегодня сына, лишний раз привлечет их внимание.

Бэнкс сидел, положив руки на руль. Ему еще никогда не было так одиноко. Даже музыка не могла ему помочь. Не было в мире песни, которая облегчила бы его страдания. А вот алкоголь бы помог. Напиться и забыться. Только какой смысл? В конце концов, Бэнкс завел двигатель и тронулся. Он не знал, куда едет и зачем. Знал лишь то, что должен, обязан двигаться. В этой игре нельзя слишком долго стоять на одном месте — есть риск получить по голове кирпичом.

13

Наутро, в пятницу, Бэнкс проснулся в девять, но состояние было по-прежнему паршивым. Заснуть удалось лишь минут двадцать четвертого. Вчера вечером он почти час ездил по округе, выглядывая в зеркале заднего вида своих преследователей. И в конце концов остановился у первого же более-менее приличного отеля. Отдав для оплаты кредитку, он вдруг осознал, что все его ухищрения и попытки избежать слежки жалки и смешны. Кому надо, тот мигом вычислит его по банковской транзакции. Но к тому моменту Бэнксу уже было на это наплевать.

Он подумывал было поехать в гостиницу Мохаммеда, но одна мысль о том, что ему придется проснуться в той же комнатушке, где останавливается во время своих наездов в Лондон Дерек Ваймен, вселяла в Бэнкса страшную тоску. Ему требовался номер с персональным, не в коридорчике, душем и каким-то пространством, с безопасной парковкой, приличным телевизором и набитым мини-баром, чтобы было чем заглушить все чувства и мысли. Выложив сто пятьдесят фунтов, он получил все это в небольшом отеле в Фицровии, рядом с Грейт-Портленд-стрит. Правда, учитывая цены напитков в мини-баре, назвать выгодной эту сделку у Бэнкса не повернулся бы язык. Зато хоть не напился, как свинья, и удалось избежать утреннего похмелья.

Приняв душ и выпив заказанную в номер чашку кофе, он более-менее пришел в себя.

Заглянув в кафе «Неро», неподалеку от отеля, Бэнкс выпил там еще кофе латте и съел кекс с клюквой. Потом прикинул, какие у него дела на сегодня. В Лондоне ему делать особо нечего. Разве что еще раз попытаться связаться с Грязным Диком и позвонить на домашний Софии. Проверить, не оттаяла ли…

Пожалуй, лучше сегодня поехать в Иствейл. Снова повидаться с Вайменом. Если бы суперинтендант Жервез знала о Ваймене то, что узнал Бэнкс… Этого было достаточно если не арестовать его за подстрекательство и преследование, то уж допросить — точно. Энни держала вчера язык за зубами, и молодец, но, возможно, сейчас как раз самый подходящий момент, чтобы рассказать все суперинтенданту Хорошо бы убедить Жервез, что Сильберт и разведка тут ни при чем, что все дело в отношениях Ваймена и Хардкасла! Может, тогда бы и она увидела смысл в дальнейшем расследовании.

Бэнкс собрался звонить Софии и Берджессу, но тут раздался рингтон его мобильного. Оказалось, это не Энни и не Грязный Дик.

— Мистер Бэнкс?

— Слушаю.

— Это Том. Том Сэвидж.

— Томасина! Что случилось?

— У меня тут были гости. Я пришла на работу, а они уже меня ждали. Они… Мистер Бэнкс, мне страшно.

Вспотевшей ладонью Бэнкс сжал телефон:

— Они еще у вас?

— Нет. Уже ушли. Они забрали мои вещи… я… — Девушка заплакала.

— Вы еще в офисе?

— Да.

— Вот и хорошо. Никуда не уходите. — Бэнкс взглянул на часы. Грейт-Мальборо-стрит отсюда недалеко; даже не придется брать такси. — Я буду через десять минут. Не уходите, — повторил он.

— Спасибо. Вы не думайте, я обычно не такая… плакса. Просто я не…

— Ничего-ничего, Томасина. Держитесь. Я скоро.

Выключив телефон, Бэнкс засунул его в карман и бросился на улицу, рыча и изрыгая вполголоса проклятия.

— Простите, что отрываю вас от работы, — сказала Энни. — Вы могли бы уделить мне несколько минут?

Кэрол Ваймен повернулась к девушке за стойкой:

— Сью, прикроешь меня? Я выйду попить кофе.

Сью, похоже, удивилась, но все же, улыбнувшись, кивнула. Они обе стояли за стойкой. Еще две женщины сидели за столом в небольшой прихожей, все стены которой были заставлены картотечными шкафами. Похоже, работы у них было невпроворот. Энни. Где еще увидишь такое, как не в Государственной службе здравоохранения: люди пытаются вывести минимальные средние показатели заболеваемости граждан, что не приносит гражданам никакого облегчения.

Схватив сумочку, Кэрол Ваймен поднырнула под стойку.

— Тут через дорогу есть хорошая кофейня. Если вы не возражаете, — посмотрела она на Энни.

— Отличная мысль.

Часы показывали девять утра, и Энни уже дозрела до второй чашки кофе. Наверняка и кофе там настоящий, не сравнить с пойлом, которое имеется у них в участке.

— А в чем, собственно, дело? — поинтересовалась Кэрол, пока они ждали на переходе, когда притормозят машины. Старое трехэтажное здание медцентра освещало утреннее солнышко. В викторианскую эпоху в этом доме из известняка и песчаника, под шиферной крышей, жил приходской священник. Широкие каменные ступени вели к солидной полированной деревянной двери. Медцентр стоял в дальнем конце Маркет-сквер, между двумя рядами магазинов. Перед ним раскинулся двор, который сотрудники использовали как парковку. До театра отсюда метров сто на север, прикинула Энни. Удобно, наверное. Кэрол после работы может встречаться с мужем. Впрочем, у них, наверное, не совпадают рабочие графики.

— Хочу задать вам несколько вопросов. Рутинная бюрократическая процедура, — улыбнулась Энни.

Они пересекли Маркет-стрит и зашли в кофейню «Свистящий монах». Посетителей тут почти не было — офисные служащие уже заглянули сюда по пути на работу, а автобусы с туристами еще не приехали. Дамы сели за маленький столик у окна. Энни отметила чистую, идеально отглаженную бело-голубую скатерть в клетку и меню, отпечатанное на искусственном пергаменте курсивом, втиснутое между солонкой и перечницей.

Молоденькая официантка записала их заказ и, извинившись, сообщила, что эспрессо-кофеварка не работает. Энни вполне устроила и чашка кофе американо. Кэрол заказала травяной чай. Обе взяли себе по булочке.

— А ведь еще недавно в Лондоне не подавали ничего, кроме «Нескафе», — заговорила Энни.

— Точно. Да и тот был только обычный растворимый. Никаких «Голд Блендов» или гранул, — поддакнула Кэрол.

— Если повезет, можно было найти «кону».

— Только вот стоил этот кофе целое состояние.

— Послушать со стороны, так мы просто две старушки, — улыбнулась Энни. — Еще немного, и начнем вспоминать продуктовые карточки.

— Ну, их-то я точно не смогу вспомнить, — сказала Кэрол, и они рассмеялись.

Официантка принесла заказ.

— А у нас дома вы были с другой прической, — заметила Кэрол. — Вам очень идет. Никогда не подумывали покраситься в блондинку?

— О нет, это для меня уже чересчур. Но я подумаю над этим. — Она подула на кофе и налила в чашку сливки. — Вообще-то я хотела поговорить о вашем муже.

— О Дереке? Он что-то натворил? — нахмурилась Кэрол.

— Нет-нет, мы ни в чем его не подозреваем, — соврала Энни. — Просто хотим подробнее знать о его отношениях с Марком Хардкаслом и Лоуренсом Сильбертом.

— Я думала, дело уже закрыли. Ваша суперинтендант в новостях так и сказала.

— Мы просто подчищаем хвосты, — улыбнулась Энни. — Это формальности, бумажная бюрократия.

— Как я вас понимаю, — кивнула Кэрол, наливая из розового чайника бледно-зеленый чай с ароматом мяты и ромашки. — У меня на работе то же самое. А некоторые врачи такие настырные, это что-то.

— Ага, еще и пишут небось как курица лапой, — поддержала ее Энни.

— Да, это вы угадали, — рассмеялась Кэрол.

— А ваш муж давно занимается постановками в театре?

— Уже много лет, — ответила Кэрол. — Вернее, в самом театре он не так долго работает, а вот в Сообществе любителей драмы состоит очень давно. До театра они ставили спектакли в местном клубе, а несколько раз даже в церкви, в их зале.

— Насколько я поняла, он очень увлечен театром.

— О да. Иногда мне даже кажется, что театр вызывает у него больше эмоций, чем я. Хотя что я такое говорю. Дерек — замечательный муж. И хороший отец. Просто он иногда взваливает на себя чересчур много. Одна только работа в школе чего стоит, и…

— А я думала, ему нравится преподавать, — вставила Энни.

— Нравится. Хоть какая-то возможность что-то изменить в окружающем мире. Вдохновлять будущие поколения. — Кэрол оглянулась и, наклонившись, зашептала: — Но деткам этим на все плевать. Некоторые вообще в школу не ходят. Представляете, каково Дереку? Он так переживает, хочет, как лучше, а все вокруг только подсмеиваются.