Все оттенки тьмы - Питер Робинсон

Бэнкс не стал с ней спорить: как этот «кто-то» мог узнать, что он забыл включить сигнализацию? София была не в том состоянии, чтобы это обсуждать.

— Ты проверяла черный вход? — спросил он.

София покачала головой.

Из коридора Бэнкс вышел на кухню, где была задняя дверь, и ничего не обнаружил. Никаких следов взлома. На всякий случай вышел в сад, но и там все было в порядке. Задние ворота были закрыты на висячий замок. Конечно, через них можно перелезть, но сигнализация-то от этого никуда не денется. Она охватывала весь дом.

Бэнкс вернулся в гостиную. София сидела в прежней позе.

— Ты звонила в полицию? — спросил Бэнкс.

— Не нужна мне твоя полиция. Чем они мне помогут, твои проклятые копы? Ох, уйди, прошу тебя. Просто уйди с глаз моих долой!

— София, мне очень жаль. Но я не виноват. Я утром включал сигнализацию, как и всегда.

— Тогда как ты все это объяснишь?

— Из дома что-нибудь пропало?

— Откуда мне знать?

— Это может быть важно. Составь список, он пригодится полиции.

— Говорю тебе, никакую полицию я вызывать не буду. Зачем?

— Ну, страховая…

— К черту страховую компанию! Вещей-то они не вернут.

Бэнкс посмотрел на гору поломанных сокровищ. Она была права. Все эти дорогие сердцу Софии штучки не так уж много и стоили. Бэнкс знал, что нужно звонить в полицию, и понимал, что он этого делать не будет. И не только потому, что не велела София. Бэнксу было очевидно, что этому погрому есть только одно объяснение, то есть он отчасти все же виноват. Так что полицию вызывать действительно не имело смысла. Негодяи, разрушившие дом Софии, были неуловимы, словно блуждающие огоньки на болоте. Даже самая современная сигнализация таким не преграда. Мистер Броун и не скрывал, что знает, где живет София.

Встав на колени, Бэнкс склонился над обломками. Не хотел встречаться с Софией взглядом.

— Ну, — вздохнул он, — давай помогу тебе все это убрать.

— Спасибо, — сказала Жервез, когда Энни принесла бокалы с пивом. — Так на чем я остановилась?

— На терактах одиннадцатого сентября и лондонских взрывах, — напомнила Энни.

— А, точно. Это я как-то отошла от темы. Ну да ты меня поняла. Если довольно долго работаешь с такими людьми, начинаешь думать как они. Один из моих коллег — назовем его Азиз — был мусульманином. Его семья родом из Саудовской Аравии. Он вырос в Англии и говорит как типичный выходец из Ист-Энда, но все равно ходил в мечеть, совершал намаз, в общем, был правоверным мусульманином. А потом случились эти июльские взрывы и перестрелка в метро. Все тогда были на взводе, да ты и сама наверняка помнишь. Короче говоря, Азиз посмел покритиковать то, как отреагировали на ситуацию в мечети работники Специальной службы и МИ-5. Кажется, назвал их действия непродуманными. И не успели мы оглянуться, как на него завели дело — толстенную такую папку. Они быстренько сочинили ему боевитую биографию, приписали какие-то тренировочные лагеря в Пакистане, встречи с главами террористических группировок. Сопроводили все фотографиями и какими-то еще документами. Сделали из него ближайшего друга Усамы бен Ладена. В общем, можешь себе представить. В этом деле не было ни слова правды. Азиз никогда не выезжал за пределы Англии. Он из Лондона-то почти никуда не выбирался. Но они изобразили его злодейским террористом. Разумеется, все мы знали, что это полный бред. Собственно, и сами офицеры из МИ-5 знали, что это бред. Они просто хотели показать, на что способны. Намекнуть, к чему приводит критика. У них получилось. — Сделав паузу, Жервез пригубила пива. — Говорят, они всем своим действующим агентам сочиняют новые биографии, шпионские легенды. Дают новые имена, и все подтверждают документально, да так, что не подкопаться. Вот и с Азизом сотворили такую штуку. Только без его ведома и желания. Обыскали его квартиру, допросили, пообещали, что еще вернутся. Замучили и запугали его друзей и коллег. И такое могло случиться с любым из нас, если бы мы посмели переступить черту. Они сами так сказали. А бедняге Азизу еще подфартило родиться смуглым и мусульманином. Но и мы, белые копы, не чувствовали себя в безопасности. Ты, наверное, думаешь, что у меня мания преследования. Но ты бы видела, что они творили, Энни.

— И что дальше было с Азизом?

— Его карьере пришел конец. Конечно, они удалили из его дела упоминания о тренировочных лагерях и прочей дряни… они же просто его припугнули, чтобы знал, с кем посмел вступить в спор. А через неделю после всей этой истории Азиз спрыгнул с моста. Разумеется, я не виню в его гибели спецслужбы. Они не могли знать, что у него такая чувствительная нервная система. Или могли?

— На что вы намекаете?

— Я просто рассказываю тебе историю, Энни, вот и все. — Жервез отпила еще пива.

— Вы меня запугиваете.

— Почему же? Ты напрасно ищешь какие-то подтексты, Энни. Никаких намеков, я говорю прямо, что ты должна быть очень осторожна. И то же самое передай инспектору Бэнксу, когда в следующий раз будешь с ним говорить.

— Тут все-таки что-то не так, — возразила Энни. — Не знаю что. Неужели вам не кажется, что в деле Хардкасла — Сильберта есть что-то странное? Концы с концами не сходятся? Признайтесь, ведь вы тоже так думаете?

— Энни, ты и сама знаешь, что в любом деле что-то не сходится. Но позволь напомнить, что, какие бы безумные версии вы с инспектором Бэнксом ни навыдумывали, тщательно проведенное полицейское расследование и экспертизы криминалистов подтверждают: Марк Хардкасл убил Лоуренса Сильберта, а затем покончил с собой. С этим ты ведь спорить не будешь? С этими фактами?

— Нет. Я…

— Значит, расследовать тут больше нечего, — оборвала ее Жервез. — Ну, хочешь, в порядке бреда, предположим, что нелепые домыслы инспектора Бэнкса о том, что Хардкасла подговорили убить Сильберта, справедливы. Якобы ему показывали поддельные фотографии, намекали на измены Сильберта, накручивали и так далее. Я сама на днях ходила на «Отелло». Как я поняла, инспектор Бэнкс и его подруга тоже видели этот спектакль на прошлой неделе. Наверное, после него ему и пришла в голову эта идея, насчет методов Яго. Я в школе проходила эту пьесу, но вот на постановке давно не была. Впечатляющая история, конечно. Мощная. И весьма занятная, правда? В оригинале, конечно, Яго настроил мужа против его жены, но это не так уж сложно перенести и на гомосексуальный вариант отношений. В конце концов, именно в гомосексуальной среде происходят иногда наижесточайшие убийства.

— Что? — осторожно переспросила Энни. Она ступила на зыбкую почву. Она не хотела рассказывать Жервез об идеях Бэнкса, боясь насмешек, а теперь вот сидела и слушала, как сама суперинтендант рассказывает ей все подробности версии на основе сюжета «Отелло». Чтобы опровергнуть, конечно же.

Жервез искоса глянула на Энни и улыбнулась:

— Ох, Энни, ты все хитришь. А я ведь не такая уж тупица, какой кажусь тебе и остальным твоим коллегам. Ты можешь назвать иные доводы в пользу продолжения расследования, кроме этой вашей идеи о том, что Хардкасл решился на убийство с чьей-то подачи? Вы оба прекрасно знаете, что в наших спецслужбах работают отличные психологи, которые знают свое дело. Даже вы обычно не игнорируете улики и научно подтвержденные доказательства. У тебя, наверное, есть свои причины поступать так, как ты поступаешь. Ну а что касается инспектора Бэнкса… Ты, Энни, не хуже меня знаешь, что, если ему приказать сделать так-то и то-то, он сделает обратное. Я только надеюсь, что он понимает, какие опасности подстерегают разведчиков, работающих в тылу врага. Ну что, разве не так? А, Энни? Что с тобой? Голос пропал?

Выходя от Софии, Бэнкс пребывал в глубокой задумчивости. Что же ему делать? Он сел в свой «порше», припаркованный неподалеку. Руки тряслись, а сердце бешено колотилось. Наверное, можно было остаться у Софии, но после всего, что произошло, спать там, разумеется, придется одному. Это было бы невыносимо. Уже давно стемнело, но он мог бы уехать домой. За день он выпил всего один бокал вина, да и тот — за обедом, а это вполне в рамках закона. Бэнкс чувствовал в себе силы сесть за руль, хоть и понимал, что этого ему сейчас делать не стоит. Можно было переночевать у Брайана или, на худой конец, снять комнату в отеле.

А София была безутешна. Что бы Бэнкс ни говорил, она в ответ одно: он забыл включить сигнализацию, и какой-то хитроумный грабитель этим воспользовался. Ладно, грабитель так грабитель. Всяко лучше, чем знать правду — что к ней вломились работники спецслужб, чтобы припугнуть строптивого Бэнкса, который никак не прекращал что-то вынюхивать. А кстати, он ведь обсуждал убийство Сильберта с Виктором Мортоном, отцом Софии. А ведь тот большую часть жизни проработал в британских консульствах и посольствах по всему миру. Бэнксу вспомнился тот странный тип у барной стойки в пабе «Мост». В последнее время ему часто попадались на улице подозрительные прохожие. Может, у него паранойя? Вполне возможно. Но квартиру-то у Софии разнесли вдребезги. Какой-то спец по современным электронным устройствам запросто «обезвредил» сигнализацию и проник внутрь. Прицельно уничтожал то, чем люди обычно очень дорожат, завалил обломками и осколками всю гостиную. Трудно не понять такой намек. Бегло осмотрев дом, Бэнкс убедился, что в других помещениях все цело и на месте. Пострадала только гостиная. Но и этого было достаточно. Более чем.