Сад каменных цветов - Дебора Смит

- Карен? - раздался тихий, печальный голос Белл. Она взяла из коляски девочку и подошла к нам. - Это твоя новая родственница со стороны Уэйдов. Она рада с тобой познакомиться.

- Очень рада, - негромко добавила Энни Гвен.

И тут Карен заплакала - совершенно беззвучно, тихие слезы покатились по ее щекам. Леон быстро спустился со своего огромного бульдозера и протянул ей руку.

- Хочешь посмотреть на мир сверху? - предложил он.

Словно под гипнозом, Карен взяла его за руку и поднялась вместе с ним в кабину, оставив меня одну. Я тут же почувствовала свое отчаянное одиночество.

Эли посмотрел на меня:

- Я могу предложить тебе то же самое, - сказал он и протянул мне руку.

"Пожалуйста, не будь таким добрым со мной! Если бы я могла, я бы подсказала тебе, где именно следует копать. Я бы сделала все, что ты захочешь, если бы это касалось меня одной..." - хотелось мне сказать. Но я только покачала головой.

- Я не могу, Эли.

Однако Эли не отошел от меня. На его лице сохранялось выражение решимости, он не опустил протянутую мне руку.

- То есть ты не хочешь, - хрипло подсказал он.

- Эли, не причиняй Дарл еще больше страданий! - вмешалась Белл.

Я повернулась к ней и Энни Гвен.

- Я понимаю, что кажусь вам бессердечной, но это не так. Я разрываюсь между вашими желаниями и желаниями моей бабушки. Мне невероятно жаль, что все происходит именно так.

- Мы знаем, что ты не против нас, - спокойно ответила Энни Гвен. - Мы слышали об этом.

Она протянула мне руку, и я пожала ее. Другой рукой я легко коснулась плеча Белл. Я словно просила у них благословения, жаждала получить прощение за мои грехи, о которых они ничего не знали.

- Как бы мне хотелось, чтобы все в этой жизни было просто! - вздохнула я и, повернувшись, пошла по тропинке назад, в лес. Я ни разу не оглянулась на Эли, и для этого мне потребовалось все мое мужество.

***

Бар Неддлера по-прежнему стоял высоко на горе, хотя сам старый Крейтон Неддлер давно умер. Новый владелец назвал заведение "Каменоломня", но посетители-каменотесы окрестили бар "Преисподней". Вечером того же дня Эли стоял там посреди зала, окруженный усталыми мужчинами с пивными кружками или бильярдными киями. Они не сводили глаз с чека, который Эли держал в руке.

- Пятьдесят тысяч долларов любому, кто сообщит мне информацию, которая поможет установить истину! - громко объявил Эли. - Кому известно хоть что-нибудь о гибели Клары Хардигри?

Все молчали.

Эли повернулся и вышел.

***

- Он нанял десяток водолазов, чтобы обшарить дно озера Бриско, рассказывал Леон.

Мы с ним сидели в кабинете Сван на каменоломне. Ее огромный роскошный стол из красного дерева был завален компьютерными распечатками со счетами. Леон настоял на том, чтобы я проверила бухгалтерские книги компании.

Я медленно откинулась на спинку кресла и промолчала.

- Этот парень решил заглянуть всюду. Хотя, по-моему, он ищет иголку в стоге сена. Он притащил всякую навороченную технику - сонары, подводные камеры, все такое. У него там целая команда. Операцией руководит этот его приятель с Ямайки.

Не дождавшись от меня ответа, Леон ушел, а я понуро опустила голову на руки. Эли искал там, где ничего не было. Ответы на его вопросы были похоронены в земле, а не в воде. И я хранила их...

Глава 18

Неделю Эли провел в лесу, убивая деревья, срывая покров с холмов, и не нашел ничего. Ему снились странные сны: он находил в земле светящиеся сферы, камни из других миров, и они говорили с ним. Он вертелся в кровати, судорожно вздрагивал, а его мозг продолжал подсчитывать бесконечные тонны пустой земли - вес, объем, количество кусочков гранита и слюды. Целая вселенная, наполненная мраморной пылью, со своими солнечными системами, вращалась вокруг него. А истина оставалась крошечным золотым самородком. Порой на него накатывали приступы отчаяния и внутренний голос назойливо шептал: "Отправляйся обратно в Теннесси, посмотри на могилу своего отца. Там лежит убийца".

Днем Эли глотал пыль, поднимавшуюся выше кабины его бульдозера, и она скрипела у него на зубах. А ночью он лежал в роскошной кровати, купленной из гордости, из желания кому-то что-то доказать, - одинокий, несчастный - и думал о Дарл.

Мысли о Дарл были с ним все время, причиняя боль и даря тепло, внушая гордость и повергая в отчаяние. Она оставалась по другую сторону леса, который ему никак не удавалось вырубить до конца. Деревья превращались в бревна, которые он продавал на бирже пиленого леса, потому что не выносил, чтобы что-то пропадало зря. Но ему не удавалось просто вести счет на тонны, кубометры и погонные метры. Он не мог все свести к цифрам, таким простым и понятным. Эли понимал: за несколько недель он уничтожит целый лес, оставит лишь небольшой участок вокруг Сада каменных цветов, но если ничего так и не найдет, то придется копать и там.

Мать снова и снова внимательно перечитывала все материалы, касающиеся проекта "Стенд-Толл", которые прислала ей Дарл. Однажда она пришла к Эли, когда тот отмывал грязь с рук после рабочего дня, и надежда в ее глазах наполнила его сердце печалью. Она держала распечатку файла, посвященного Стенд-Толлу с загнутыми уголками страниц.

- Неважно, сможем ли мы тут чего-то добиться, - сказала она. - Но мы определенно должны принять участие в этом добром деле.

Эли кивнул, не желая ее расстраивать.

- Если хочешь, я договорюсь о твоей встрече со Сван, - пообещал Эли.

***

Я зашла в палату Сван и Матильды. Кровать бабушки оказалась пустой.

- Где она? - спросила я, словно Сван могла исчезать и появляться по собственной воле.

Полуденное солнце светило в окно. Карен сидела рядом с кроватью Матильды и выглядела какой-то поникшей и виноватой. У Матильды был очень изможденный вид. Она подняла руку, потащив за собой трубочку от капельницы, и указала на окно.

- Сван настояла, чтобы ее вывезли на улицу.

- На улицу?

- В садик позади больницы. Попроси женщин из регистратуры тебя проводить. Это место называется Сад при часовне.

- Я тебя подожду здесь, - обратилась ко мне Карен. - Я сказала бабушке, что мы останемся до вечера. Согласна?

Я кивнула, не отрывая от них глаз. Карен и Матильда держали друг друга за руки и, казалось, не могли наговориться. Впрочем, рассказать о своей беременности Карен все никак не решалась. Но я знала, что она уже поделилась с бабушкой впечатлениями от своей встречи с Леоном и Уэйдами, а Матильда в ответ рассказала ей все о Леоне. О том, как он стал управляющим компании, о смерти его жены, о двух очаровательных крошках, которых Леон воспитывал один, и о красивом мраморном доме, который Форрест построил для своей семьи на месте старой родительской фермы. Она явно намеревалась сыграть роль свахи.

Я неохотно спустилась вниз. Всякий раз, когда я говорила со Сван, то остро чувствовала свое место в ее вселенной. Тяжесть моей любви и ненависти к ней никогда не позволяла мне преодолеть силу ее притяжения.

Мне показали небольшой уголок между больничным зданием и вспомогательными службами. Там располагался крошечный садик, отгороженный от улицы мраморной стеной со сквозным узором, оплетенной жасмином. У закрытой калитки стояла женщина в синей униформе санитарки с безмятежным выражением лица. Когда я подошла ближе, она виновато посмотрела на меня.

- Ваша бабушка хотела побыть одна. Я не велела никого пускать.

- Я рискну нарушить ее одиночество. Не беспокойтесь, все будет в порядке.

Когда я уже взялась за калитку, санитарка сказала:

- Вы знаете, в прошлом году мисс Сван заплатила за компьютеры для новой школы, и мой мальчик победил в конкурсе, который спонсировала "Компания Хардигри". Он получил собственный портативный компьютер. Мисс Сван такая добрая! Она создала в этом городе истинный рай на земле.

"Искупает старые грехи добрыми делами", - мелькнула у меня мысль, но я не стала ее озвучивать.

- Надеюсь, господь любит розовый мрамор, - сказала я, и женщина засмеялась.

Я вошла в розово-зеленый садик. В центре в мраморном фонтане что-то лепетала вода. В отличие от Сада размышлений перед больницей, здесь сохранился какой-то спартанский, азиатский дух. Искривленные миниатюрные клены нашли свое место в углах. Похожие на перья пучки декоративной травы росли среди мелкой гальки. Бабушка сидела в кресле на колесиках перед фонтаном. Баллон с кислородом был прикреплен к спинке кресла, рядом стояла стойка с капельницей. Она сцепила пальцы, поднесла их к лицу и опустила голову. В лучах солнца сверкали ее серебристые волосы, широкие рукава шелкового халата чуть колебались на теплом осеннем ветру.

Я замерла. Мне вдруг стало холодно и больно от представшей передо мной картины. Сван молилась?

Она почувствовала мое присутствие и резко подняла голову. Пока я шла к ней, суровое выражение ее лица все больше смягчалось; можно было сказать наверняка: она мне рада. Но потом в ее глазах снова загорелся насмешливый огонек.