Берег Живых. Наследники Императора - Анна Александровна Сешт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Верховный Жрец замолчал и посмотрел на Анирет. Павах проследил за его взглядом и увидел, что лицо девушки было безмятежным… и холодным, почти как у царицы Амахисат. В её золотых глазах уже не было сочувствия. Как и сам Павах, она поняла, что прозвучит дальше.
– Видишь ли, страж… твоя жизнь утекает не просто к кому-то, а к Хэферу Эмхет, да обретёт его душа свой отдых. То, что происходит с тобой, действительно похоже на Проклятие Ваэссира, каким его описывают священные тексты и те немногие свидетельства, что дошли до нас. К счастью, встречалось оно на протяжении нашей истории нечасто, ибо мало кто осмеливался напасть на Его кровь. Итак, проклятие замкнулось на тебе – последнем выжившем из тех, кто повинен в нападении на наследника трона. Ты – своего рода якорь Хэфера на Берегу Живых. Увы, по якорю этому нельзя отыскать его душу, но есть надежда, что она сама найдёт путь к Водам Перерождения, несмотря на то что царевич не был похоронен как подобает. А вот если бы царевич был жив… Как целитель могу с уверенностью сказать: то, сколько от тебя ушло к нему жизненной силы, могло бы обеспечить ему гораздо более скорое восстановление даже после самых страшных ран… При том условии, конечно, что нашлись бы те, кто исцелил бы его. Увы, насколько нам известно, его нет среди живых, как нет и среди мёртвых… Но если наши предположения о природе твоего проклятия верны – ты по-прежнему служишь Хэферу, по воле своей или против неё, Павах из рода Мерха. Твоя судьба в руках Богов. И потому Император не отдаст приказ казнить тебя за предательство.
Верховный Жрец смотрел на Паваха скорее печально, чем сурово. Анирет прятала лицо в ладонях. Павах силился сказать что-то, но не находил слов.
– Исцелить тебя до конца означало бы рассечь эту божественную нить с душой царевича, – объяснил Сэбни. – По понятным причинам, мы не станем делать этого. Сам Владыка того не желает.
– Он желает, чтобы ты остался здесь, с нами, – произнёс Джети. – В Обители мы сможем позаботиться о сохранности твоей жизни, замедлить действие проклятия, если будет необходимо, и защитить тебя от гнева твоих врагов… или союзников.
– Я буду здесь пленником, – подытожил Павах.
– Как тебе угодно об этом думать, – мягко ответил Верховный Жрец.
Необходимость пребывания у Таэху перестала казаться Паваху такой уж невыносимой перспективой. Царица оставила его в живых не из милосердия, а для каких-то своих целей… либо просто потому, что Император и его верные действительно так или иначе приглядывали за воином всё это время.
«Пусть она решит, что меня раскрыли, – подумал воин. – По крайней мере, через меня она не сможет навредить Анирет…»
В тот момент девушка молча подняла на него холодный взгляд. Но разве он не знал, что однажды Анирет посмотрит на него именно так?
– Если хочешь знать, кое-что в твоём теле мы всё же можем поправить, – добавил Верховный Жрец. – Но чтобы сделать это гармонично, мы должны знать точно, как были нанесены твои раны, как я уже говорил. Ты ничего не хочешь рассказать нам?
Все взгляды обратились к нему, и самым тяжёлым – невыносимым! – был полный разочарования взгляд Анирет. Павах не смел выдать царицу, иначе всё, совершённое им ради великой цели, было зря. Амахисат вела скрытую войну страшным, подчас неприемлемым оружием, и всё же её цель была стражу понятна и близка – возвеличивание народа рэмеи над давним врагом. Но Колдун – тот, кого он боялся столько времени, тот, кто едва ли решится проникнуть за стены Обители, несмотря на всё своё жуткое могущество – совсем другое дело. Воин не удержался от усмешки, больше похожей на оскал, вспоминая ненавистное лицо с аристократичными чертами, с обманчиво-приветливым взглядом серых глаз.
Взгляд Таэху словно отгонял тёмное колдовство, жившее в нём, и вместе с тем крепла решимость – его собственная, никем не навеянная решимость, его собственная ярость.
«Придётся царице обойтись без этого своего слуги…» – подумал Павах с мрачным удовлетворением.
Он не был уверен, что Таэху и Императору достанет умения отыскать Колдуна, но отчаянно надеялся на это. И был рад хоть немного помочь им. Не мог же проклятый маг быть неуязвимым, даже если само существование его было невозможным!
– Мне неизвестен весь масштаб заговора, и кто именно из эльфов вовлечён в него, – признался Павах. – Но есть тот, кто владеет тайнами наследников фэйри так же, как и тайнами наследников демонов… Нас пленили эльфы, но не они пытали нас. Это был колдун необыкновенной силы, место ему – в жутких легендах, но никак не в действительности.
Он подробно описал внешность мага, который до сих пор иногда снился ему в кошмарах.
– Но это невозможно! – возмутилась Анирет. – Хотя бы теперь не лги.
– Я не лгу! – возразил Павах. – Я не знаю, как объяснить это лучше… Может быть, он был под гламуром[31] фэйри… Но тогда почему ему была доступна магия наших жрецов? Похожая и не похожая… Никогда я не видел ничего подобного… Такие, как он, не могут ходить по земле, я понимаю это сам.
Царевна поморщилась, явно не веря ни единому слову.
– Это правда, – внезапно подтвердил Джети. – Сэбни, скажи им, что за след ты почувствовал.
– Я не уверен, Верховный Жрец… это лишь моя догадка… – смущённо ответил целитель.
– Я чувствую, что она верна. Скажи.
– Магия фэйри… и Сатехово пламя.
Слова Сэбни повисли в воздухе тяжёлым шлейфом.
– Но разве существуют среди живущих ныне те, кто владеет силой Его пламени? – голос потрясённой царевны был едва различим. – Разве жрецы Его не сгинули давным-давно, и не стала Каэмит Его единственным храмом?
– Есть среди служителей Богов те, кто решается пройти Посвящение в песках… Ещё меньше среди них тех, кто возвращается, а не погибает там, – задумчиво ответил Джети. – Таким Владыка Каэмит дарует часть Своего Знания. Но прежде всего они остаются жрецами своих Богов и предпочитают скрывать иной дар от остальных – по ряду причин. Мне ничего
