Победные трубы Майванда. Историческое повествование - Нафтула Халфин

Жители слушали дандурчи безмолвно. Лишь изредка кто-нибудь в толпе обменивался с соседом отрывочными репликами.

«…Британское правительство теперь приказывает, — раздавался монотонный голос глашатая, уставшего за день повторять одно и то же, — чтобы все власти, вожди и сардары продолжали исполнять свои обязанности по поддержанию порядка, обращаясь в случае необходимости ко мне. Британское правительство желает, чтобы обращение с народом было справедливым и благожелательным. Услуги тех сардаров и вождей, которые помогут сохранить порядок и спокойствие, будут соответствующим образом оценены, тогда как все возмутители мира, а также лица, участвующие в нападениях на британские власти, понесут достойное наказание.

После совещания с главными сардарами, вождями племен и другими представителями различных провинций и городов британское правительство объявит свою волю относительно грядущего постоянного устройства, которое должно быть осуществлено для надлежащего управления народом».

Подобно другим обращениям командира Кабульского полевого отряда, и это не было искренним и правдивым. Он вовсе не собирался советоваться с кем-либо из афганских представителей, а тем более привлекать их к «управлению народом». Генерал завладел государственной казной и установил контроль над доходами и расходами.

В прокламации была еще одна существенная натяжка; в ней Робертс страшился признаться даже самому себе. Она касалась «военного овладения другими частями Афганистана». Мешало небольшое обстоятельство: его реальная власть не распространялась за пределы столицы. Мало того, даже в Кабуле англичане могли контролировать положение только с помощью крупных и хорошо вооруженных сил. В штабе Кабульского полевого отряда хорошо знали, что такая же обстановка существовала в другом крупном оккупированном городе, Кандагаре.

Как и при чьем содействии установить британское господство над всей территорией Афганистана — вот что занимало умы английских колониальных деятелей.

Глава 18

НЕ СПЕШИ ЗА УДАЧЕЙ

Главный начальник Туркестанского края не любил зимы. Так уж получилось, что почти всю жизнь он служил в местах, где она не обжигала ядреным морозом, не опьяняла прозрачным звенящим воздухом. И на Северном Кавказе и в Закавказье было тепло. В Петербурге, где он некоторое время занимал пост начальника канцелярии военного министерства, зимние месяцы угнетали туманами и промозглой слякотью. Правда, он мог бы насладиться прелестью этой поры в Вильне, но пробыл там сравнительно недолго. Тем не менее в 1879 году он с нетерпением ждал наступления зимнего времени.

Расстегнув крючки короткого казакина, Кауфман стоял у окна кабинета в генерал-губернаторском доме, смотрел на мутную завесу дождя, на густой парк, устланный опавшей листвой, а мысли его были далеко от столицы среднеазиатских владений Российской империи.

Ум его был занят событиями в Афганистане.

Генерал-адъютанта и генерал-лейтенанта фон Кауфмана 1-го более других сановников России касалось то, что происходило на ее южных рубежах: он отвечал за их безопасность. Военный инженер по образованию, государственный деятель с широким политическим кругозором, Кауфман бил тревогу в связи с настойчивыми усилиями Англии закрепиться в Афганистане и превратить его в базу дальнейшей экспансии — уже в Туркестан, отрезанный от центральных районов России обширными степями и труднопроходимыми пустынями. Благодаря его энергии была установлена телеграфная связь между Ташкентом и Петербургом, но добиться прокладки железнодорожной магистрали в Туркестан Кауфман не смог, несмотря на все попытки.

Он стоял у окна своего ташкентского дома и мысленно представлял себе, как снежная метель заносит ущелья афганских гор, узкие проходы, затрудняя операции британских войск, усложняя их проникновение на левобережье Амударьи, отделявшей афганские земли от бухарских.

Только что курьер, проделав нелегкий путь, доставил правителю Канцелярии главного начальника края почту из военного министерства, в ведение которого входило Туркестанское генерал-губернаторство. Кауфман сел за письменный стол и среди множества документов, адресованных лично ему, сразу же отобрал листы большого формата с литографированным текстом.

…С 1873 года военным агентом России в Лондоне был генерал-майор Александр Павлович Горлов. Выпускник Михайловского артиллерийского училища, а затем Михайловской артиллерийской академии, незаурядный специалист по военной технике, получивший Михайловскую премию за сочинение о законах движения артиллерийских снарядов в канале нарезного оружия, он был вдумчивым и внимательным наблюдателем.

Затянувшиеся колониальные войны в Афганистане и Африке, доносил военный агент, — вот что находилось в центре внимания общественно-политических кругов Британской империи. Статьями, заметками, корреспонденциями о них были полны газеты и журналы. Горлов следил за ними и регулярно информировал обо всем Главный штаб в Петербурге. Сведениями, которые касались Востока, начальник Главного штаба генерал Федор Логгинович Гейден, разумеется, делился с Кауфманом.

За эти материалы и взялся в первую очередь генерал-губернатор. Читал Кауфман не спеша, делая паузы, чтобы дать отдых глазам.

«…Отыскивая, на кого бы свалить вину в неполучении столь блистательных результатов, которыми заблаговременно хвалились английские военные и их корреспонденты, наиболее ретивые люди напали ныне на политических офицеров, т. е. офицеров, приданных разным отрядам с целью облегчать успехи войск дипломатическими переговорами с главами разных племен, т. е., просто говоря, покупать деньгами нейтралитет или даже их содействие, — писал Горлов. — Известно, что в Индии английское золото всегда шло совместно с английским оружием и даже играло в большей части первенствующую роль. Особливо оно сильно действовало в прошлую афганскую кампанию 1840–1841 годов, в Кохате в 1854 году и т. п. Так и ныне: подкуп враждебных афганских племен производится в самых широких размерах, так что военные рассматривают настоящую кампанию как ряд парадов и демонстраций с целью облегчить подкупы».

Последняя фраза была подчеркнута жирной чертой. Кауфман задумался над прочитанным. Затем его взгляд упал на следующий абзац. Он широко улыбнулся и поставил сбоку красным карандашом громадный восклицательный знак: «Но подкупы эти не выходят вполне удачными. Старшины берут деньги и обещаний не исполняют. Такие неисполнения надежд на беспрепятственный ход вперед и составляют истинную причину жалоб английских генералов, которые, конечно, не упомянули бы ни словом о подкупах, если бы они были успешны и дозволили бы им собрать столь легкие лавры…»

Главный начальник Туркестанского края настолько увлекся сообщениями Горлова, что попросил принести ему чай с лимоном в кабинет. Короткий день подходил к концу. Стемнело. Камердинер поставил на стол чашку ароматного напитка и зажег лампу.

Военный агент в британской столице старался показать, как тяжело отразились на экономике и жизни народа Англии ее затянувшиеся боевые операции в Азии и в южных районах Африки. Горлов даже глухо намекал, что, осложненные кризисными явлениями, они могут серьезно ослабить позиции правительства консерваторов: «Страдания бедного класса народа в Лондоне и в больших городах Англии вообще весьма велики; хотя министры правительства и их сторонники убеждают, что рассказы об этих страданиях преувеличены, лица беспристрастные признают, что положение бедного класса стало серьезным.

Вместе с тем общий застой промышленности и торговых предприятий тяготеет чрезмерно над всей нацией. Мне отовсюду пишут, что если это положение расстройства дел еще продолжится, то затруднения Англии сделаются крайними. Общественное мнение требует скорейшего окончания неизвестности, желая мира…»

А вот еще одно донесение военного агента в Главный штаб: «В Афганистане кампания идет не так блестяще, как англичане рассчитывали. Особенно тревожат англичан позиции вокруг Кабула, близ Газни, между Джелалабадом и Даккой и около Кандагара (Кауфман усмехнулся в усы: „Неплохо! Иными словами, всюду, где ведутся военные действия!“). Эти постоянные погони за летучими отрядами горцев, делающими неожиданные нападения и часто скрывающимися бесследно, много утомляют англичан и физически и морально. В письмах из армии и даже газетных корреспонденциях упоминается о том, что эта кампания войскам надоела».

И Горлов ссылался на «Дэйли Ньюс», опубликовавшую письмо группы солдат: «Мы все очень больны и устали от афганцев и от так называемой войны… Мы не можем подчинить эти дикие пограничные племена в три месяца. Это займет годы. И сомнительно, подчинятся ли они вообще когда-нибудь нашему владычеству, если мы не истребим их всех поголовно… Или они нас!»