Черное солнце - Ирина Арбенина

Но, как известно, нет ничего обманчивее поверхностных впечатлений и устойчивых заблуждений.

Ангелочек по виду, Юлсу как раз никогда не ела конфет — одно только упоминание о сладостях вызывало у нее приступ тошноты. Она вообще уже давно почти ничего не ела. Неизлечимая анорексия была ее тайной, ее секретом. Теперь к этому секрету прибавился и еще…

Бронзового Меркурия Юлсу увезла с собой.

Это было, конечно, рискованно. Но риск оправдывал себя. На риск в данном случае следовало пойти. Ведь такую вещь не выбросишь незаметно.

А вот увезти туда, где подсвечник никому не придет в голову искать — за тридевять земель в тридевятое царство, в Россию.

Ведь, как правило, орудие преступления ищут на месте преступления.

— А вкусно я вас тогда накормила, правда? — слабо улыбнулась Юлсу.

— Правда. — Аня взяла ее руку с длиннющими тонкими пальцами и чуть пожала.

— Спасибо, что вы меня не преследуете. Спасибо!

— Не за что.

«Эх ты! — Анна вздохнула — Гусенок… Гусенок ты, гусенок!»

Бедный запутавшийся ребенок! Круглая отличница!

Все хотела делать на пять с плюсом… Идеальный вес, идеальный жених, идеально зажаренный цыпленок, идеальная карьера…

А папа подкачал…

Папа со своим темным прошлым не сообразил, что с такими родственниками дочкина биография не то что на пять — на двойку не тянет…

Можно вообразить, какой бы подняли шум те же таблоиды, которые прежде описывали блистательный восход Черного Солнца. Девочки Юлсу.

Дочь преступника… И не какого-нибудь банального жулика, клептомана, пойманного на обыкновенной игре с банковскими счетами. А создателя бактериологического оружия! Оружия, от одного упоминания о котором у обывателя возникают ассоциации со всякими Освенцимами и Нюрнбергскими процессами.

— Ее нельзя спасти. — Врач рассеянно перелистывал лежащие у него на столе бумаги.

— Почему?

— Почему?! — Он только пожал плечами. — По одной-единственной причине. Она этого не хочет сама.

— Но…

— Я не буду вас понапрасну обнадеживать. Бывает принудительная смерть… Принудительной жизни не бывает.

Аня вышла от врача в холл, где у окна стоял генерал Тегишев. Печально подумала: "Чтоб вас.., уроды этакие! И вот, знай, суетятся. Торопятся всю жизнь делать дерьмо. Дерьмо! Хоть сказано: «спешите делать добро». Нет, все наоборот!.. И думают при этом, наивные: "А детей я в Англию отправлю учиться!

Вот мои грехи их там и не догонят… Я тут погожу, а уж они там потом заживут".

Вот уж поистине: до чего глупы бывают иногда умные люди!

— Хоть бы Библию, что ли, перечитали, Игорь Багримович. Сказано же.., до седьмого колена детям расплачиваться за грехи отцов.

— Не будет никакого седьмого колена.

Генерал отвернулся к окну.

— Юля последняя. У меня даже племянников нет.

Нет больше Тегишевых и не будет. Знаете, я ведь ей часто повторял: «Я самый либеральный отец. Но у меня одно категорическое требование: внука Багримом назови!» И не предполагал, дурак, что державинская строчка окажется такой пророческой.

Уходя по больничной аллее, Аня еще раз оглянулась на согбенную фигуру генерала.

Именно так, наверное, и полагается выглядеть человеку, у которого не осталось наследников.

«Забудется во мне последний род Багрима…» — прошептала Светлова себе под нос.

Да… А поэт-то Державин.., как в воду глядел!

В открытое окно врывалась шумная, напоенная бензином и выхлопными газами московская весна.

Аня схватилась за голову:

— Боже, кто-нибудь закроет наконец это окно?

Ладушкин, увлеченный изучением конструкции ПСС — чуда, возникшего на исходе тысячелетия! — первого по-настоящему бесшумного пистолета, только промычал в ответ что-то невразумительное.

Генриетта летала по комнате в попытках поймать порхающие и ускользающие от сквозняка листки.

На этих листках был, ни много ни мало, отчет о проделанной работе, который они сочиняли для Инны Гец.

И «пылающий эльф», в огненных кудряшках, отдавалась, как ей и было положено, всей душой тому делу, которым она в данный момент своей жизни занималась. Летала и ловила!

Новоиспеченное агентство рассчитывало на гонорар. Все-таки они посмертно оправдали Микки.

Гонорар, правда, кажется, не обещал быть слишком значительным: Инна оказалась прижимистой.

В точности, как один римский император, который заявлял своим согражданам: «Да не будет впредь римлянина, который считал бы малым надел, достаточный для пропитания!»

Но начинающие детективы не горевали.

И вот в этот, без преувеличения, сверхнапряженный момент жизни-агентства «Анна Светлова» дверь отворилась и на пороге возник долгожданный и одновременно неожиданный Петя Стариков.

Уставший с дороги, радостный от предвкушения свидания с супругой и обремененный многочисленным количеством чемоданов и сумок.

Эффект был практически театральный.

Те же и муж.

Сотрудники агентства застыли, как в игре «Замри!».

— Это что, штаб по взятию Зимнего?

Петя изумленно стоял на пороге.

— Да мы тут.., это…

— Понятно! Как всегда, чуточку увлеклись. И сущие пустяки: пара-тройка убийств… Не больше!

Плюс сожженный самолет. Или уже есть и утопленные подводные лодки?

— Нет! — Светлова решила защищаться. — Не преувеличивай, пожалуйста, чтобы все становилось смешным.

— Да, не преувеличивайте, — скромно, но твердо согласились за ее спиной Ладушкин и Генриетта.

— А группу поддержки вообще никто не спрашивал!

— Никакая это не группа поддержки.., это сотрудники.

— А сотрудников на фиг! — закончил спор Стариков, заключая супругу в объятия. — Я соскучился.

— Я тоже.

— Приключений на ближайшее время не предвидится?

— Нет.

— Точно?

— Клянусь.

Стариков с сомнением покачал головой:

— Как сказала у подножия одного вулкана русскоязычный гид Наташа, неизменно забавляющая туристов своим русским языком: «Сейсмологи предсказали две недели непредсказуемости».