Гиперборейские тайны Руси - Демин Валерий Никитич

Достаточно примитивно обработанный текст сказки о Сером Волке, опубликованный в афанасьевском сборнике[35], в свою очередь, восходил к лубочному изданию XVIII века, то есть к еще более грубой обработке. Однако особых негативных последствий данный факт не имел: сюжет был настолько уникален, а образы – неповторимыми, что никакая правка и «отсебятина» не смогли исковеркать мифологемы. Впоследствии неоднократно были записаны также и оригинальные фольклорные сказки о Сером Волке, но, как показывает беспристрастный анализ, скорее всего сказители исходили из печатного текста, который различными путями становился им известен.

Среди древнейших мифологем, донесенных сказкой о Сером Волке и пронизывающих весь русский фольклор, в первой шеренге конечно же следуют золотые яблоки, Жар-птица и Елена Прекрасная. Все они непосредственно восходят к гиперборейской традиции. Золотые яблоки Гесперид хорошо известны современному читателю не только из русских сказок, но и из цикла эллинских мифов о двенадцати подвигах Геракла. Предпоследний из них был связан с долгим путешествием на край земли, где находился чудесный сад с золотыми яблоками. Случайно или не случайно совпадение, касающееся золотых яблок в русском и древнегреческом мировоззрении? Кто такие Геспериды и где находился их волшебный сад?

Современный читатель слабо ориентируется в глубинных пластах античного мировоззрения в цикле полузабытых-полуутраченных древнегреческих мифов, имеющих явно доолимпийское происхождение. Думается, большинству лишь в самом общем плане известен и собирательный образ Гесперид – четырех нимф (иногда называется три) – хранительниц плодов вечной молодости (потому-то в русском фольклоре им еще соответствуют «молодильные яблоки»), живущих на краю света. Географически это выглядело столь далеко и недосягаемо, что, действительно, требовалось совершить подвиг, равный богам. Такой подвиг оказался под силу лишь одному смертному – Гераклу. По пути на край земли он повстречал держателя неба Атланта, который чуть было не обманул доверчивого сына Зевса и не водрузил ему на плечи небесный свод.

Согласно Диодору Сицилийскому, титан Атлант как раз и являлся отцом Гесперид. Матерью же их была титанида Гесперида, дочь титана Геспера. Геспер – персонифицированный и мифологизированный образ вечерней звезды Геспер-Венеры. Подробности данного сюжета были утрачены уже самими эллинами, которых мало интересовала доолимпийская история и мифология. Культ же Геспера восходит ко временам легендарной Атлантиды. Кстати, как уже говорилось, согласно все тому же Аполлодору (а также ряду других античных авторов), погибший материк Атлантида была не чем иным, как Гипербореей. Располагалась она, естественно, в Арктике, а Атлант был гипербореем. Теперь нетрудно понять, к какому краю земли отправился Геракл и где именно находился чудесный сад Гесперид с золотыми яблоками! Конечно, в Гиперборее, там, где и волшебный сад с теми же золотыми яблоками русских сказок.

Титан Геспер, отец Гесперид, был родным братом Атланта и совместно с ним управлял великой северной страной, погрузившейся на дно океана. Но после олимпийского переворота, когда Зевс наказал восставших против него титанов, Гесперу удалось скрыться. Если его брату Атланту суждено было до скончания веков держать на плечах небесный свод, то Геспер предпочел скрыться в космосе. И это не оговорка! Чудом сохранилось свидетельство Гигина – осколок древних преданий (или хроник?): Геспер – один из первых европейских (точнее, атлантидских) астрономов, – наблюдая небо на вершине высокой горы, загадочно исчез, превратившись в Вечернюю звезду. Данное обстоятельство вполне можно интерпретировать в том духе, что Геспер улетел на Венеру или еще дальше в космос с помощью инопланетян или без оной (еще одно мифологизированное свидетельство о летательных способностях гиперборейцев).

В римской мифологии Геспер превратился в хорошо всем известного Люцифера:

«Ниже Солнца вращается огромная планета, называемая Венерой, которая попеременно перемещается в двух направлениях и которая самими своими названиями соперничает с Солнцем и Луной. Так, когда Венера появляется первой, восходя до рассвета, ее называют Люцифер, словно она – второе Солнце, которое торопит наступление дня. Когда же, напротив, она сверкает после захода Солнца, то именуется Геспер, ведь она словно продлевает день, замещая Луну. <…> Величиною она превосходит все прочие светила, а блеск ее столь ярок, что только ее лучи рассеивают мрак».

Плиний Старший. Естественная история. II, 36–37

В дальнейшем усилиями нескольких поколений толкователей Священного Писания Люцифер стал синонимом Сатаны. На самом деле имя Люцифер, как уже отмечалось выше, этимологически связано со светоносным началом (Lucifer – «светоносный», что является калькой греческого Фосфорос) и по истокам своим является одним из латинских названий Утренней звезды – Венеры. (Как видим, Геспер – Вечерняя звезда – в процессе взаимодействия эллинской и римской культур и в результате семантических трансформаций превратился в Люцефера – Утреннюю звезду.) Но почему именно Люциферу так не повезло? Почему именно ему суждено было стать «исчадием ада»? Определенно ответить на поставленный вопрос трудно. Возможно, перед нами результат противоборства различных астральных культов: побежденного – венерианского и победившего – солнечного или лунного. Впрочем, известна небезуспешная попытка реабилитации Люцифера. Она принадлежит великому Байрону в одном из величайших его творений – драме-мистерии «Каин». Здесь Светоносный Дух – Люцифер выступает носителем глубочайшего космистского и гуманистического мировоззрения. В монологах Люцифера – проводника мятежного Каина по просторам Вселенной – рисуются грандиозные картины ее безграничности, эволюции, начала и конца:

<…> Но что бы ты подумал, Когда б узнал, что есть миры громадней, Чем мир земной, что есть созданья выше, Чем человек, что их число несметно, Что все они на смерть обречены, И все живут, все страждут?

На вопрос Каина: «Так мир не нов?» – Люцифер продолжает развивать свою космическую философию:

<…> Не более, чем жизнь. А жизнь древней, чем ты, чем я, и даже Древней того, что выше нас с тобою. Есть многое, что никогда не будет Иметь конца… (Перевод Ивана Бунина)

Однако мы несколько отвлеклись в строну. В чудесном гиперборейском саду обитало еще одно волшебное летающее существо. Русские называли ее – Жар-птица, та самая, что воровала золотые яблоки в сказке о Сером Волке, которую едва не поймал за хвост Иван-царевич (рис. 79) и на поиски которой он, в конце концов, и отправился. Жар-птица – не просто волшебное сказочное существо, но олицетворение огненно-световой стихии и, следовательно, закодированного в ней космотворящего начала Вселенной. Жар-птица не водится где попало и не сидит в кустах за забором. Изредка прилетает она из-за далекого Океан-моря и, как правило, быстро возвращается назад, в чудесную страну, где жизнь течет по отличным от земных законам. Местонахождение той страны – тоже закодировано в устойчивых сказочных образах и понятиях. Для нас оно тайны не составляет. Это – древняя Гиперборея.

В сказке о Сером Волке Жар-птица низведена до похитительницы чудесных золотых яблок, но в конечном счете восходит к тем птицам, которым, по представлению древних, были обязаны своим сотворением и вода, и суша, и люди, и звери. Генетически и этимологически образ Жар-птицы связан с арийскими и доарийскими представлениями о космотворящей роли птицы и «огненной» первосущности Вселенной. Слово «жар» в имени чудесной птицы выступает в своем первоначальном смысле – «сияние», «горение» (от древнеиндийского «гарас» – «огонь», «пламя»: путем чередования согласных «г» и «ж» оно и образовано). (Отсюда: Жар-птица – такой же древний огненно-сияющий образ, как и вся группа солнечных и световых существ всемирной мифологии, уходящей корнями в космические представления древнего пранарода, говорившего на общем праязыке и имевшего устойчивую систему знаний об устройстве и эволюции мироздания.)