Противники - Джон Гришэм

Они условились немедленно прекратить исследования. Джерри вызвался поговорить с Николасом Уокером из «Веррик», чтобы ускорить заключение мирового соглашения. Каждый из шести участников согласился начать скупать большие пакеты обыкновенных акций «Веррик», чтобы взвинтить цену. В конце концов, речь шла о публичной компании, для которой цена акций важнее всего. Если в «Веррик» считали, что выплата компенсаций смягчит Уолл-стрит, компания могла решить избавиться от возни с крейоксом, каким бы безвредным ни казался препарат.

Конференц-звонок продлился два часа. После него настроение участников стало чуть оптимистичнее, чем вначале. Они продолжат давить еще пару дней, сохранять хорошую мину, подыгрывать и надеяться на чудо, но ни при каких обстоятельствах не станут продолжать тратить деньги на возню с крейоксом. Все кончено. Они урежут расходы и перейдут к следующей битве.

Почти ни слова не было сказано о суде по делу Клопека, до которого осталось шесть недель.

Глава 33

Два дня спустя Джерри Алисандрос с деланной непринужденностью позвонил Николасу Уокеру в «Веррик лабз». Они поговорили о погоде и немного о футболе, потом Джерри приступил к делу.

— Я буду в ваших краях, Ник, и хотел бы встретиться, если вы будете на месте и свободны.

— Возможно, что и получится, — осторожно произнес Ник.

— У нас все хорошо складывается по цифрам, и мы значительно продвинулись по крайней мере в том, что касается дел со смертельным исходом. Я провел многочасовые обсуждения в комитете истцов, и мы готовы заключить официальное мировое соглашение, в первом раунде, разумеется. Избавимся от крупных дел, потом займемся мелкими.

— Так и поступим, Джерри, — согласился Уокер. Джерри наконец вздохнул. — Я приму на себя удар от Ройбена Мэсси, чтобы разобраться с этим делом. Сегодня утром он разделал меня за завтраком, и я как раз собирался вам звонить. Мэсси дал мне указание объединить усилия корпоративных юристов и наших фирм во Флориде и добиться мирового соглашения в таких параметрах, какие мы уже обсудили. Я предлагаю встретиться в Форт-Лодердейле через неделю, подписать соглашение, представить его судье и двигаться дальше. На урегулирование дел с несмертельным исходом потребуется больше времени, но сначала действительно закроем крупные дела. Договорились?

«Договорились? Да вы и не представляете насколько», — подумал Джерри.

— Отличная идея, Ник. Я организую встречу у нас.

— Но я настаиваю на присутствии всех шести членов комитета.

— Я это устрою, без проблем.

— А мы можем пригласить магистрата или кого-нибудь из аппарата судьи? Я не уйду, пока мы не подпишем сделку и не получим одобрения суда.

— Отличная мысль, Ник. — Джерри светился от счастья как идиот.

— Покончим с этим.

После звонка Джерри проверил котировки на рынке. Акции «Веррик» торговались по цене 36 долларов за штуку, единственной вероятной причиной такого роста были благоприятные новости о скором заключении мирового соглашения.

Телефонный разговор был записан компанией, специализировавшейся на правде и лжи. К услугам этой фирмы «Зелл энд Поттер» часто прибегали, чтобы втайне записывать разговоры для определения уровня правдивости собеседника. Через тридцать минут после того, как Джерри повесил трубку, два эксперта вошли в его кабинет с какими-то графиками и диаграммами. Их фирма занимала маленький конференц-зал дальше по коридору, где трудились их сотрудники и стояли специальные приборы. Они измерили напряжение в голосах обоих мужчин и легко пришли к выводу, что оба лгали. Ложь Джерри, разумеется, была запланирована, чтобы подтолкнуть Уокера.

Анализ напряжения в голосе Уокера показал высокий уровень обмана. Его слова о Ройбене Мэсси и желании компании избавиться от исков были правдой. Но когда Уокер завел речь о больших планах на встречу для заключения мирового соглашения в Форт-Лодердейле, он явно лукавил.

Джерри спокойно отреагировал на эту новость. Подобные доказательства никогда не принимались в расчет судом, потому что представлялись в высшей степени ненадежными. Он часто задавался вопросом, для чего вообще нужно проводить анализ напряжения голоса, но после многолетнего использования таких исследований почти поверил в их достоверность. Джерри был готов на все, лишь бы получить небольшое преимущество. Такая запись была крайне неэтична и даже противозаконна в некоторых штатах, так что впоследствии информация уничтожалась.

Последние пятнадцать лет Джерри бомбардировал «Веррик» одним иском за другим. При этом он много узнал о компании. Ее исследования всегда были лучше, чем исследования истцов. Она нанимала шпионов и активно вкладывала средства в корпоративный шпионаж. Ройбен Мэсси любил «трудные мячи» и обычно находил способ выиграть войну, даже после того как проиграл не одну битву.

Оставшись в офисе один, Джерри добавил запись в свой личный журнал: «Крейокс испаряется у меня на глазах. Только что говорил с Н. Уокером, который собирается приехать на следующей неделе, чтобы подписать сделку. Вероятность того, что он не появится, 80 к 20».[30]

Айрис Клопек показала письмо Уолли некоторым друзьям и родственникам, и скорое получение 2 миллионов уже вызвало проблемы. Клинт, ее сын-тунеядец, который обычно за весь день и слова Айрис не говорил, а лишь презрительно фыркал, вдруг проникся к ней теплыми чувствами. Он стал убирать свою комнату, мыть посуду, выполнять поручения своей дорогой матери и болтать без остановки, причем чаще всего он поднимал тему о новой машине. Брат Айрис, едва отсидев второй срок в тюрьме за кражу мотоциклов, красил ее дом (совершенно безвозмездно) и периодически упоминал о своей давней мечте открыть собственный бизнес по продаже подержанных мотоциклов. Он как раз видел, что кто-то продает такой бизнес за 100 000 долларов.

— Руки так и тянутся, — говорил он.

В ответ на это сын Айрис шептал у него за спиной:

— Этот только и смотрит, где бы чего стянуть при первой возможности.

Ужасная сестра Перси тоже возвестила, что имеет право на часть денег как «кровная родственница». Айрис ненавидела эту женщину, как и Перси, и Айрис уже напомнила Берте, что та даже не пришла на похороны брата. Та теперь утверждала, что в тот день ее положили в больницу.

— Докажи, — сказала Айрис, и они повздорили.

В тот день, когда Адам Гранд получил письмо от Уолли, он суетился в пиццерии, а его босс орал на него, не имея на то никаких причин. Адам, младший менеджер, ответил на любезность, и последовала отвратительная перепалка. Когда крик и ругань прекратились, стало понятно: либо Адама уволят, либо он уволится сам. И еще несколько минут мужчины спорили о том, как именно будет оформлен его уход. Не то чтобы это имело значение, ведь он уходил в любом случае. Для Адама это не играло никакой роли: ведь вскоре он разбогатеет.

Милли Марино хватило ума никому не показывать свое письмо. Она прочитала его несколько раз, прежде чем смысл слов дошел до нее, а потом почувствовала укол совести из-за того, что сомневалась в способностях Уолли. Он до сих пор не внушал ей доверия, и она все еще злилась из-за завещания и раздела имущества своего покойного супруга Честера, но теперь это значило гораздо меньше. Сын Честера Лайл получит право на часть компенсации, поэтому он следит за процессом. Если бы Лайл узнал, как они близки к получению денег, он мог бы помешать. Поэтому Милли убрала письмо в ящик, заперла его на замок и никому ничего не сказала.

9 сентября, по прошествии пяти недель после того, как Джастин Бардалл получил по пуле в каждую ногу, он подал иск против Оскара Финли лично и против «Финли энд Фигг» как фирмы. Он обвинял Оскара в «чрезмерном применении силы» при стрельбе и, в частности, в том, что он намеренно сделал третий выстрел в левую ногу, серьезно ранив Бардалла, когда тот уже не представлял собой угрозу. По иску выдвигались требования о выплате 5 миллионов в качестве компенсации фактических убытков и 10 миллионов в виде штрафной компенсации за злонамеренное поведение Оскара.

Подал иск тот же самый юрист Гудлоу Стамм, которого наняла для ведения развода Пола Финли. Очевидно, на каком-то этапе Стамм выследил Бардалла и убедил подать в суд, несмотря на его уголовно наказуемые деяния и тот факт, что ему предстояло отсидеть срок за попытку поджога.

Развод оказался более проблематичным, чем ожидали Оскар и Уолли, особенно в свете того, что Оскар практически уходил ни с чем, если не считать машины и одежды. Стамм продолжал щебетать о больших деньгах по крейоксу и высказывать предположения о заговоре с целью их сокрытия.

Оскар рвал и метал из-за иска на 15 миллионов и обвинял во всем Дэвида. Если бы не иск о зарплатах против «Цицеро пайп», они с Бардаллом никогда бы не встретились. Уолли удалось добиться перемирия, и крик прекратился. Он связался с их страховой компанией и настоял, чтобы они предоставили защиту и компенсировали расход.