Предания о самураях - Джеймс С. Бенневиль

Сёгэн ничуть не сомневался в том, что все кончилось. Сукэсигэ должен был погибнуть, а его рото разбежаться кто куда. Тут перед ним появился Ясуцугу, его волосы торчали во все стороны от ярости или страха. «Отец родной, это не человек, а настоящий дьявол. Вон он скачет сюда на Оникагэ. Что будем делать?» Сёгэн вышел наружу. Сукэсигэ и его рото как раз входили во двор усадьбы. Оникагэ трусил, как дамская лошадка. Он вел себя покладистее любой кошки. Даже чуть ли не мурлыкал. Сёгэн буквально расплылся в улыбке. «Владыка Огури не посрамил своей репутации. Позвольте взглянуть. Все необходимые приготовления закончены, двор в порядке. Не соизволит ли ваша светлость воспользоваться лестницей?» Сукэсигэ ответил: «Как прикажет ваша честь. Распорядитесь, чтобы принесли лестницу и сделали соответствующие приготовления». Спешиваясь, он поручил Оникагэ заботе Казамы Хатиро. Входя в бэссо, он подождал Гото Хёсукэ. Тот в скором времени вошел на постоялый двор и тут же вышел. Потом появился Сукэсигэ. в эбоси, голубом ситатарэ (плащ) с золоченым мечом на перевязи. На кафтане сиял выпуклый белый герб в виде кикё. Казама подвел оседланного и взнузданного Оникагэ. Подхватив сине-красные поводья, Сукэсигэ вскочил в седло. Легонько он послал животное сделать круг по двору, поставил его на дыбы и пустил вскачь. Тем временем принесли лестницу длиной около 30 тутов (9 метров). Икэно Сёдзи занял свое место посередине двора. Ёкояма и его слуги с сомнением смотрели на обоих: сможет ли господин или самурай совершить такой неслыханный подвиг. Сукэсигэ подскакал к Сёдзи. «Все готово?» – «Ничего не бойтесь, мой господин. Лестница сама по себе как хорошо набитая дорога. Скачите вверх и ни в чем не сомневайтесь». Несколько раз Сукэсигэ загонял Оникагэ вверх по лестнице. Сёдзи держал ее надежно как скала. Оникагэ смотрительно ставил сначала одну ногу вперед, потом другую, а потом проделывал все в обратном порядке. Сукэсигэ помогал своему коню голосом и поводьями. В конечном счете благородный зверь выполнил поставленную перед ним задачу. Аккуратно поставив на место передние и задние ноги, он поднялся по ступенькам. Сёдзи аккуратно наклонил лошадь с седоком. Теперь они находились посередине. Как они будут спускаться? Лестницу он держал в руке, как простую алебарду. Сёдзи аккуратно опустил противоположный конец лестницы на землю. С осторожностью Сукэсигэ начал побуждать Оникагэ к совершению спуска. Как только лошадь и человек ступили на твердую землю, они помчались галопом по кругу, поднимая пыль и гальку в воздух, как будто налетел настоящий ураган. Толпа взорвалась бурными аплодисментами. Даже Сёгэн, сердце которого колотилось от паники и смертельного страха, не смог удержаться от выражения восхищения произошедшим. Никто не мог сравниться с господином и мужчиной. Сукэсигэ остановил лошадь перед Сёдзи. Другой похвалы он не мог выразить даже своему самураю. В молчаливом приветствии все рото отвесили глубокий поклон этой сильной личности. Сукэсигэ проскакал перед Сёгэном, стоящим на рока. «Мы выполнили распоряжение Сёгэна-доно. Эта демонстрация представляет собой просто шутку. Что еще ваш Сукэсигэ может сделать по вашей благородной воле?» Сёгэн заговорил угрюмо так, будто хотел уличить его в некоем промахе: «Пусть принесут го-бан. Хочу, чтобы ты встал на доску для игры в го. Такой подвиг на подобном звере представляется по-настоящему беспримерным». – «Распоряжение вашей светлости с почтением услышано». Войдя в раж, Сукэсигэ поскакал к своим рото. «Идза! Да он совсем совесть потерял! Потребовал поставить коня на доску для игры в го! Кто-нибудь слышал о таком ловком трюке? Ваш Сукэсигэ не слышал, но попробует его выполнить. Продемонстрирую ловкость ног, достойную причесывания волос девы». Тем временем принесли доску для игры в го и положили ее в середине двора. Она представляла собой массивный квадратный брус из дерева площадью меньше 40 × 40 сантиметров, опирающийся на четыре мощные ножки.[41] И как заставить лошадь встать на него? Сукэсигэ ломал голову, как все это сделать. Он несколько раз опасливо приближался к доске и отступал, чтобы дать своему коню понять, какого рода задачу им требуется выполнить. Потом его конь бодро подскакал к доске и поставил на нее передние ноги. Сукэсигэ спокойно послал его немного вперед, чтобы он сошел с доски. Теперь на доску встали задние копыта. Ловко управляя поводьями, Сукэсигэ поставил Оникагэ на дыбы. Наподобие кота Оникагэ опустился на корточки. Одновременно на доску встали передние копыта. Всадник со своим конем выполнили практически невозможный трюк. Они встали как изваяние из камня: Сукэсигэ поднялся на стременах, Оникагэ выпрямил передние ноги, оставив задние согнутыми как пружины. Зрители вскочили с мест, пораженные таким зрелищем. Конь опять встал на дыбы. Мощным прыжком Сукэсигэ послал его на землю. Снова триумфальная пробежка галопом; роняя капли пота конь и его наездник молча застыли перед Ёкоямой Сёгэном.

Икэно Сёдзи демонстрирует свою силу

Последний от ярости и страха не мог произнести ни слова. Что он мог поделать с таким человеком, с такими людьми?! Он слишком расстроился, чтобы хвалить. «Репутация Кодзиро-доно выше всякой похвалы. Требовать от вашей светлости чего-то еще противоречит здравому смыслу. Прошу принять смиренные похвалы за такое ваше представление». Он подобрал невыразительные слова и произнес их с заметной прохладцей. Сукэсигэ ему ответил так: «Позволю себе дать вам небольшую отсрочку. Подано прошение о досрочной отставке, касающейся Ёкоямы-доно». С тем они расстались. Огури со своими рото вернулся на постоялый двор, чтобы обсудить событие дня и выбрать манеру поведения по отношению к Ёкояме. Сёгэн отправился в свои палаты, точно так же обдумать, как обращаться с этим врагом. Понятно, что дела его пошли из рук вон плохо.

Оникагэ встает на доску для игры в го

Глава 11

Воды Тамагавы

Со скрещенными руками и опущенной головой Сёгэн напоминал деревянное изваяние в восточной позе, которую якобы обычно принимают в глубокой задумчивости или при отвлечении ото всех дел. Он ушел в самосозерцание. На татами в освещенной солнцем комнате появилась тень: кто-то отвешивал ему низкий поклон. Подняв голову, он не сдержал радостного восклицания: «Ах! Сам Сабуро! Ты появился как нельзя вовремя!» – «Милостивый государь, с трепетом и почтением: ваш Сабуро прибыл доложить по поводу событий на Бусю Тамагаве (на реке Тамагаве в провинции Бусю)». Ясухару бегло осмотрел своего отца. Осведомленный обо всем, что случилось в его отсутствие, сам тайный свидетель подвига Сукэсигэ, усмирившего Оникагэ, он подождал, пока его пожилой отец выскажется по поводу своих страхов, чтобы потом попросить у него совета. Из всех своих сыновей Сёгэн самую большую привязанность питал к этому своему чаду и совсем его не опасался. Зверских черт в лице и комплекции Сабуро Ясухару проступало мало, как и грубой силы, дикого характера, что делало его малопригодным для начинаний и обеспечения процветания его отца. Ясукуни отличался недалекостью ума и трусоватостью. Ясуцугу выделялся еще и жадностью с тщеславием. Этого парня нельзя было назвать разиней или робким человеком, как и за его отцом, не замечалось за ним и порядочности. Старшие два сына родились от одной матери. Этого парнишку Сёгэн прижил от деревенской девки по имени О-Набэ (Кастрюля для тушения блюд). Ясукуни и Ясуцугу делали вид, будто претендуют на положение самураев. А этот паренек мало чем превосходил в честолюбивых планах возглавляемых им якунинов. Для Сёгэна и Акихидэ он служил исполнителем любых исключительно подлых поручений. В этом и состояла радость от лицезрения данного много обещающего отростка семейного дерева.