Точка бифуркации - Борис Борисович Батыршин

лошадь попросить. До чёртиков не люблю верхом ездить, а куда деться? Не пешком же через половину острова топать…

- Попроси тогда велосипед. – посоветовал я. – Я видел - у подпручика Семикозова имеется, «дуксовский», с тремя скоростями. Небось, не откажет. А Бейли всё равно за чем бежать, за конём или за великом, он у меня шустрый.

- Да я уж вижу… - Николка потрепал лабрадора по загривку, и тот в ответ облизал его ладонь. – ладно, пошли уже, чудо хвостатое…»

Швартовый канат отсоединился от серьги в носу гондолы и, сворачиваясь кольцами, упал на палубу. «Вальрус», освободившись от привязи, поплыл, подгоняемый встречным ветром, за корму, а матросы уже крутили рукояти лебёдок, выводя из палубного эллинга «Ламантина». «Икар», первый в Королевском флоте судно-носитель дирижаблей (здесь их называли «эйршипами», воздушными кораблями) был перестроен в соответствии с чертежами, которые военно-морская разведка Британской Империи раздобыла на известной гамбургской верфи «Howaldtswerke-Deutsche Werft». Там по заказу русского флота проходило переоборудование парохода «Слейпнир» в такой же корабль-матку, и германские судостроители относились к технической документации без должного пиетета – что и позволило тайком снять с них копии. Британские судостроители, отличные мастера своего дела, внесли в проект некоторые изменения – в результате, «Икар», несколько даже уступавший «Слейпниру» в водоизмещении, нёс не два, а целых три «эйршипа», размерами и прочими ТТХ примерно соответствовавшими русским «палубным» дирижаблям типа «Таврида» - тем самым, что успели уже доставить Королевском Флоту столько неприятностей. Но ничего, подумал пятнадцатилетний помощник мичмана Уинстон Черчилль, занявший бомбардирское сиденье в гондоле «Вальруса», скоро они за это рассчитаются. Благо, всё необходимое для этого имеется – в баках «Вальруса» достаточно галлонов газолина высшей очистки, а на серповидных бугельных захватах под днищем гондолы (тоже конструкция, сворованная у русских – правда, не в Германии, а на Охтинской Воздухоплавательной верфи Санкт-Петербурга) висят три фугасные бомбы по тысяче сто фунтов каждая. Взрывчатые снаряды начинены лучшим пироксилином и снабжены взрывателями новейшей конструкции, срабатывающими при малейшем контакте с поверхностью – благодаря им бомбы перед взрывом не зарываются в грунт, что, разумеется, гасит часть взрывной силы.

На одном из заново оборудованных полигонов где-то в Шотландии уже испытывают и другой тип бомб – бронебойные, предназначенные проламывать блиндированные палубы российских боевых кораблей. Но в этом полёте они не пригодятся – у первых трёх «эйршипов» Королевского флота иная цель, не имеющая броневой защиты.

«Икар» занял позицию в видимости маяка Тернудден на крошечном песчаном островке Готска-Сандён, что лежит в двадцати с небольшим милях к северу от оконечности Готланда. По прямой отсюда до цели около сотни миль – примерно два с половиной часа лёта. Впрочем, на обратном пути «эйршипам» придётся проделать миль на сорок меньше – как только «Икар» выпустит в воздух «Дюгоня», он развернётся и полным ходом пойдёт на зюйд, чтобы принять дирижабли примерно на середине обратного пути. А чтобы случайно не разминуться с воздухоплавателями, корабль-матка и сопровождающие его крейсер «Амфион» и канонерка «Динго» развернутся строем фронта, на расстоянии восьми миль один от другого, а когда по расчёту времени выйдут в точку рандеву – то начнут пускать разноцветные ракеты, чтобы издали привлечь внимание воздухоплавателей. В этом имелся, конечно, известный риск - ракеты могли засечь и русские патрульные суда. Однако их, по сведениям, полученным из Адмиралтейства, между Готландом и Эзелем быть не должно – парочка таможенных крейсеров (по сути, шхун, вооружённых одной-двумя устаревшими лёгкими пушчонками) не представлявших особой опасности для отряда Роял Нэви.

О том, куда предстояло высыпать бомбовый груз, то о ней экипажи «эйршипов» узнали совсем недавно, уже после того, как «Икар» и корабли сопровождения миновали Датские проливы. Узнали – и пришли в совершеннейший восторг, поскольку целью воздушного налёта – между прочим, первого в истории Королевского Флота! – была избрана Воздухоплавательная станция русских на острове Эзель. Лорды Адмиралтейства не без оснований считали именно русские дирижабли виновными в осеннем фиаско эскадры адмирала Хорнби, и теперь строили свои планы с учётом новой стратегии русских. Согласно разработанному ими плану, первым ударом следовало вывести из строя тяжёлые дирижабли, базирующиеся на острове. Если это удастся сделать – броненосная эскадра снова войдёт на Балтику, только теперь впереди будет развёрнут сильный крейсерский отряд, в составе которого будет и «Икар» со своими «эйршипами». Они сумеют вовремя обнаружить русские минные заграждения, а новые «противовоздушные» шрапнельные снаряды для лёгких орудий отгонять прочь русские дирижабли – если им вздумается опять сбрасывать свои парашютные торпеды на британский боевой ордер…

«Вальрус» описал широкую дугу с набором высоты, и Уинстон наблюдал, как от причальной кран-балки на корме «Икара» один за другим отделились сначала «Ламантин» а потом и третий «эйршип», «Дюгонь». Когда шла подготовка к этому рейду, воздухоплаватели ожесточённо спорили, какие именно эмблемы следует нанести на борта воздушных кораблей. Предлагались самые разные варианты – от крупного, в половину корпуса, изображения королевского льва, до алого креста Святого Георгия или трёхцветной сине-бело-красной розетки. В итоге решено было подождать официального решения на этот счёт, а сейчас на одной из растяжек, поддерживающих заднюю часть гондолы, трещал в набегающем потоке воздуха «Юнион Джек» - «эйршипы» Королевского Флота плыли под облаками навстречу славе.

Из дневника мичмана

Ивана Семёнова.

« - …приблизимся к станции на двух тысячах футов! - проорал в переговорник Шурик. Генерал-Адмирал с Григорием должны будут уже стартовать на «России-I». - Потом пойдём в сторону берега, там матросики будут запускать шары-мишени, и мы их расстреляем трассерами. Чтоб уж шоу, так шоу, без дураков!

- Это Георгий придумал? – отозвался я. Голос пилота в трубке то и дело прерывался треском пяти цилиндров нашего движка.

- Он самый. Ему по должности положено, раз начальник. Скажет траву в зелёный цвет красить – покрасим, скажет шары взрывать – взорвём, дурное дело нехитрое. Я подойду футов на сто – сто пятьдесят, и влупишь. Смотри только, дирижабль не зацепи. А то две особы голубой крови в одном крематории – пожалуй, многовато будет, а?

Я сдержал малоцензурный ответ. Нашёл, понимаешь, кого поучать – да я с этим ТПУ («Тульский пулемёт, универсальный», изделие Тульского Императорского оружейного завода, клон безотказного ПКМ) можно сказать, уже сроднился! Шурик свое ераплан только-только на ватмане рисовал, а я уже орудийные расчёты на британском крейсере «Орландо» очередями шинковал – а туда же…

Хотя, строго говоря, Шурик прав – патроны с трассирующими, они же зажигательные, пулями были получены буквально на днях, и это были