Что мне делать без тебя? - Ирина Лобановская

Олеся поняла, что обсудить с отцом ничего не удастся.

— Ладно, мы договорились, в пятницу, в семь, — скороговоркой пробормотала она. — Не забудь. Если что-нибудь изменится, я позвоню.

Олеся нервничала. Ее взвинченность подогревалась безупречным, нарочитым спокойствием Карена и шутками Глеба. Они оба издевались над ее тревогами и страхами, обесценивая их своей иронией и превращая в ложные, несущественные. Ну, конечно, они были полностью правы: Олеся драматизировала события, но сейчас она чувствовала, что теряет Полину навсегда, и это подстегивало, заставляло торопиться и совершать необдуманные бессмысленные поступки. Вот когда она до конца осознала чувства Джангировых по отношению к ней и Карену, те чувства, которые она так справедливо осудила, не умея понять, те, с которыми они не смогли совладать когда-то и с которыми она не в состоянии была справиться теперь. Проклятый, вновь смыкающийся круг! Как могла она бороться с этим неумолимым, жестким, четко спланированным и логически выверенным течением жизни, как могла устоять перед ним — маленькая, слабая, бестолковая? И почему вдруг именно сейчас она так жадно, исступленно схватилась за Полину? Сознавала, что уходят годы, ничего не оставляя взамен? Ощущала близость новых потерь и панически боялась их? Вот! Отгадка, кажется, найдена. Она боится потерять Карена… Он молод, беспечен, эгоистичен и только бесстрастно свистит, покачиваясь на носках. Он уверенно шагает вперед, не оглядываясь и не останавливаясь ни перед чем. Его шаг — шаг победителя. Везде и во всем. И что за прихоть, что за детский каприз — на ходу прихватить с собой маленькую женщину с озерными глазами? И как он будет вести себя дальше — ведь ему только двадцать шесть, а ей уже под сорок… И не имеет никакого значения то, что они выглядят как ровесники. Это абсолютно ничего не значит. Карен всегда поступал и впредь будет поступать в соответствии со своими желаниями, и никто не властен что-либо изменить в его поведении. Подсознательно страшась его вполне возможного предательства, Олеся стала судорожно хвататься за дочь, не желая терять и ее тоже.

Она напряженно осмотрела стол, готовый к ужину: ничего не забыла? Скоро должны приехать Полина со Стасом и Глеб. Карен закрылся в кабинете и что-то читал. Издерганная Олеся не слышала, как он бесшумно подошел и встал сзади.

— Я думаю, — сказал он, лениво потягиваясь, — тебе давно пора бросить работу: твои деньги погоды не делают. Может, тогда ты начнешь хоть немного интересоваться домом. Надежда, правда, очень слабая…

— Мы именно в эту минуту будем обсуждать твое неуместное предложение? — раздраженно спросила Олеся.

— А что тут обсуждать? — флегматично пожал плечами Карен. — Тут абсолютно все ясно. Не вижу никакой проблемы.

— Зато я вижу! Кроме того, ты, по своему обыкновению, пришел не вовремя. В твоем духе как раз сейчас предложить лечь в постель!

— Это совсем неплохо, — Карен уставился на нее неподвижным взором. — Думаешь, не успеем?

— Думаю, ты никогда не уймешься, — с трудом удержалась от смеха Олеся.

Ну что можно поделать с ним, не меняющимся темноглазым мальчишкой, упрямо мокнущим под дождем возле ее дома?

— Кажется, обстановку разрядили, — удовлетворенно заметил Карен и опустился в кресло. — Если они не явятся сию минуту, я съем все без остатка вместе с салфетками. Ты меня моришь голодом с полудня.

— Не сочиняй! — возмутилась Олеся. — Ты без конца жевал дрянные чипсы и что-то там еще из пакета!

— Конечно, из пакета. И, безусловно, дрянные. Я всю жизнь ем у тебя что-то мерзкое из пакета. А мечтаю — из тарелки! Разумеется, это замечательно — ходить в рестораны с такой неподражаемой женщиной, как ты, но все же не менее прекрасно ужинать с ней вдвоем дома. Я не люблю, когда моя личная жизнь проходит на людях! И мне сильно не нравится, когда на тебя смотрят! А там на тебя почему-то все время смотрят! В этом смысле дома значительно безопаснее и спокойнее. Однако я отвлекся. Почему я не вижу четко составленного тобой плана беседы? Вопрос — ответ, вопрос — ответ, твой монолог, наш диалог, стихи Глеба… Я думал, ты лучше подготовилась к встрече.

Олеся махнула рукой.

— Не смейся! Я действительно не знаю, о чем говорить.

— А зачем говорить? — невозмутимо спросил Карен. — Пускай они говорят, а ты молчи. Только, умоляю, не бросай на меня трагические взгляды, это порой бывает сложно пережить, я начинаю пугаться и судорожно соображать, что от меня немедленно требуется. Я открою.

И он встал, услышав звонок. Приехал Глеб со своей неизменной тростью. Он вручил Олесе два букета — для нее и для Полины — и огромный сверток.

— Ты поразительно галантен! Вдобавок и цветы, — Олеся подозрительно осмотрела отца. — Очередное свидание, что ли, сорвалось? И ты остался с цветами и с носом?

— Не проявляй сообразительность, — нежно посоветовал Глеб. — У тебя все равно ничего не получится. Детей еще нет?

— Как видишь, — вздохнула Олеся. — Полина никогда не приходит вовремя.

— Это хорошо характеризует будущую женщину, — порадовался, усаживаясь, Глеб. — Девочка, неужели ты наконец научилась готовить? — воскликнул он, с изумлением оглядывая стол.

— Вы что, сговорились? — крикнула Олеся. — Пригласила на время кухарку, самый примитивный выход! Устраивает?

Глеб успокоительно кивнул.

— Вот теперь все сразу встало на свои места, а то я слишком удивился. Карен, как можно выносить ее столько лет? Признаюсь, я смутно понимаю.

— Притерпелся, — лаконично ответил Карен и грустно вздохнул, скосив глаза на Олесю. — А куда денешься?

— Деваться некуда, — охотно согласился с ним Глеб. — От нее вообще нельзя никуда деться.

Олеся покорно сложила на коленях руки, готовясь терпеливо слушать долгое обсуждение собственного характера и бесчисленные упражнения в дурацких остротах, но, к счастью, явились Полина и Стас. Мускулистый, подвижный, слегка простоватый и явно очарованный Полиной юноша сначала понравился Олесе. Его немного смутили чересчур внимательные взгляды, и Олеся поспешила усадить всех за стол. По лицу Полины бродила обычная неопределенная улыбка. Карен мгновенно радостно схватился за нож и вилку.

— С тех пор, как ты живешь отдельно, Поля, здесь все перешли на лечебное голодание. Поэтому ваш сегодняшний визит для меня — праздник. И если я объемся, не судите слишком строго. Это повторится теперь очень нескоро, если, конечно, вы не собираетесь баловать нас своими посещениями.

Полина мило наклонила головку, ее блуждающая улыбка стала ласковой и признательной.

— Мы можем бывать у вас часто, — сообщила она. — А почему не пришел Левон?

Растерялся даже хладнокровный Карен. Глеб поправил очки. Олеся в испуге уставилась на дочь.

— Не смог, — коротко объяснил Карен и сразу сменил тему. — Как успехи в теннисе? Что говорит тренер?

— Тренер доволен, — включился в игру Стас. — Хотя Полина иногда ленится. Глеб Иванович, — почтительно обратился он к Витковскому, — я бы очень хотел автограф. Если можно.

И он вытащил из кармана книжку Глеба. Пока тот подписывал ее, Олеся пыталась догадаться, какой новый сюжет зреет в голове дочери. Что за неуместный вопрос о Левоне? Карен безмятежно ел, изредка поглядывая то на жену, то на Полину, и усмехался. Потом он снова заговорил со Стасом, прекрасно понимая, что от женщин ждать многого не приходится и можно рассчитывать только на себя и на Глеба. Но тут Полина показала новый фокус. Она внезапно побледнела, прижала ладонь ко рту и выскочила из-за стола. Олеся бросилась за ней. Склонившись над раковиной, Полина мучилась приступом тяжелой рвоты, пытаясь побыстрее избавиться от съеденного.

— Неужели отравилась? Попей водички!

Полина прижалась к ее руке и застонала.

— Что же ты могла съесть? — по-настоящему испугалась Олеся. — Мы ведь только что сели. И здесь ничего не должно быть плохого. А что ты ела сегодня дома?

— Не сегодня, — простонала Полина. — Это не сегодня, мама. Это уже не первый день. Только положу что-нибудь в рот — и сразу выворачиваюсь наизнанку!

Олеся похолодела. Она догадалась.

— Почему ты не сказала мне раньше?

Хотя что изменило бы признание дочери…

— Я думала, пройдет, — лепетала Полина. — Можно, я пойду лягу?

Олеся отвела ее в спальню и уложила. Вскоре заглянул Карен.

— Чем-нибудь помочь?

Олеся вяло покачала головой: чем тут теперь поможешь?

— Ты развлекай там Стаса и папу. Я скоро приду.

Но Карен приблизился к Полине.

— Тебе ничего не нужно, Поля? Оставайся сегодня здесь, по-моему, тебе трудновато будет добраться до дому.

— Стас довезет, — пролепетала Полина. — Спасибо, Карен… У меня просто сильно разболелась голова.

— Я так и понял, — кивнул он. — Просто загадка, что бы все женщины делали без этой спасительной головной боли?..