Война во времени - Александр Пересвет

В смысле, не приказывает, просит, понял Саша. Ну, что ж, сходим. Отступать некуда, позади Москва…

Повели его к тому большому чуму, что стоял возле центрального кострища. Гуськом — видимо, в соответствии со здешней иерархией — за ними последовало ещё трое воинов. Судя по количеству перьев — тоже в авторитете.

В чуме было полутемно. Свет проходил лишь из дырки в потолке. В остальном тут было пусто. Лишь вдоль стен незамкнутым в направлении входа кругом лежали шкуры. Места для заседающих, явно. Здешняя Госдума. А он тут зачем? Заслушать на заседании и съесть после третьего чтения?

Воины вошли, расселись. Саше места, естественно, не нашлось. Это было неприемлемо.

Как же всё-таки хорошо, что год назад у них дома установили кабельное телевидение! И как здорово, что за субботним обедом родителю любят посмотреть всякие документальные фильмы по каналу «Дискавери»! Ибо как раз недавно было одно кино. Про монголов. С исторической частью. Так там говорилось, что самое почётное место — напортив входа, а возле входа как раз всякие презренные низшие стоять должны. При той линии поведения, что избрал для себя Сашка, это было именно что неприемлемо.

Но что делать, было неясно. Подойти и занять оставшееся пустым место? Так оно было явно за стариканом, а он тут, возможно, местный святой. И уж во всяком случае — главный: его «кресло» находилось аккурат напротив входа. Займёшь его — и смертельно оскорбишь здешние обычаи. Убьют, и никакая наглость не поможет. Но и оставаться у входа нельзя.

Помогло наитие. «Индейцы» не сидели, обнявшись. И тесно прижавшись друг к другу — не сидели тоже. Тогда Сашка подошёл к вождю Яли и, сурово проговорив: «Саша — там (жест) — нет!», — попросту сел по левую руку от него. То есть между ним и пустующим местом деда, ибо Яли сидел по правую руку от того. Надо бы было ещё шкурку из-под вождя вытащить, но так далеко заходить Саша не рискнул. Просто сел по-турецки и медленно, со значением обвёл высокий ареопаг независимым взглядом.

Ареопаг, надо отдать должное, не шелохнулся. Лишь вождь Яли повернул голову, тяжело поглядел на мальчика и снова направил взгляд на шкуру, что прикрывала вход.

Через минуту… через очень долгую минуту напряжённого молчания чьи-то руки снаружи откинули эту шкуру, и в чум не торопясь зашёл давешний дедуля.

В руках он нежно нёс большую куклу…

Да нет, не кукла то была. Смешно представить себе первобытного деда, забавляющегося играми в «дочки — матери».

Когда старик приблизился, Саша разглядел.

В руках у дедульки покоилась мумия. Самая настоящая! Тёмно-коричневая кожа, обтянутые скулы, полузакрытые глаза. Зубы блестят из-под натянутых губ. Поэтому кажется, что покойничек лихо всем улыбается.[8]

Уже потом, когда Саша побольше освоил язык, то узнал, что сия музейная реликвия — не просто мумия. Это — важный авторитет.

Оказывается, уже дольше шести поколений вождей данным племенем уламров руководит великий вождь. В своё время был смертельно ранен в войне между племенами. Умирая же, завещал особым образом обработать его тело, чтобы и после смерти быть со своим народом.

Хранится сушёный лидер у шамана. Которым авторитетный дед как раз и оказался. Мумия умеет творить всякие мелкие чудеса. Но главное — с вечно живым вождём всегда советуются, когда народ вождя Яли встречается с каким-либо затруднением.

В данный момент затруднением был чужой мальчик. Похожий на уламра, но не уламр. Мирный, но приносящий неприятности, если с ним плохо обращаться. Белый кожей. Странно одетый. Странно поступающий. Не умеющий говорить по-человечески. Обладающий странным предметом, который режет и исчезает.

К добру или ко злу стало появление такого мальчика в племени? Или это не мальчик, а тот самый дух предков, которого надо опасаться и лелеять? Или напротив — мальчик, которого духи предков избрали для подготовки своего возвращения в этот мир, и теперь его лучше всего убить, дабы вреда от них не было?

В затруднении был вождь Яли.

И духовный лидер, с которым он советовался, был в затруднении.

Так что принятие судьбоносного решения доверили древнему вождю.

Древний вождь поначалу никак не хотел сидеть на самом почётном месте в центре чума. Сверкая зубами и веселясь, он всё норовил упасть на бочок или опрокинуться на спину и к исполнению своих обязанностей приступать не спешил. Наконец, с шалуном совладали — после того, как робеющий воин из молодых принёс палку, которую воткнули в землю и привязали вождя к ней. Усмирённый таким образом весельчак стал разговороспособен, и высокое собрание приступило к повестке дня.

Сначала дедулька-шаман что-то долго нараспев втолковывал засушенному вождю. Затем прошёлся вокруг него в подобие танца. С притоптыванием и позвякиванием. Нет, постукиванием — в руках у священнослужителя было что-то вроде кастаньет.

Затем местному Ленину был продемонстрирован белый мальчик. Вежливо приглашён, подведён под полузакрытые очи и столь же вежливо препровождён обратно.

Кстати, возражений по поводу занятого Сашкой места высказано не было. Ну да, смысла нет напрягаться: ежели он — хороший дух, то место самое подходящее. Если плохой, то оно уже не имеет значения.

Весёлая мумия, как и следовало ожидать, выразила по поводу мальчика полный восторг. Во всяком случае, приветливая ухмылка не сходила с её лица.

Затем все снова расселись по местам, и заключительную часть действа взял на себя дед-колдун. Вот ведь сухой сморчок, а какой ловкий! Он пошёл так ловко нарезать круги вокруг древнего вождя — вертясь одновременно вокруг оси — что никого не задел, ни на чьи ноги не наступил и не уронил реликвию.

Саша был уверен, что судьба его решается сейчас в голове старца, но за неимением языка и непониманием глубинной сути происходящей церемонии относился к ней не очень серьёзно. Забавно будет рассказать потом Антохе и Алинке, — и это всё, о чём он думал.

Правда, «кусачую штучку» в кармане он рукою постоянно ощупывал. Но вот чувства, что сейчас, вот прямо по результатам этого совета, с ним может произойти что-то плохое, не было. Ну не сосало ничто внутри! Не ощущалось, что всё, судьба его подошла к последней грани! Не было предчувствия близкой смерти.

А дед, между тем, завершил свои камлания. Уселся, едва ли не упал перед мумией. Обнял её, что-то крикнул повелительное. Всё тот же робеющий воин — ассистент шамана, что ли? — принёс в чум что-то вроде попонки из шкуры. Как бы и не крокодила — во всяком случае, пресмыкающегося точно. И накрыл собеседников.

И хоть не понимал Саша до конца, что происходит, но почувствовал, что вот сейчас и принимается какое-то важное решение касательно его судьбы и жизни. И снова ощутил прилив той бесшабашной силы, что уже не раз помогала ему правильно держать себя. Он незаметно вытащил нож из кармана и за спиной открыл его.