Казино «Бон Шанс» - Василий Веденеев

— Рвать! — с пеной у рта сипел Вячеслав Михайлович. — Всех положить! Ублюдки! Спалили, суки!

Он с грохотом разбил об дубовый стол массивное кресло, метнул в стену хрустальный графин с водой и… неожиданно успокоился. Взяв телефон мобильной связи, набрал номер и почти ровным голосом сказал:

— Давид? Это Слава! Ты где сейчас?.. В общем, бросай все это и немедленно приезжай… Что? Я же сказал: немедленно! Похоже, у Вити подпалена шерсть.

Бросив телефон на стол, он посмотрел на тихо сидевшего в углу советника и буркнул:

— Распорядись, чтобы прибрали.

— Уже нет никого, — напомнил Алексей Петрович. — Только мы и охрана.

— Тогда сам вытащи и подмети, — приказал шеф, — нечего им тут…

Молибога едва успел вынести из кабинета обломки кресла и неумело замести веником осколки графина — мокрое пятно так и осталось потеком на стене и полу, — как приехал Агамов.

Это был неопределенного возраста худощавый человек с приплюснутым носом бывшего боксера и тонкогубым ртом. Тщательно зачесанные назад темные слегка вьющиеся волосы скрывали уже наметившуюся на его затылке лысинку. Алексею Петровичу всегда было интересно, кто этот господин с восточной фамилией, еврейско-грузинским именем и русским отчеством? Но сейчас, в данной обстановке его больше интересовало, что решат делать и как ответят на предложение Снегирева, чем подноготная Агамова. С ней успеется, конечно, если будем живы-здоровы.

Вячеслав Михайлович без лишних слов усадил Давида в кресло перед телевизором и продемонстрировал ему запись развлечений Гудилина. Давид Георгиевич смотрел молча, только иронично щурил темные, слегка навыкате глаза.

— Ловко они его, — когда закончилась пленка, отметил он.

— Ловко? — резко обернулся к нему Чума. — А теперь требуют отдать деньги и вступить в переговоры. Я с ними буду говорить на своем языке!

Он пристукнул тяжелым кулаком по столешнице, и Агамов недовольно поморщился:

— Уймись! Ты с ними говорить не будешь.

— Да?!

— Да, — твердо ответил Давид. — Никаких мер не предпринимать, пока мы завтра не увидимся с нашим другом. Я покажу ему эту скабрезную ленту, и потом решим, что делать дальше. У него может быть свое видение этого вопроса.

— Черт с вами, — Вячеслав Михайлович рухнул в кресло. — Когда едем?

— Утром, — Давид поднялся, взял кассету и направился к выходу. — Молибога отправится со мной, а ты поедешь на своей машине за нами.

— Боишься, что со мной тебя взорвут? — заржал Чума. — Не волнуйся, Снегирев этим не занимается.

— А я и не волнуюсь, — спокойно ответил Агамов. — Просто мне так кажется удобнее…

Рано утром Меркулова разбудил телефонный звонок Снегирева. Вежливо извинившись, что беспокоит в столь неподходящее время, Сан Саныч неожиданно спросил:

— Вы помните разговор насчет трех машин?

— Каких машин? — спросонок не сразу понял Петр.

— Ну, когда вы с Леонидом возили по столу сигаретные коробки. Припоминаете?

— Ах, да! Вспомнил. И что?

— Возможно, все состоится сегодня. Приготовьте свои цацки и ждите, скоро заеду…

Чертыхнувшись, — не дал поспать нормально, неугомонный, — Меркулов принял холодный душ, побрился, сварил кофе, сделал себе яичницу с беконом и с аппетитом плотно позавтракал. Кто их знает, сколько они сегодня задумают кататься?

Закурив, он сел ждать Снегирева, от нечего делать перелистывая старый иллюстрированный журнал. Сан Саныч заставил себя ждать почти полтора часа.

— Извините, — входя в квартиру, он примирительным жестом поднял руки. — Некоторые технические неполадки. Кстати, мы одни?

— Втроем, — пошутил Петр, но заметив, как насторожился советник по безопасности, объяснил: — У меня чижик живет, в клетке.

— А-а, — облегченно рассмеялся Сан Саныч. — Значит, мы все-таки вдвоем.

Пройдя на кухню, он не снимая пальто, совсем как Арвид, уселся на стул и попросил кофе.

— В общем так, — прихлебывая из кружки горячий напиток, начал Снегирев. — Ваша машина остается здесь, поедете со мной. Не волнуйтесь, потом, как всегда, доставлю на место. И вообще, вы все время с аппаратурой находитесь в моей машине. За рулем буду я сам. Когда придет время прилепить вибродатчик, дадим сигнал по рации. Ну а потом все надежды на вас. Все, спасибо за кофе, пошли, время не ждет.

Петр подхватил сумки с аппаратурой и поспешил следом за Сан Санычем. У подъезда их ждал старенький микроавтобус «рено» с тонированными стеклами. Устроив Меркулова на вращающемся сиденье позади водителя, Снегирев сел за руль и лихо вывел микроавтобус на улицу.

Погода была мерзкая, слякотная: не то зима, не то осень. С неба летела колкая ледяная крупа вперемешку с холодным дождем. Асфальт блестел, словно смазанный маслом. Но советник вел машину уверенно, небрежно держа баранку затянутыми в тонкие кожаные перчатки руками.

— Сейчас встретимся с другими участниками нашего маленького шоу, — он посмотрел на Меркулова в зеркальце и подмигнул. — А потом будем ждать начала действа.

— Долго?

— Что долго?

— Долго ждать? — переспросил Петр. — Когда готовить аппаратуру?

— Я предупрежу заранее, — успокоил Снегирев.

— Лишь бы все получилось.

Дальше ехали молча. За окном мелькали знакомые столичные улицы, и Меркулов определил, что они выехали на набережную и приближаются к Крымскому мосту. Свернув к бассейну «Чайка», микроавтобус остановился. Петр увидел стоявший неподалеку грязно-белый «сааб» и чуть поодаль потрепанный «москвич-каблук».

Снегирев вышел из микроавтобуса и пошел к водителям машин, угостил их сигаретами, перекинулся несколькими словами и вернулся. Пока он ходил, Меркулов успел заметить, что на заднем сиденье «сааба», забившись в уголок, сидит какой-то человек.

— Ну, поехали дальше, — Снегирев включил зажигание и они выехали на Садовое кольцо.

— Куда теперь? — поинтересовался Петр.

— Поедем ждать, — засмеялся Сан Саныч. — Ждать, пока наши друзья выберутся из своей берлоги и отправятся с визитами. Проводим их и будем ждать возвращения. Вот тогда начнется работа.

Не доезжая Триумфальной площади, микроавтобус свернул в переулок и запетлял, словно запутывал следы. Но вот водитель сбросил скорость и проехал мимо дома, показавшегося Петру странно знакомым. Так и есть, вон у подъезда мелькнула знакомая табличка — «Альтаир»…

Молибоге было любопытно и немного страшновато — еще бы, сегодня он увидит того, кого побаивался сам Чума: неведомого партнера и благодетеля Вячеслава Михайловича. Алексей Петрович подумывал уже, как бы под благовидным предлогом отказаться от совместной поездки с шефом и Агамовым, но ничего путного придумать не удалось. Вздохнув, он сел в маленький светлый «мерседес» Давида Георгиевича и хотел немного побалакать, как он говорил, дорожкой, чтобы снять нервное напряжение, но Давид тут же громко врубил музыку и тронул с места. Молибога уткнул нос в шарф и решил смириться с судьбой: не убьют же его, на самом деле? Разве он виноват, что Гудилин так подставился? Ему за ним приглядывать не поручали.

Сзади, как привязанный, болтался черный «форд» Вячеслава. Ехать оказалось недалеко — фирма, в которую они направлялись, располагалась в переулке у Миусской.

Молча вышли, поднялись на лифте на третий этаж, где их встретила охрана. Давид пошептался с ними, один из охранников позвонил, и вскоре появился косоглазый молодой человек в модном костюме.

— Я секретарь господина Кай Фэна, — широко улыбаясь гостям, поклонился он. — Прошу, господа, пройдемте со мной, господин Кай Фэн ждет вас в своем кабинете.

«Китаец что ли? — шагая за секретарем, думал Молибога. — Или южнокореец. Тьфу, опять кореец, как Ленька Пак! Ну и компания, мать их!.. Кстати, надо бы выяснить, как их фирма называется».

В просторной приемной услужливый секретарь помог им снять верхнюю одежду и широко распахнул дверь кабинета, тут же плотно закрыв ее за последним из вошедших.

От дверей вела широкая ковровая дорожка к столу заседаний. За ним стоял письменный стол, за которым сидел средних лет человек с азиатскими чертами лица. Алексею Петровичу он показался похожим на Мао Цзэдуна, но в отличие от вождя китайского народа, которого всегда изображали в военном кителе или во френче, на господине Кай Фэне был дорогой строгий костюм с крахмальной сорочкой и галстуком-бабочкой в мелкий горошек.

— Я недоволен, господа! — не дав посетителям сделать и трех шагов, тихо, но внушительно сказал хозяин, и все невольно остановились.

Кай Фэн надел очки в тонкой золотой оправе и поочередно внимательно посмотрел на каждого из прибывших. Встретившись глазами со взглядом хозяина кабинета, Молибога невольно опустил голову, лишь бы не смотреть в эти презрительно прищуренные карие узкие глаза — холодные и неприязненные.