М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников - Максим Гиллельсон

В юнкерской школе Лермонтов был хорош со всеми

товарищами, хотя некоторые из них не очень любили

его за то, что он преследовал их своими остротами

и насмешками за все ложное, натянутое и неестествен­

ное, чего никак не мог переносить. Впоследствии и в све­

те он не оставил этой привычки, хотя имел за то много

неприятностей и врагов. Между юнкерами он особенно

дружен был с В. А. Вонлярлярским * (известным бел­

летристом, автором «Большой барыни» и проч.), кото­

рого любил за его веселые шутки. Своими забавными

рассказами Вонлярлярский привлекал к себе многих.

Бывало, в школе, по вечерам, когда некоторые из нас со­

берутся, как мы тогда выражались, «поболтать», рас­

сказы Вонлярлярского были неистощимы; разумеется,

при этом Лермонтов никому не уступал в остротах

и веселых шутках.

Зимой, в начале 1834 года, кто-то из нас предложил

издавать в школе журнал, конечно, рукописный. Все

согласились, и вот как это было. Журнал должен был

выходить один раз в неделю, по средам; в продолжение

семи дней накоплялись статьи. Кто писал и хотел поме­

щать свои сочинения, тот клал рукопись в назначенный

для того ящик одного из столиков, находившихся при

кроватях в наших каморах. Желавший мог оставаться

неизвестным. По середам вынимались из ящика статьи

и сшивались, составляя довольно толстую тетрадь, ко­

торая вечером в тот же день, при сборе всех нас, громко

прочитывалась. При этом смех и шутки не умолкали.

Таких нумеров журнала набралось несколько. Не знаю,

что с ними сталось; но в них много было помещено сти­

хотворений Лермонтова, правда, большею частью

не совсем скромных и не подлежащих печати, как, на­

пример, «Уланша», «Праздник в Петергофе» и другие.

* В то время Вонлярлярский тоже был юнкером лейб-гвардии

Гусарского полка. Произведен офицером в гвардейские конно-пио-

неры. ( Примеч. А. М. Меринского.)

171

«Уланша» была любимым стихотворением юнкеров; ве­

роятно, и теперь, в нынешней школе, заветная тетрадка

тайком переходит из рук в руки. Надо сказать, что юн­

керский эскадрон, в котором мы находились, был раз­

делен на четыре отделения: два тяжелой кавалерии, то

есть кирасирские, и два легкой — уланское и гусарское.

Уланское отделение, в котором состоял и я, было самое

шумное и самое шаловливое. Этих-то улан Лермонтов

воспел, описав их ночлег в деревне Ижорке, близ

Стрельны, при переходе их из Петербурга в Петергоф­

ский лагерь. Вот одна из окончательных с т р о ф , — опи­

сание выступления после ночлега:

Заутро раннее светило

Взошло меж серых облаков,

И кровли спящие домов

Живым лучом позолотило.

Вдруг слышен крик: вставай, скорей!

И сбор пробили барабаны *,

И полусонные уланы,

Зевая, сели на коней 2.

В одной из тетрадей того же журнала было поме­

щено следующее шутливое стихотворение Лермонтова

«Юнкерская молитва»:

Царю небесный!

Спаси меня

От куртки тесной,

Как от огня.

От маршировки

Меня избавь,

В парадировки

Меня не ставь.

Пускай в манеже

Алехин ** глаз

Как можно реже

Там видит нас.

Еще моленье

Позволь послать —

Дай в воскресенье

Мне опоздать!

То есть прийти из отпуска после зори, позже девяти

часов и, разумеется, безнаказанно.

* Хотя при эскадроне были трубачи, но как в отряде, шедшем

в лагерь, находились подпрапорщики и кадеты, то подъем делался

по барабанному бою. ( Примеч. А. М. Меринского.)

**Бывший в то время командиром юнкерского эскадрона, покой­

ный Алексей Степанович С<туне>ев, которого юнкера очень лю­

били. ( Примеч. А. М. Меринского.)

172

Никто из нас тогда, конечно, не подозревал и не раз­

гадывал великого таланта в Лермонтове. Да были ли

тогда досуг и охота нам что-нибудь разгадывать, нам,

юношам в семнадцать лет, смело и горячо начинавшим

жизнь, что называется, без оглядки и разгадки. В то

время Лермонтов писал не одни шаловливые стихотво­

рения; но только немногим и немногое показывал из

написанного. Раз, в откровенном разговоре со мной,

он мне рассказал план романа, который задумал пи­

сать прозой и три главы которого были тогда уже им

написаны. Роман этот был из времен Екатерины II,

основанный на истинном происшествии, по рассказам

его бабушки. Не помню хорошо всего сюжета, помню

только, что какой-то нищий играл значительную роль

в этом романе; 3 в нем также описывалась первая лю­

бовь, не вполне разделенная, и встреча одного из лиц

романа с женщиной с сильным характером, что раз слу­

чилось и с самим поэтом в его ранней юности, как он

мне сам о том рассказывал и о чем, кажется, намекает

в одном месте записок Печорина. Печорин пишет, что

один раз любил такую женщину, а перед тем говорит:

«Надо признаться, что я точно не люблю женщин

с характером: их ли это дело?» Но и без характера

женщина, прибавлю я от себя, не большая находка.

На такую женщину нельзя полагаться. Да и сама она,

испытывая невзгоды и огорчения любящей женщины

с характером, не пользуется ее наслаждениями...

Роман, о котором я говорил, мало кому известен

и нигде о нем не упоминается; он не был окончен

Лермонтовым и, вероятно, им уничтожен. Впрочем,

впоследствии наш поэт замышлял написать романиче­

скую трилогию, три романа из трех эпох жизни рус­

ского общества (века Екатерины II, Александра I

и настоящего времени), как говорит о том Белинский

в своей рецензии второго издания «Героя нашего вре­

мени», в «Отечественных записках» 4.

Поэма «Демон», не вполне напечатанная и всем

известная в рукописи, была написана Лермонтовым еще

в тридцатом и тридцать первом годах, когда ему было

не более семнадцати лет. Я имею первоначальную ру­

копись этой поэмы, впоследствии переделанной и уве­

личенной. В некоторых монологах «Демона» поэт унич­

тожил несколько стихов прекрасных, но слишком

смелых. В юнкерской школе он написал стихотворную

повесть (1833 г.) «Хаджи Абрек». Осенью 1834 года

173

его родственник и товарищ, тоже наш юнкер Н. Д. Юрь­

ев, тайком от Лермонтова, отнес эту повесть к Смир-

дину 5, в журнал «Библиотеку для чтения», где она