Шагнуть в неизвестность - Юрий Иванович

— От десятка осталась девятка, — похвалил мой выстрел Леонид, опять взводя арбалет. — Но неужели у них только одна веревка?

Оказалось, что две, как мы потом посчитали. Летающие и сменяющие друг друга на высоте кречи своими гортанными криками нас сильно раздражали и мешали прислушиваться к шорохам сверху, но наша позиция оставалась идеальной. Я и за неосторожными зроаками внизу продолжал охотиться, и камни время от времени вниз кидал. Причем кидал не только в расщелину, по которой уже поодиночке пытались подняться самые упорные смертники, но и по скалам-укрытиям. Так мне удалось согнать с лежки двух людоедов и, пока они устраивались на новом месте, удачно их подранить.

А потом враг предпринял самую отчаянную, смелую и довольно слаженную атаку на нашу позицию. И при хорошем раскладе и капельке удачливости им могло повезти. Сразу два зроака-скалолаза решили влететь в нашу пещерку ногами вперед. А следом за ними устремились сразу четыре кречи со своими сабельками. Нас спасла только узость горловины да наша постоянная настороженность.

Первый скалолаз влетел со слишком большой скоростью и не успел ослабить веревку. Она укоротилась при огибании козырька, и зроак врезался мордой в свод. От такого удара он потерял сознание и застыл, заливаемый кровью. Второго я успел пристрелить, лишь только его тело показалось в створе. Веревку он отпустил, а сам остался лежать на самом краешке. Поэтому и первый кречи не смог сразу спланировать вглубь, чуть притормозил на первом метре, и его насквозь, как картонную коробку, пронзил болт из арбалета Леонида. Пронзил и попал прямо в голову летящего следом сатира. Тот смешно кувыркнулся от такого удара в воздухе, и от этого движения и видимой закупорки входа остальная пара кречей с воплями подалась в стороны и быстро отлетела назад. Кажется, они потом долго не могли поверить, что остались живы при этой отчаянной атаке.

В итоге у нас в пещерке, а вернее, на входе в нее стало тесно от трупов. Потому что следующим моим первым движением был взмах мачете и опускание его прямо на горло слабо зашевелившегося первого скалолаза. Кровищи получилось целое море, но в горячке боя меня не стошнило, а Леонид вообще проявил недюжинную сообразительность. Все-таки пожизненная работа в цирке сказывалась.

— Хватаем! — Он подал мне конец веревки, на которой ввалился к нам первый смертник, — Тянем! Резче! Еще резче!

Мы практически на скорости рванули в глубь пещеры. На третьем метре разбега нас стало резко тормозить, потом мы так же резко ускорились, чуть не зарывшись носами в камни.

— Отпускай! — заорал товарищ, сам тем временем накидывая петлю на некое подобие сталактита.

Я успел оглянуться на вход и на светлом фоне заметить мелькнувшее вниз тело. Стянули! Тот, кто страховал своего напарника сверху, или сильно расслабился, или стал менять страховку, но когда мы его дернули — рухнул вниз.

Ура! Сразу тремя скалолазами из проворного десятка меньше! Да и два кречи нам больше не угроза.

Я бросился на край нашей амбразуры, осмотрелся по сторонам — вдруг еще какой кузнечик к нам ногами вперед сиганет — и только после этого глянул вниз. Упавший так и лежал распластанной куклой, и к нему никто пока не спешил, а веревка валялась рядом.

— Ленька! Тяни веревку вверх!

Мы-то думали, что тело падающего обвязано. А раз нет, то почему бы врага хоть такой малости не лишить?

Но как только мой напарник стал лихорадочно тянуть веревку вверх, к ней бросились сразу два зроака. Хорошо, что камни у меня под рукой были заготовлены: короткая бомбардировка, людоеды метнулись в стороны и вновь забились по щелям, а я начал громко ругаться и досадовать, что никого не упокоил. И опять мой коллега по несуществующим баронствам вернул к действительности:

— Арбалет заряжай! Еще накричишься!

Закончив выбирать веревку, он и свое оружие стал готовить к стрельбе, чуть не поскользнувшись в луже крови.

— Песочку бы надо подсыпать, — раздумывал он вслух, а на меня напал нервный приступ веселья:

— Да ты немного подергайся, вот он и подсыплется.

Нет, хорошо, когда рядом с тобой не просто жизнерадостный товарищ, но еще и самый великий мэтр цирковой клоунады. Леонид засмеялся так лихо, громко и раскатисто, что порхающая напротив нашего укрытия пара кречей вздрогнула и благоразумно удалилась еще на сто метров. Им, наверное, услышанный демонический смех вообще показался дурным знаком.

А затем мы довольно спокойно занялись осмотром и подсчетом трофеев. Веревка пеньковая, толстая и прочная, длина более двухсот метров — одна штука. Сабелька маленькая, детская, скорее напоминающая укороченную рапиру, но острая как бритва — одна штука. Два коротких меча, не длиннее нашего мачете, ремни, подсумки с ножами, несколько нагрудных блях защитного свойства и кучка разного хлама — это все, что отыскалось на трупах зроаков. Налегке летели в бой! Собаки бешеные! Даже фляги с водой никто из них не прихватил! Даже кусочка мяса взять в дальнюю дорогу не додумался! Хотя по поводу мяса я тут же сдал назад, представив себе, чье оно может оказаться, а заметивший мое состояние Леонид проворно сунул мне очередную шоколадку:

— Расслабься! Когда ты кушаешь, добрый становишься, — Асам отправился к выходу, готовясь сбросить первое тело.

Тогда как я, уже забив рот шоколадом, стал мычать вслед:

— Постой, не бросай!

— О как! Сразу подобрел.

— Да нет, пускай так и лежат на бруствере, сбросить всегда успеем, а вот следующим лихачам, желающим к нам в гости, без стука не прорваться.

— Истину глаголешь, друг мой!

Пока он устраивал трупы зроаков и все-таки сбросил вонючее тело их крылатого прихлебателя, я его страховал, доедал шоколадку и посматривал на окружающие просторы. Поэтому без труда заметил и движущееся в нашу сторону войско, и спускающиеся по реке, пристающие к левому берегу большие ладьи. Вот только рассмотреть у меня вначале не получилось, чьи это войска, хотя сердечко радостно затрепетало, а с губ сорвалось мечтательное восклицание:

— Неужели наши?!

В этот раз я совершенно не угадал. После более пристального просмотра мы поняли: к нам движутся зроаки, а на ладьях наверняка везут зловонных кречей. И кажется, я стал догадываться, почему у врагов такая жажда познакомиться именно с нами:

— Арбалеты! Зроаки теперь пойдут на все, лишь бы нас убить и захватить в свои руки магическое, по их понятиям, оружие.

Леонид сразу нашел удачный, по его мнению, выход:

— Если мы разберем арбалеты, а потом еще и сожжем некоторые детали, то восстановить их станет невозможно. Как и создать другие прототипы по оставшимся кусочкам.

— Ты предлагаешь погибнуть, но технологии аспидам не передавать?

— А у тебя другое мнение?

— Естественно! Надо и самим спастись, и арбалеты наши сохранить!

— Как именно?

— Пока не знаю, но будем думать вместе!

— Хе-хе! — недовольно помотал головой мой товарищ — Ты паришь мозги народу, как некоторые вожди: «Мы пойдем иным путем!» «А каким конкретно?» — спрашивает трепетная серая масса. На что получает самый правдивый ответ: «А вот когда дойдем — тогда и узнаем!» Три раза «ха!».

— Почему только три? Возражение вашей милости мне очень понравилось. Поэтому предлагаю смеяться как можно дольше.

На что мэтр выдал на утрированном украинском языке:

— Нэ тратьте кумэ сылы, а липшэ зьижтэ чоколядку!

И опять наш дружный хохот, гулким эхом вырывающийся из пещеры, отпугнул ругающихся кречей.

Глава двадцать шестая

ВСТРЕЧА СОЮЗНИКОВ

После праздничного обеда по случаю знаменательной победы четыре дня в полку прошло в относительном спокойствии. Наемники постепенно втягивались в ритм приграничного боевого дежурства: устраивались засады, велись прочесывания местности, совершались рейды в сторону ничейных земель и отрабатывалось тактическое взаимодействие между сотнями и десятками. И в особенности восстанавливались навыки взаимодействия с пограничниками царства Леснавское. Но пока больше ни единого замеченного зроака и даже точек на горизонте в виде кречей не наблюдалось.

В отношениях всеми признанных элитными противниц тоже наступило странное затишье. Апаша Грозовая к трио Ивлаевых вообще старалась не приближаться, но зато издалека к ним присматривалась не хуже командира разведки Олкафа Дроона. И вообще стала собирать о новоявленных героинях все рассказы, сплетни и сообщения о каждом жесте, слове или поступке. У старых друзей воительницы-ветерана стало считаться даже хорошим тоном подойти к ней и в товарищеской беседе поведать все подмеченные за тремя сестрами словечки, взгляды или даже уловленные подспудные намерения. Вроде и не наушничество получалось, а некое обсуждение старожилами полка воинов из нового пополнения. Тем более что было замечено: положительные отзывы заува стала выслушивать с гораздо большим вниманием и интересом. Подозревали, что именно с этой стороны она и попытается отыскать самые ранимые места в обороне молодой противницы и именно туда бросит наиболее действенное оскорбление.