Скитальцы - Денниз Морхайм

Вернувшиеся в свой город восьмилапые и двуногие разведчики считались героями. Правда, большая часть не возвращалась. Но все равно находились добровольцы. Пауки-разведчики тут же поднимались в местной иерархии, люди получали многочисленные блага, и их семьи (как вернувшихся, так и погибших) не могли быть казнены ни за какое прегрешение.

— У вас часто практикуются казни? — поразился Найл.

Оказалось, что смертная казнь для человека была наиболее частым наказанием, налагаемым восьмилапыми правителями.

Посланнику Богини не нужно было объяснять, почему. Казнили за любое прегрешение: не уступил дорогу восьмилапым, не явился вовремя на зов, медленно выполнял работу. Разведчиков же не казнили, им выдавалась индульгенция и на всю семью. Некоторые вызывались идти в разведку после того, как восьмилапые хватали брата, отца, дядю. Тогда пленника тут же отпускали.

Женщин, правда, не казнили. Женщины рожали детей, а поэтому были необходимы для воспроизводства населения.

От них в случае прегрешения требовалось родить еще одного, или двух, или трех детей — в зависимости от тяжести вины. Если женщина оказывалась не детородного возраста, рожала одна из родственниц. В семьях города, где родились все обитатели лагеря, было по многу детей.

— У вас нет проблемы вырождения нации? — спросил Найл.

Посланник Богини пояснил, что у них в городе это случается в десятом поколении. Поэтому одна из целей путешествия их отряда: найти новых людей для своего города. Он тут же предложил двуногим — тем, кто пожелает — отправиться вместе с ним назад в его земли, затем посмотрел на восьмилапого Правителя.

— Это будет одним из условий нашей помощи. Нам требуется свежая кровь.

— Возьмете столько двуногих, сколько захотите. Это не проблема, — ответил паук. Восьмилапый не сомневался: двуногие женщины еще народят столько детенышей, сколько потребуется.

А в душах людей, как чувствовал Найл, отправляя щупы в сознание то одному человеку, то другому, зарождалась надежда… Пожалуй, у него на судах не хватит места для всех желающих.

Но эту радость почувствовал не только Посланник Богини, но и местный Правитель.

— Ты заберешь двуногих только если вы избавите нас от гигантских бабочек, — сказал он опять в голос, чтобы все слышали. — Если у вас ничего не получится, вы, наоборот, оставите нам своих.

Местные жители замерли на своих местах. Радость в душах стала сменяться ужасом. Они бросали на Посланника Богини и окружающую его группу взгляды украдкой. В них читались жалость, сочувствие, искреннее беспокойство. Они хотели бы помочь, но не знали как, да и не решались.

Но ни Посланника Богини, ни остальных членов его отряда заявление Правителя не только не смутило, наоборот, они решили показать свою силу. Дравиг и подчиненные ему пауки были возмущены: отряд пришел по зову южных восьмилапых, северные пауки готовы оказать помощь, а им вместо благодарности даже за сам порыв выдается такое…

Вперед выступил Дравиг и от имени пауков отряда заявил, что в их землях к помощникам и союзникам относятся совсем по-другому. Затем выступил один из северных пауков, в подробностях поведав, как их уважаемая Правительница отблагодарила Посланника Богини и уважаемых пауков из его города.

Паук, правда, умолчал о первом приеме, когда Найлу пришлось продемонстрировать силу жнеца и разрушить высотное здание. Но одной этой демонстрации силы оказалась достаточно. Пауки, как уже давно понял Найл, — существа трусливые и боятся сильной руки. Стоит им показать, что они будут повержены в случае непослушания, причем неведомым оружием, как они тут же прогибают брюшину. Если же они чувствуют слабину в противнике, того ждет незавидная судьба. Ему придется заплатить очень высокую цену за все свои мнимые прегрешения.

А не показать ли и этим паукам силу жнеца? — прикинул Найл. Не успел он об этом подумать, как получил направленный импульс Дравига, предлагающего ему то же самое. Рикки тем временем без предупреждения слетел с плеча Найла и перебрался на голову Правителя. Тот резко дернулся, но от маленьких цепких лапок Рикки было не так-то просто отделаться. Пауки из отряда Найла тут же закрыли себя ментальными коконами. Найл же решил пока не использовать жнец: а ну как начнется лесной пожар? Кто будет его тушить?

От Правителя же во все стороны стали отлетать волны страха. Рикки понемногу высасывал из него энергию. Страх передался и другим местным паукам: ведь они все находились в одном ментальном поле.

— Отправляйтесь по домам! — приказал Найл людям. — Придется сделать небольшой перерыв в переговорах.

Но двуногие словно застыли на местах. Они не понимали, что происходит. Пауки, вначале переминавшиеся с лапы на лапу, стали носиться по вековым деревьям, взлетая по ним то вверх, то вниз, кто-то неистово раскачивался на лианах, потом целая группа рванула куда-то вглубь леса, сминая растительность на своем пути.

— Есть ли у вас раненые? — спросил Рикки вслух, так пока и не выпуская лапок из головы Правителя. Тому было никак не сбросить маленького паучка, хотя он и тряс головой, и скакал на месте — пока не ослабел. Его подчиненные и не думали ему помогать: почувствовав страх, они бросились спасать себя.

Найл повторил вопрос паучка, найдя глазами Роберто, который, уже немного пообщавшись лично с Посланником Богини, знал: гость не принесет людям зла. Как раз наоборот — от начальника этого отряда следует ждать помощи.

— Мой брат был ранен в схватке со львом, — воскликнул Роберто. — Он умирает…

— Теперь не умрет, — сказал Найл, подошел поближе к восьмилапому Правителю, чтобы Рикки не тратил лишнюю энергию на перелет, паучок перескочил ему на плечо, и Найл отправился вслед за Роберто в его жилище.

Остальные люди потянулись на ними. Восьмилапый Правитель остался лежать без сил, распластав лапы по земле. Другие пауки так и носились по чаще. С разных сторон слышался треск. Большинство людей были испуганы, но часть — в основном, молодые — смотрели на Найла с надеждой. Дравиг с подчиненными ему восьмилапыми остались сидеть на ровной площадке, где гости и хозяева только что пили шимаррон. Саворон с подчиненным послали ментальный импульс Найлу, предупредив, что отправятся на исследование окрестностей, а заодно подкрепятся. Им ведь требовалась растительная пища.

Брат Роберто, Себастьян, лежал на подстилке из пальмовых листьев.

Рядом с ним дежурили две женщины: молодая и пожилая, первая оказалась женой, вторая — матерью двух братьев. Женщины плакали. Они даже не вышли на церемонию, боясь пропустить последние минуты дорогого мужчины.