Женщин обижать не рекомендуется. Сборник - Валентин Черных

— Значит, мне повезло, — сказал он.

— Повезло, повезло, — подтвердил я.

Он отошел от меня. Я видел, что она о чем-то его спрашивает, а потом направилась ко мне.

— Ты ему все рассказал?

— Он попросил прощения за то, что увел тебя у меня. Я его простил. Это весь наш разговор.

— Спасибо тебе. — И она поцеловала меня, как целуют лучших друзей или бывших любовников.

Уходя из ресторана, она помахала мне. Я не мстительный. Я не рассказал ему, что она воровка, но и ей не сказал, что он ворует давно и профессионально.

ТАМБОВСКАЯ ВОЛЧИЦА

Рассказ

Москвичи боятся провинциалок больше, чем бультерьеров. Бультерьер сжимает челюсти, пока не придушит свою жертву. На это уходят минуты. Провинциалка должна сжать челюсти минимум на пять лет, иначе суд при разводе признает брак фиктивным. Я замуж не собиралась, поэтому москвичам ничего не угрожало. Училась на третьем курсе Института управления, претендентов повести меня в ресторан или в ночной клуб хватало. Почему не повести девушку с ростом профессиональной манекенщицы и грудью голливудской звезды — это у меня от матери и бабушки, они тоже были грудастые и жопастые, но с тонкой талией — в общем, идеал российской красоты. Приятель Игоря, кинорежиссер, увидев нас, сказал:

— Князь Игорь и княгиня Ольга!

Игорь, высокий, русоволосый, с небольшой бородкой, был похож на древнего русского князя — такими изображали князей в учебниках по истории для средней школы. Я знала, что он кандидат наук, преподает в университете и занимается бизнесом — идеальное сочетание науки и практики. Он мне понравился сразу, но я в нем не увидела своего будущего мужа. Была у меня такая особенность еще с детства. Я смотрела на свою одноклассницу и могла сказать: эта станет офицерской женой — офицеры почему-то выбирали пухлых блондинок, эта будет учительницей и не выйдет замуж. В мальчишках тоже угадывался инженер, доктор или работяга. А когда стала постарше, я точно знала: если я не могу представить, как мы с этим мужчиной пьем утром чай на кухне, никогда он не будет моим мужем. Игоря я представить мужем не могла, но легла с ним в первый же вечер знакомства, а утром встала с ощущением, что изменила любимому мужу, которого у меня никогда не было.

Я спохватилась уже на третьем месяце беременности, Игорь куда-то пропал. Пока я его искала, прошел еще месяц.

— Мы так не договаривались, — ответил он на мое сообщение. — Я тебе могу дать денег на аборт под общим наркозом. Извини, но я женат.

Так я узнала о его семейном положении и поехала в Тамбов к своей матери, врачу-гинекологу областной больницы.

Мать осмотрела меня. Я и сама знала, что пропустила все сроки для обычного аборта.

— Операция для тебя нежелательна, — сказала мать. — Риск велик. Пятьдесят из ста, что после этого ты никогда не сможешь иметь детей. Надо рожать.

— Он женат и не собирается разводиться. Ты сможешь взять ребенка, пока я закончу институт и найду работу?

— Не смогу. Я собираюсь замуж, и он моложе меня на пять лет. Он женится на вполне еще молодой и привлекательной женщине, но, если ему придется нянчить внука, боюсь, что его это не устроит.

— Но у каждой женщины рано или поздно появляются внуки.

— Я думала, что это случится значительно позже. Но я тебе буду помогать деньгами.

И я поняла, что и в провинции закончился институт бабушек, которые с нетерпением ждут появления внуков.

— Рассмотрим другой вариант, — предложила мать. — Ты девушка видная, привлекательная. Наверняка у тебя есть поклонники, которые хотели бы на тебе жениться, но у них почти нет шансов получить тебя в жены.

— Кого ты имеешь в виду?

— Менее красивых, менее обеспеченных, которые на тебе женятся и с ребенком. Тебе надо только снизить степень своих притязаний.

Но у меня не было ни робкого, ни бедного, ни горбатого влюбленного.

Я просчитала все варианты и остановилась на единственном. Существуют миллионы женщин, которые не могут родить. Иностранцы приезжают в Россию и вывозят даже не очень здоровых детей, их медицина выправляет большинство природных дефектов, были бы только деньги.

И у нас, и у них молодую здоровую женщину сегодня используют как биологическую машину, в которую запускают сперму донора, она вынашивает и рожает ребенка за большие, разумеется, деньги.

Пусть я буду девять месяцев этой биологической машиной. Когда есть точно сформулированная задача, менеджер разрабатывает методы для ее решения, а я ведь собиралась стать менеджером. Я изучила все юридические аспекты и вышла на главного врача родильного дома, которая устраивала подобные дела. Мне была нужна бездетная богатая пара, которая хотела иметь здорового, красивого ребенка на моих условиях. На время беременности мне снимут отдельную квартиру — я жила в общежитии — и будут платить пятьсот долларов в месяц: я ведь должна хорошо питаться. После того как я им передаю ребенка, они покупают мне однокомнатную квартиру.

Через неделю мне в общежитие позвонил мужчина и предложил встретиться.

— Где и когда? — спросила я.

— Сейчас. Мы в пяти минутах от общежития.

Я поняла, что начинается проверка. Я надела белую прозрачную кофточку — пусть увидят, что этой грудью можно выкормить даже тройню, — и синюю юбочку, в которой я поступала в институт.

Он — рослый, сорокалетний, русоволосый и сероглазый, она — маленькая, черненькая, в свободном брючном костюме, который скрывал ее худобу.

Она рассматривала меня не стесняясь, как холодильник или микроволновую печь. Он смотрел на меня как на женщину, которая ему понравилась, я это всегда чувствую. Ему нравилось, как я улыбаюсь, и он улыбался тоже. Я привстала, чтобы достать свои документы с книжной полки, оглянулась, одергивая коротенькую юбку, и наткнулась на его поплывший глаз. Я вдруг увидела, как мы, он и я, сидим на кухне, пьем чай. Он встает, надевает пиджак, и я поправляю ему галстук. Значит, он мой муж, но его жена сидела рядом.

Роженица, я ее так окрестила, сразу предложила мне сигарету. Я отказалась: не курю. Меня тестировали.

— Тогда немного вина, — предложила она, доставая испанский портвейн, — чтобы разговор шел легче.

Я снова отказалась.

— Тогда перейдем к условиям договора, — сказала роженица.

— Вы их знаете.

— У нас есть поправки. Мы вам снимаем не квартиру, а комнату, а после рождения ребенка эту комнату выкупаем.

По-видимому, у них была комната в коммунальной квартире, доставшаяся от каких-то родственников.

— Нет, — ответила я. — Условия не обсуждаются, а принимаются.

— Обсуждается все, — возразила роженица и закурила.

— Покурите в коридоре, — попросила я. Она загасила сигарету.

— Но и у нас есть условия, — сказала роженица! — Вам необходимо достать медицинскую карту отца ребенка. Мы должны быть уверены, что у него нет наследственных заболеваний.

— За отдельную плату я постараюсь снять ксерокопию.

— А как мы убедимся в подлинности?

— Никак. Я могу вам дать любую карту, если захочу обмануть.

— Это не в ваших интересах. Есть много способов проверить.

— Это уже ваши проблемы.

— Комнату, которую мы вам предлагаем, вы можете посмотреть даже сегодня.

— Я не буду смотреть комнату.

— Нам нужно подумать.

— Разумеется. Неделю. Через семь дней я начну переговоры с другими претендентами.

Роженица встала, кивнула мне и направилась к двери. Отец моего будущего ребенка улыбнулся, и я поняла, что он принял решение.

Роженица позвонила через шесть дней.

— Мы согласны на ваши условия и нашли квартиру рядом с вашим институтом. Когда вы ее можете посмотреть?

— Сегодня.

— Запишите адрес. Встретимся через час.

Однокомнатная квартира на шестнадцатом этаже была обставлена мебелью шестидесятых годов, по-видимому собранной среди знакомых и родственников, чтобы сдавать одиноким с очень средним достатком или на сутки парам, судя по огромной тахте, которая занимала половину квартиры.

Старый холодильник «Север», журнальный столик, два кресла с синтетической обивкой, на книжных полках — сочинения Ф. Купера, Дж. Лондона, В. Катаева, А. Фадеева, чтобы при полном отупении или бессоннице можно было возвратиться в детство.

Подписав договор, я отказалась от своих материнских прав. Никогда я не должна была делать даже попыток увидеть своего ребенка. Если ребенок окажется с дефектами, договор утрачивает силу, но деньги, уплаченные мне за время беременности, не возвращаются. Если я попытаюсь избавиться от ребенка, или если ребенок не родится по моей небрежности, или если я передумаю и захочу оставить себе ребенка, то я выплачиваю все полученные мною деньги и еще несколько миллионов за упущенную выгоду.