Спасите ведьму, или Некроманты здесь скромные - Анна Томченко

— А вы? — девушке показалось забавным доводить этого чванливого интригана.

— Поговорить…

— Ваш семейный снобизм плохой помощник в переговорах… — честность за честность. Никто не говорил, что получать правду в лицо приятно. Но мужчина ещё раз пробежался взглядом по визави и в нем проснулся… Интерес?

— Ваше появление внесло некоторые неурядицы в жизнь нашего спокойного городка. Хотя, вы и пренебрегаете общением, все же… Столько слухов. Чего вы хотите от Грегори?

— А вы? — девушка аж села ровнее, как будто перед прыжком. — Отвечать на вопрос вопросом невежливо, так говорит моя тетушка. Но мы же оба знаем о чем идёт разговор. Не о моем здесь присутствии, не о том, что я тут по сути отбываю наказание и собираю материал для повышения степени. Вы здесь затем, чтобы узнать, что мне нужно он нелюдимого мага. Честность за честность. Вам что от него надо?

Честность? С такими как Сандер Бернар нельзя быть честными. Такой проглотит и костей не выплюнет. Поэтому бравируем и наглеем на глазах. Папочки тут нет, но и Алисия не последняя селянская дура.

— До вашего появления вопрос о браке Хлои и Грегори был почти решённым…

Гадюка, что спит в любой девице, расправила капюшон и встала на хвост. Она и ревность, обжигающаяся, злая, всеобъемлющая, затопила разум Элис и девушка только и успела подавить желание высказать высокородному папаше в каком драконьем заду она видала этот свадебный цирк, где главным клоуном будет ее наниматель.

— Вы хотите сказать они любили друг друга без памяти? А тут появилась я и все испаскудила?

Ведьма вскинула бровь, пристально вгляделась в лицо собеседника. Маска. Надменная маска, отлитая свечным воском, и кажется приблизься огонь, она потечёт рваными слезами, обнажая гнилое нутро. Девушка азартно втянула носом воздух, как волчица, что готовиться к загону жертвы. Щекотнул аромат пряных трав, виски, табака… Не то… Что там в первых нотах? Базилик. Лимонная сочность? Нет. Алисия шмыгает самым любопытным органом и снова принюхивается. Аптекарский спирт. Травы… какие-то травы, очень знакомые.

— Любовь? — градоправитель наигранно хохотнул. — В таких браках нет любви. Но она неудобно выскальзывает обычно на стороне. Что между вами и магом?

Какой шустрый. Чародейка задумчиво выпячивает губы трубочкой, делая вид, что взаправду думает над вопросом.

— То же самое, что между вашей дочерью и Грегори, — Элис не обратила внимание на то, что ее сочли незначительной интрижкой, — абсолютно ничего!

Хотелось добавить, настолько ничего, что они просто периодически обжимаются, но грубо сказать не получалось, а оправдываться не хотелось.

— Значит я могу рассчитывать, что вы проявите благоразумие в нужный момент…

— Ой за пять штук золотых и квартирку в Радужной поляне, можете рассчитывать на что угодно…

Если уж быть благоразумной девицей, то до конца. А по законам жанра излишний ум требует торгов или хотя бы намёка на это. Алисия внимательно присмотрелась к собеседнику и уловила едва заметную неприязнь. Неужели он рассчитывал, что она устрашится видом всесильного градоначальника и будет блеять как коза, которую приносят в жертву на демоническом алтаре?

— Раз все так просто… — было начал Сандер, но ведьма перебила:

— А что сложного? — она пожала плечами, — Вы мне отступные, я заканчиваю отбывать наказание, дописываю свою работу и помахиваю батистовым платочком вашему фантасмагоричному представлению из кареты моего папеньки. Кстати, если хотите ускорить этот процесс рекомендую наведаться в Кассоди и найти там бывшего королевского дознавателя Тадеуша Гордон и заверить его в моей благонадежности. Папенька будет рад слышать, что его единственное дитя настолько допекло весь город, что сам градоначальник решил посодействовать воссоединению семьи.

Вот пусть сидит и обтекает. Алисия самым чувствительным местом, обычно на какое она находит неприятности, ощущала, что будь она простой девицей без рода и племени, этого разговора не состоялась. Ее бы просто вышвырнули за стены города или отравили бандеролью в родную деревню коровам хвосты крутить. И если это подозрение верно, стоит уточнить, что волосы на ее голове давно пересчитаны и папенька сильно разгневается, заметив недостачу.

— Вы не уедите? — мужчина побагровел и попытался ослабить воротничок рубашки. Восковая маска текла сильнее, и Элис хотелось отвернуться, чтобы не видеть двуличия, но она смотрела. Так, как глядит отец: с вызовом, с полной уверенностью в своей правоте и немного с диким, лихим сумасшествием.

— Уеду… Тогда, когда сама этого захочу.

Уходил градоначальник как эльфийский партизан из дриадской деревушки, не прощаясь. Элис проследила, как смыкаются полы шатра и устало откинулась на диван, разбирая неудобный разговор на составные части. Больше всего жгло то место, где брак блондинки и ее мага был решённым. Она не рассчитывала ни на что. Более того ей ничего не нужно. Но детская обида не покидала. Мешали руки Грегори, что прикасались к волосам, к губам. Его хриплое дыхание. Ее ладони, что нервно и торопливо расстегивают его рубашку. И голос… густой, тягучий… Что заставляет клубок огня внизу живота растекаться.

Алисия ведь действительно влюбилась.

И за это было обидно до слез. До прокушенной губы. А сейчас стало ещё и больно, потому что причина почему они не возвращались к событиям той ночи стала очевидной. Зачем городить ненужные романы, когда там брак. Для него это мимолетный адюльтер. Ему не интересно, что там почувствовала Элис.

— К тебе можно? — в шатёр зашёл ещё один представитель семейства Бернар.

Да твою ж…

Элис зажала в ладони маленькое проклятье.

— Если следующей в мой шатёр завалиться твоя сестра…

— Ты избила ее.

— Мой папенька, — Элис отводит руку за спину и блондин, проследив за этим многозначительными жестом, поднимает свои ладони вверх, словно заранее признавая проигрыш, — всегда учил бить один раз и наверняка. Неправильно оставлять за спиной всяких калек. У них есть свойство вилки в лопатки втыкать. Грегори же учит бить так, чтобы не оставалось следов. Так что я твоей сестре всего лишь пустила кровь, а могла бы кишки… Чувствуешь мое великодушие?

Эрик чувствовал истерику, поэтому налил себе коньяк и сел на стул, предусмотрительно отгораживаясь от девушки маленьким столиком.

— Зачем он приходил?

А ведь этот славный потомок своего отца тоже играет, только без масок. Он куда более талантлив и вживается в роль. Принимает обличие то повесы, то хорошего друга, то как сейчас соперника. Неплохой экземпляр, настолько, что портить ему шкурку не стоит, надо послушать о чем пойдет речь.

— Тебя сватал, — ехидно отозвалась Элис, развеивая проклятье и складывая руки на груди.

— И ты не согласилась? — картинно оскорбился блондин.

— Он.

— Отчего же?

— Запросила за тебя слишком большое приданое.

— Какая ты однако меркантильная…

— Я ответила на