Не драконьте ведьму! (СИ) - Вознесенская Дарья

Не драконьте ведьму!

1

— Сойвель! — прошелестели листья.

Я отмахнулась от их шепота и полезла дальше. Ну… Еще чуть-чуть…

— Сойвель! — протрещали тоненькие ветки.

— Да сейчас я, сейчас… — прошипела, протягивая руку. Вот они! Синие желуди. Целая россыпь за пожелтевшими листьями. Этого вполне хватит для лечебной настойки, которую можно продать и раздобыть немного денег, чтобы купить настил и залатать дыру в крыше нашего убогого домишки.

— Сойка! Немедленно домой! Разговор есть, — рявкнул ствол, и от неожиданности я потеряла равновесие и сорвалась вниз.

— Твою ж во все дыры! — вырвалось непроизвольно, и я схватилась за ветку, чудом избегая падения. Перевела дыхание и спрыгнула на землю. Хорошо хоть бабули нет поблизости, она бы мне такое не спустила.

Когда я услышала эти слова от старого кузнеца, уронившего молот себе на ногу, а потом спросила у бабки, что они означают, вместо объяснений получила прутом по попе. Поэтому смысл таинственного выражение остался мне не ясен.

Но его употребление почему-то помогает преодолеть внезапную боль, избавиться от страха или собрать волю в кулак… Магия, не иначе.

Конечно, Эрна Гардарик приходилась мне не бабкой, а пра-пра-пра чего-то там, но эту сухонькую морщинистую старушку никто даже бабушкой не рисковал называть. А уж сколько ей на самом деле лет… Да кто ж ульдр спрашивает о возрасте?

— Сойка! — пропищали травинки… Вздохнула и, с тоской посмотрев на оставшиеся желуди, подхватила корзинку с собранными травами и побежала в сторону дома.

Если уж Эрна воспользовалась заклинанием шепота леса, значит и правда надо было бежать.

Бабуля встретила меня на пороге. Обеспокоено осмотрелась вокруг, нахмурилась и втянула в дом. В маленькую, покосившуюся от времени хибару, абсолютно не примечательную снаружи и очень уютную внутри. Я бы давно и внешний вид нашей хижины облагородила, но бабуля не позволяла. Ей так, видите ли, больше нравилось.

— О чем поговорить хотела?

— Сойка, пришло время узнать тебе правду, — ответила она, опускаясь в свое кресло-качалку.

Удивленно моргнув, бросила охапку хвороста, собранную в лесу, и присела напротив.

Но рассказывать ту самую правду бабуля не спешила. Не торопясь забила трубку, глубоко затянулась и выпустила в потемневший от сырости потолок размытые колечки.

— Ба… — решила напомнить о себе и получила укоризненный взгляд.

— Не перебивай, когда взрослые думают!

— Мне уже двадцать, между прочим — я тоже взрослая.

— Знаю. Поэтому и пришло время, Сойка.

И снова тишина.

Закатила глаза, пожала плечами и пошла разбирать корзину. Бабка бывает, мягко выражаясь, странной, но в ее возрасте это простительно.

Итак, за дело! Мох ледяных пустошей, столь редкий в наших краях, а потому необычайно ценный, аккуратно сложила в глиняную емкость. Синие желуди в деревянную ступу. Цветы перевязать пучками и подвесила соцветиями вниз, травы надо бы тоже просушить над очагом. Я двинулась к нему и…

Взвизгнула и отскочила настолько далеко, насколько это вообще было возможно. А потом схватилась за кочергу и выставила ее вперед на манер меча:

— Т-там… т-там… — указала дрожащим пальцем в сторону печи, в которой едва тлели угли.

— Ага, — откликнулась бабуля. — Вот об этом я и хотела поговорить.

То есть она знает?!

— Мужик! Валяется! Без сознания! — попыталась я достучаться до бабки.

Та только поморщилась.

— Если ты так будешь кричать, то начнет валяться в сознании…

— Это ты его сюда притащила? — простонала, хватаясь за голову.

В темном углу за печкой, скрючившись, лежал связанный молодой мужчина. И, судя по одежде, он вряд ли был лесорубом или охотником, которых я часто встречала в наших лесах. Его кольчуга блестела так, будто чистили ее не магией, а руками слуг, а лицо отличалось определенным благородством и гладкостью. Пару раз я видела хольдов на ярмарке — и этот, похоже, был одним из них.

Как он оказался связанный в нашем домишке в глубине Черного леса, я даже не могла представить.

Но главное, какого икта он бабуле сдался?! И каковы будут последствия ее самоуправства для двух травниц, у которых за спиной не было ни сильного покровителя, ни денег? Похищение и покушение на представителя высшей знати — это весьма серьезное преступление…

— Мужика тебе надо для инициации. Срочно, — сообщила с невозмутимым лицом бабуля.

— Чего? — мне сейчас либо послышалось, либо она опять грибов вместо табака в трубку забила?

— Не чего, а кого. М-у-ж-и-к-а. Любой сойдет — да не любой выживет. Но как это будет — неведомо… Главное, что дар при тебе останется, — бабуля смотрела на меня своими светлыми, практически прозрачными глазами, и несла какой-то бред. — Ты не думай, я постаралась, самого сильного, кого нашла в округе, притянула…

— Ба-аб… — вздохнула я. Значит не послышалось, значит все-таки грибы.

— Слушай внимательно. Я никогда тебе не говорила, но на самом деле ты — черная ведьма.

— Что?

Черная ведьма? Я? Это даже не смешно. Я всерьез начинаю беспокоится за рассудок своей бабушки. Ведь всех черных ведьм истребили еще лет двадцать тому назад. За злодеяния, кровавые ритуалы, человеческие жертвоприношения и покушение на бывшего короля — все до последней они сгорели на костре…

— Ошиблась я. Думала уберегу тебя, спрячу, чтобы никто не нашел, но не смогла. Сила в тебе просыпается, и они это чувствуют, — продолжала неспешно бубнить бабуля, часто затягиваясь и выпуская дым. — Так что будем инициироваться…

— Инициироваться? Сейчас? — я все еще не могла поверить в происходящее.

— Ага.

— С ним?!

— А ты другого мужчину-мага здесь видишь?

— Может еще и при тебе? — я почти рычала, но бабуля даже бровью не повела. Лишь развела руками:

— Могу и выйти.

Я вскочила на ноги и от досады топнула. Ох ты ж плесень линялая, за что мне наказание такое в виде невменяемой бабули?

Может я плохо ассам молилась?!

Ну как я могу быть черной ведьмой?

2

Ну какая из меня ведьма?

Я же ульдра! Сил нет почти, даров по рождению не получила, особым страстям кроме романов с цветочками не подвержена… Конечно, в книгах я читала, что не все мастерицы-чаровницы были простыми ульдрами, некоторые происходили из рода Черных ведьм и обладали разрушительной силой, просыпающейся во время инициации. Но чтобы я могла ей оказаться…

И вдруг осознала — могла. И все, что сейчас говорила бабка — правда, а путанные рассказы о моих родителях — ложь. Хотя, нет. Про маму она почти не соврала, сказав, что та погибла во время пожара… Костер он ведь тоже… пожар.

Теперь многое вдруг стало ясно.

И почему жили мы в самой непроходимой пуще леса.

И почему из этого леса выходить мне одной запрещала.

И почему сегодня утром у меня руки вдруг потемнели и кончики пальцев покалывать стали, а я еще думала, что приснилось.

— Придут они скоро, ой чует моя пятка, — снова вздохнула Эрна

Бабулина пятка никогда не ошибалась. Снег, дождь и метель предугадывала безошибочно. И теперь мне тоже стало ясно, почему. Выходит, что она тоже черная ведьма. Не пятка, а бабушка, конечно.

— А придет кто? — хотя я и об этом догадалась.

Колдуны… Именно они преследовали и отлавливали моих… сестер, а потом безжалостно сжигали на кострах. Настраивали всех против, утверждая, что от темных ведьм — одни беды, а сами использовали их силу…

Нашу силу.

Я была уверена, что всех колдунов прогнали драконы — так далеко, что до центральных земель Лесного дракона и не добраться.

Но выходит, что не всех…

— Что здесь происходит? — в наш диалог неожиданно вторгся слабый мужской голос, и мы обе резко обернулись к несчастному хольду, который уже открыл глаза и пытался сконцентрироваться.

— Ох ты ж плешь на мою голову, проснулся! — отложив трубку в сторону, бабуля нехотя поднялась с кресла и заковыляла к нагревающему камню и принялась готовить зелье. Судя по запаху — забвения.