Книга четвертая. Корректор реальности. - Олег Языков

Я открыл рот и захлопнул его. Снова открыл – и снова захлопнул. Как сазан, только что вытащенный из воды. Что же изменилось, майор? Отвечай, черт тебя подери! Тебе Маршал Советского Союза вопрос задал! Что же изменилось, Тур? Что?

— Я не знаю… Я не могу все отследить! Я, если вы не забыли, товарищ маршал, простой солдат. Убийца и диверсант. Ну, еще чуточку летчик. Все. Это мой предел. Я не веду войну – я в ней участвую…

— Не горячитесь, Тур! Это не совсем так. Вернее – совсем не так. Помните нашу первую встречу и ваш рассказ? Уже тогда вы повлияли на ход войны. Да так повлияли, что история… А помните? Вы говорили, что она упряма, как плотная резина? Так вот. Истории пришлось это принять. Ваш истребитель. Ваш "Як-3".

— Он не мой, товарищ маршал…

— Нет, не так! Его конструкторов и создателей мы сейчас сознательно оставим за скобками. Но! Если бы не вы, то новый истребитель появился бы у нашей армии лишь полгода спустя. Так?

— Скорее всего, так…

— Ну, вот. Так что – не расстраивайтесь. Вам ли объяснять, что такое новый превосходный истребитель на вооружении наших ВВС? А живой Виктор Туровцев? А тридцать с чем-то ваших сбитых немцев, а? Вот то-то и оно, майор. То, что вы уже сделали – изменить нельзя. История и время смирились и приняли этот факт. Этот поступок. А там, на Юго-Западном… Там еще ничего не решено. Вы переделали историю – теперь ход за противником. Просто представьте – изменились условия, и на ваш ход немцы ответят новым, более успешным прорывом. Которого у вас, в вашей истории, не было и быть не могло. Накопят силы и ударят где-нибудь поближе к Киеву. От этого ведь мы не защищены?

— Вы правы – не защищены…

— Вот и я о том же. Киев мы, очевидно, все же сдадим. Удержать его в той ситуации выше сил человеческих. Фронт не избежит катастрофы, да и дорога на Сталинград будет открыта… Тяжелейшие потери предстоят, тяжелейшие… Тут ваши коррекции не помогут. Тут не коррекции нужны, а… — маршал огорченно махнул рукой и тяжело задумался. Потом посмотрел на меня и подмигнул. — Но падать духом не надо, майор! Так?

Я вяло поддержал, что таки да…

— Ну-ну! Бодрее, выше нос! Так что вы там придумали с переправами на Березине? Штурмовик? Хм-м-м… Занятно и необычно… Знаете, что? Ваше предложение по созданию группы офицеров для отслеживания хода боев и поиску точек для коррекции – очень интересное, нужное и важное. Да! Я поручу это сделать. И подброшу им пару задачек и идей. И еще… Я поручу еще кое-кому поискать в захваченных у немцев документах факты о нанесенном немецким войскам большом ущербе. Большом, но разовом. Скажем так – случайном и одномоментном. Взрыв склада боепитания, например, или гибель офицера высокого ранга от неожиданной очереди нашего самолета. Как бы это дело ни происходило – нам важен сам факт. Интересно ведь, а? Немцы люди исполнительные, дисциплинированные и склонные к бюрократизму. Каждый такой факт они тщательно задокументируют. А мы вот и посмотрим – как, где и при каких обстоятельствах это произошло? Вот вам и учебное пособие будет! Шучу-шучу, не надувайтесь! Ученого учить – только портить. Ну, все… Давайте прощаться. Что-то я себя пока еще неважно чувствую. Не беспокойтесь, Тур, ваше лекарство у меня еще есть. Сейчас приму… И вам не хворать… Навестите меня через пару-тройку недель, хорошо?

Ровно через три недели я вновь был в кабинете маршала. Он выглядел посвежевшим, более активным и здоровым, много улыбался. Ну, дай-то бог…

— А-а, Вадим Игнатьевич? Милости прошу… присаживайтесь… Жду вас, жду с нетерпением. Есть новости, майор!

— Капитан…

— А-а, оставьте! — маршал махнул рукой, отрезая все несущественное. — Майор, капитан… Это все ваши игры. Как мальчишка, право… Вы еще до генерала дойдете, с вашими-то возможностями. Так будете слушать, или приказать чаю?

— Какой чай, Борис Михайлович? Конечно, слушаю вас! Весь извелся уже…

— Так вот. Вот… — еще раз повторил маршал, переложил несколько бумаг на столе и поднес поближе к глазам белый лист. — Вот, что нашли по моей просьбе наши военные разведчики. Документы захвачены под Курском, при отступлении немцев. Мне это показалось интересным. И в первую очередь – для вас, май… капитан. Ведь вы же летчик?

— Был, да весь вышел… — я погрустнел. — Кончились мои полеты… во сне и наяву…

— Да-а… Я, знаете ли, не удержался, каюсь… Попросил дать мне справку на вашу особую эскадрилью. — Маршал поднял передо мной раскрытую ладонь. — Нет, нет! Я не проверял истинность ваших слов, поверьте. Просто мне стало интересно. Ваш последний бой в эскадрилье помнят, не забыли и вас…

— Не надо, Борис Михайлович… Не рвите душу…

— Да-а, эко вас накрыло… Ну – извините старика… Не подумал. Прошу простить.

— Так что там вы нашли, товарищ маршал?

— Что нашел? А вот, что… — он посмотрел на стол, нацепил пенсне и еще раз взмахнул листом бумаги в руке. — Донесение по итогам служебного расследования весьма неприятного для немцев происшествия, случившегося на поле боя 13 июля 1943 года… Слушайте внимательно. Это довольно интересно, и наводит на определенные выводы. Итак, — и маршал, держа пенсне в левой руке и изредка поднося его к глазам, начал зачитывать заинтересовавший его документ.

— "Генерал Зайдеман сообщил, что в 10 часов 20 минут вероятно наши… то есть – немецкие… — поднял на меня взгляд маршал, — войска в районе Ржавец атаковала своя же авиация.

Проведенное расследование выявило, что один из отрядов бомбардировщиков Не.111 в плохих метеоусловиях и при ограниченной видимости, а также из-за неверного наведения потерял пространственную ориентировку и бомбил район Ржавец."

— А? Каково? — с довольным видом вновь посмотрел на меня маршал.

— Бывает… — сдержанно ответил я. — Мы тоже часто заставляли немецкие бомбардировщики вываливать бомбы на головы своим войскам…

— Вот-вот… Дойдем и до этого. Продолжаю…

— "Военный судья заслушал результаты проверки…

— Ну, это мы пропустим… — маршал пробежал глазами пару абзацев. — Ага, вот!

— …как сообщил в 16 ч 35 мин того же дня прокурор штаба 8-го авиакорпуса, в результате расследования выяснилось: никому нельзя предъявить обвинение в преступной халатности, поскольку все требования безопасности бомбометания были соблюдены."

— У немцев, вроде, авиакорпусов нет, товарищ маршал, — скромно подал реплику я. — Эскадра, наверное…

— Такой перевод… Не отвлекайтесь… — Шапошников продолжил чтение документа.

— "Как сообщалось из 6-й танковой дивизии 13 июля 1943 г., действиями советской авиации в районе Казачье войскам нанесены ощутимые потери. По сообщениям 11-го танкового полка, свои… Читай – немецкие! — опять прокомментировал маршал, — …авиационные подразделения причинили еще больший ущерб личному составу и материальной части".