Проект «Справедливость» - Даниил Аксенов

Первые осечки я не услышал, но они, конечно, были, ведь никто всерьез не собирался брать меня в плен. Зато я увидел, как палец влетевшего в комнату человека безрезультатно нажимает на курок. Этот палец даже побелел, но оружие не срабатывало. Я разогнулся, поднимаясь в полный рост. Убийцы пока еще не поняли, что произошло, — наверное, сказалась горячка боя. Но понять они, конечно, могли — все четверо были магами.

Трость в моих руках дрогнула и показала на пол. Я решил быть великодушным и дать убийцам шанс, маленькую передышку. Глаза мужчины в черной куртке проследили за наконечником трости и расширились. Мне даже показалось, что дрогнули его зрачки, хотя за это не ручаюсь.

На коричневом линолеуме, поблескивая сияющими белыми гранями, лежала раскрытая «Серебряная роза», превращающая Лим в Землю, а Землю — в Лим.

Надо отдать магам должное, они не побежали, а рискнули, надеясь на свои силы и численный перевес. Возможно, их шеф пообещал хорошую награду, которую не хотелось потерять, или маги просто опасались, что я ударю в спину. Как бы то ни было, трое из четверых тут же принялись создавать формы.

В дальнейшем я спрашивал себя, как бы поступил, если бы маги обратились в бегство. У меня получилось бы остановить двоих, в лучшем случае троих, один бы спасся точно. Может, маги оказались более расчетливыми, чем я о них подумал? Они знали обо мне, но не знали, что у меня «Серебряная роза», это стало сюрпризом, который сразу же изменил соотношение сил. «Если навалиться вчетвером, то больше шансов выжить, чем при попытке спастись бегством», — может быть, так рассуждали маги? Мне трудно судить, тем более что спросить уже не у кого. Трое боевых магов умерли как им положено — сражаясь. Из нападавших остался лишь один, особенный, который не стал нападать.

Наша битва завершилась быстро. Кто победит: убийца магов или трое обычных магов — задачка для простаков. В ней на самом деле есть только один маг — это я, остальные не могут создавать медленные формы, а быстрые, атакующие, разбиваются о «зеркало».

Судя по спокойному поведению Иванны, для нее избиение магов учениками губернатора — дело не новое. Интересно узнать, сколько своих умений показал ей баронет Ирвинг и кто служил жертвами. Впрочем, это планы на будущее, сейчас главное — разобраться с неожиданным пленником, прикончить которого у меня не поднялась рука по той простой причине, что он не пытался создать какую-либо форму: ни защитную, ни наступательную.

Я переступил через первый труп, скрючившийся на полу в кухне, обошел второй труп, прижавшийся к стене в коридоре, будто вплавившийся в эту стену, и приблизился к единственному выжившему из нападавших. Невысокий брюнет с круглым, гладко выбритым лицом смотрел на меня с явной опаской. Я протянул правую руку, удерживая в левой трость, и незнакомец молча отдал бесполезный пистолет, зацепив рукавом коричневого замшевого пиджака мою ладонь.

— Почему ты ничего не делал? — спросил я, разглядывая капли пота, выступившие на лбу брюнета. — Другие лихо меня атаковали, а ты нет. Почему? Испугался?

Незнакомец мотнул головой и, медленно двигая пересохшими губами, произнес:

— Нет. Я — лекарь.

Вот оно что. Я кивком подозвал Иванну. Конечно, этот маг не способен нападать. Его удел — медленные защитные и быстрые лечащие формы. Но наше сражение закончилось так стремительно, что лечить, по сути, было некого.

— Позвольте. — Иванна уверенно отодвинула меня в сторону. — У нас мало времени, а его нужно по-быстрому допросить.

Нужно так нужно, я не возражал и отдал дело в руки высокопоставленного жандарма.

— Имя? Фамилия? На кого работаете? — Девушка начала задавать вопросы сухим тоном, подобным чирканью спичек о коробок.

Я любовался ею: Иванна демонстрировала все новые грани своей многосторонней личности.

— Сергей… Сергей Вадимович Альсевич, — отвечал брюнет, теперь уже не сводя тревожных глаз с пугающе прекрасного лица женщины.

Буквально через несколько минут история преследования стала кристально ясной. Оказывается, некоторые титулованные особы не дремали, а, узнав обо мне, сразу перешли к действиям. Люди графа Хала вступили в контакт с людьми маркиза Наба и сумели быстро установить мою личность, а также с самого утра выследили красный «ситроен». Пока я допрашивал свидетелей, к моей машине прикрепили маячок. К сожалению для преследователей и к счастью для меня, враги не смогли сразу же сколотить сильную группу захвата, ограничившись лишь четырьмя магами. Впрочем, другие отряды уже формировались или даже подтягивались к убежищу Иванны. Увы, мои плохие предчувствия и пророчества напарницы сбывались стремительно: я оказался дичью, целью гигантской охоты.

Надо отдать должное Иванне, девушка не теряла ни минуты. Сначала она предложила прикончить нашего пленника как человека, видевшего ее лицо. Я отказался. Мне было не просто жаль убивать мага-лекаря, у меня появились на него кое-какие планы. Иванна немедленно выступила с иным предложением, которое тут же было принято. И вскоре наша компания отправилась в другое убежище на новой машине, синем «фольксвагене», припрятанном в гараже. (Прощай, прекрасный «ситроен»! Я к тебе привык и буду поминать добрым словом.) Пленник был аккуратно сложен в багажник, на моих коленях лежал ценный саквояж, а Иванна крутила руль, позволяя любоваться своим безукоризненным профилем.

Мы быстро выехали на трассу и неслись, держась, однако, в рамках разумной скорости. Наш «фольксваген» — тихая машина, маломощная. В салоне почти не слышно урчания двигателя, зато шуршание покрышек по асфальту наполняет уши равномерным насыщенным шумом.

— Мне нужно позвонить матери, — сказал я, рассеянно следя за высокими деревьями, пролетающими мимо. — Вдруг ее захотят использовать, чтобы выманить меня? Надо предупредить, пусть куда-нибудь уедет на время.

— Да, — кивнула Иванна. Ее белые руки были настолько нежны, что, казалось, ласкали руль. — Но не думаю, что это произойдет. Наши враги не такие. Они, конечно, спесивы, презрительны, ни во что не ставят людей, но на низкие поступки не способны. Я не знаю, как это объяснить. Наверное, потому… потому что…

— Потому что это несправедливо, — сказал я, разглядывая тщательный маникюр и лак телесного цвета на пальчиках девушки. — Слышали поговорку: «Сын за отца не в ответе»? Эта поговорка истинна сейчас и будет истинна в будущем. Тот проект, о котором я говорил, целиком посвящен справедливости. Хотя позвонить матери все-таки надо: ведь на Земле решения будут принимать земляне, а от нас, землян, справедливости не дождешься.

— Мы скоро где-нибудь остановимся, оттуда и позвоним, — согласилась Иванна. Она обогнала старинные белые «жигули» и вернулась на прежнюю линию, крайнюю справа. — А все-таки, Глеб, можете рассказать подробнее об этом проекте?

Девушка быстро посмотрела на меня, но тут же вновь сосредоточилась на дороге. Я не стал возражать, давно уже собирался выговориться, но нападение помешало.

— У меня был один знакомый, — сказал я. — Он учился со мной, хотя лет на пять старше меня. Большой чудак и очень нервный человек! Представляете, он до зубовного скрежета ненавидел правительство и всяких нефтяных магнатов. Однажды мы вместе с ним смотрели телевизор. Никогда не забуду, как он комментировал каждого набоба, о котором там говорили! И рассказывал о том, как именно тот или иной набоб обокрал народ. Этот мой приятель знал буквально все о них. Он помешался на своей ненависти. Наверняка читал статьи, выискивал сплетни, изучая тех, кто о его существовании даже не подозревал. Он мне рассказал, что обучает этой ненависти своего малолетнего сына. Сажает его перед телевизором и рассказывает правду о каждом, кто там мелькает. Представляю, что вырастет из такого ребенка!

— Это имеет отношение к проекту, о котором вы рассказывали? — Пальцы Иванны двигались на руле, словно ощупывая его.

— Самое прямое, — ответил я. — Мне просто хочется убедить вас, да и себя самого, в мотивах создателей проекта. Я их не до конца понимаю, могу лишь предполагать. Мой приятель — живое доказательство того, что существуют люди, которые помешались на ненависти и не собираются прощать своих обидчиков. И если бы ему представился хоть малейший шанс свести с ними счеты, он бы не колебался ни секунды. Такие, как он, ничего не забывают и не прощают, просто ждут своего часа. Может, существуют и другие, те, кто ненавидит не только теперешних мерзавцев, но и живших сто, двести лет назад. Как знать?

Я замолчал. Моя теория казалась стройной, но когда начал ее излагать, то выяснилось, что нужно заполнить пару белых пятен. Я временно потерял уверенность и начал колебаться.

— Можно я продолжу немного позже? Мне надо кое-что додумать до конца.

Девушка недовольно сжала губы, но согласно кивнула.