Русский человек войны - Валерий Геннадьевич Шмаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разгрузив машины и отправив братьев, я принялся развлекаться дальше. Не сильно торопясь, Батыр на нашем микроавтобусе отвёз меня на окраину, откуда я позвонил из автомата в информационное агентство, которое успело подать новость первым, и вывалил такое, что полиция будет искать нас до скончания века.
Очередное послание «турецкому султану» гласило следующее. На том же английском языке я известил газетчиков и, как потом оказалось, всю страну о том, что: «Мир погряз в наркотиках, грехе и насилии. В вашу изумительную страну, воспетую прекрасными поэтами древности, приезжают всяческие редиски и торгуют у вас дурью, а ваша полиция их прикрывает, уничтожая собственными руками цвет нации. Наша боевая группа объявляет им войну, и так будет с каждым продажным полицейским».
Долго рассусоливать было нельзя, чтобы меня не засекли те самые «продажные полицейские», но я пообещал позвонить ещё, и мы с Батыром свалили, пока не началось.
Надо сказать, что в том месте, откуда мы звонили, не началось: ловить нас ещё и не начинали, но город трясло, а полицейские плакали. Вот как раз под этот шумок Лев помещение-то и купил, потому что несчастного владельца имели все газетчики без исключения – он остался единственным живым действующим лицом. Его даже в полицию под конвоем возили.
Чуть позже Комнатный Лев заказал проект на пристройку, снёс старую и пристроил помещение раз в шесть больше, чем было, – там как раз место позволяло, а бар мы расширили, отремонтировали и запустили в нашу систему, набрав в него подружек и приятелей Алексы. Но это меня уже касалось мало, потому что пока Куратор молчит, а Линка катается с родными, у меня появилось ещё одно архиважное дело.
Ну, конечно же. Те самые поставщики наркоты, которых выпасли связники. Вели машину они двумя мотоциклами и довели её до небольшого, но уютного особнячка за городом прямо на берегу моря. Особнячок стоял на небольшом участке приблизительно размером в два гектара и охранялся десятком павианов с автоматами.
Это мы потом выяснили, осматривая посты охраны ночью с приборами ночного видения, что нам, сирым, с барского плеча подогнал Куратор. Теоретически эти приборы тоже накрылись вместе с грузовиком, что перевозил гранаты, а практически мы Куратору даже благодарны. Местами.
К моему глубокому сожалению, мне пришлось отложить особнячок на потом, так как я был сильно не в форме. Как показал рентген, одно ребро у меня всё же было сломано, а на двух образовались трещины. К тому же Батыр сдуру сказал об этом по телефону Линке, когда она позвонила узнать, как у нас дела. Так что Линка прискакала уже на следующий день – здесь расстояния смешные.
Родственники Батыра улетели, взяв в кулачок больше пятидесяти тысяч долларов, но обещали вернуться за следующей партией денег, а Батыр сидел у нас на оперативной базе, раз в день отзваниваясь Куратору на связной телефон.
Все эти дни, пока я лежал в койке и с небольшим трудом ходил по своим естественным надобностям, вокруг меня хлопотала встревоженная Линка, а я изучал документы, взятые нами у седовласого. Странно, но с фамилией седовласого я угадал. Фамилия его была Седов, а имя-отчество Виктор Алексеевич. Заместитель руководителя спецотдела Международного отдела ЦК КПСС. Ой, ё! Про Международный отдел ЦК, понятно, я слышал, а вот структуру его, естественно, не знал.
Этот отдел курировал и контролировал деятельность всех структур государства за границей, включая Министерство иностранных дел и КГБ, плюс деятельность и финансовую помощь всех коммунистических партий за рубежом. А Седов служил замначальника спецотдела этой непростой, во всех смыслах этого слова, организации и до совсем недавнего времени сидел на собственной даче в Греции. То есть в стране, где очень сильная коммунистическая партия. Причём сидел со своей охраной, которая, не скрываясь, носила очень непростое оружие, которое было создано для подразделений специального назначения Советского Союза. Мне почему-то уже не хочется, чтобы Куратор присылал мне денег. Лучше бы он забыл о нашем существовании навечно.
Никаких личных контактов в документации не было, кроме того, что в маленьком сейфе лежали личные документы, награды, фотоальбом и личная переписка Седова. Наград было немного, но вот их состав меня поразил. Два ордена Ленина, два ордена Боевого Красного Знамени, орден Трудового Красного Знамени, ордена Красной Звезды, Отечественной войны второй степени и семь медалей, среди которых выделялись «За отвагу» и «За победу над Германией».
Вроде нормальный боевой набор наград, вот только я орденские книжки глянул. Во время войны Седов был награждён только «Отечественной войной» и «Отвагой». Сразу после войны его наградили «Звёздочкой», а вот оба «Лукича», «Трудовик» и оба «Боевика» Седов получил после пятьдесят пятого года. Что означает, что этими наградами он был награждён за тайные операции за границей и своевременное прогибание в нужную сторону перед руководством.
Батыр, мельком глянув на всё это великолепие, потерял к нему интерес – деньги и драгоценности отсутствовали, а остальное его не интересовало. А зря. В коробке с наградами оказалось двойное дно, а в тайнике – четыре фотографии с информацией на обороте и маленькие ключики от индивидуальных сейфовых ячеек в хранилищах банков. Сильно подозреваю, что это очередная заначка на чёрный день этого опять-таки очень непростого, во всех смыслах этого слова, человека.
Мне было странно, что держал всё это Седов прямо в доме, но потом я понял. Он привык к тому, что живёт под охраной в месте, на которое никто посягнуть не может. То есть под дипломатической неприкосновенкостью и охраняемый преданными лично ему телохранителями. Теперь мне понятно и то, почему он на меня так смотрел – с искренним, почти детским изумлением. А я перед ним ещё и распинался.
«Какая война в Афганистане? Какие пленные? Афганистан? А где это? Там что, воевали?» – вот что было написано на его холёном лице.
Это слишком далеко от ласкового солнца Греции, его особняка и его положения хозяина жизни. То, что прежний мир рухнул, Седов просто не принял мозгами. Видно, давно здесь живёт и не был в стране в момент её краха. Отсюда и оружейная комната охраны, и сама охрана. Да и особняк Седова и дома для охранников оттуда же. Работая за границей, они попросту не вернулись в страну, а значит, Куратор давно знал об этом человеке, и операция, что я провёл, никакого
