Транс - Ричард Кесслер

Рассуждения Драммонда об ограниченных возможностях бандитов несколько успокоили Карен. Потом им придется снова быть настороже, но сейчас можно позволить себе немного расслабиться.

– Майк? Он тебе понравится. Внешне он отнюдь не Аполлон – невысокий, среднего телосложения, рыжеватый, плохо видит. Но очень обаятельный. А голос у него – просто чудо. Все пациентки в него влюбляются.

– Вы давно знакомы?

– Шестнадцать лет. Познакомились в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса в первый же день на лекции по психиатрии. С тех пор мы неразлучны. Одновременно защищали докторские.

– Он женат?

Драммонд улыбнулся.

– Пока нет. Все время собирается, но как-то не получается. Всегда по уши в работе. По-моему, даже когда он назначает свидания, то просто забывает про них. А когда спохватывается – уже поздно.

– Чем он занимается? Гипнотерапией или студийными записями?

– Знаешь, здесь так сразу не ответишь. Между нами есть одна существенная разница. Меня всегда интересовала проблема собственно человека, а его – как можно решить эти проблемы при помощи технических средств. Когда я встретился с ним в первый раз, он был одержим гипнозом в сочетании с проблемой управления мозгом. В восемнадцать лет он уже был превосходным гипнотизером, работал со своими приятелями-студентами: методами суггестивной терапии укреплял в них веру в собственные силы, снимал предэкзаменационное нервное напряжение, помогал развивать атлетическую фигуру. И у него все это так хорошо получалось, что к нему даже стали приходить ребята с других курсов. Вот тогда-то я и дал ему один совет. Жил он бедно, денег у его стариков не было, и Майк хватался за любую, самую паршивую работу, чтобы платить за свое обучение. Так вот, я предложил ему брать по пять долларов за сеанс. За время учебы он научился прекрасно гипнотизировать.

Они доехали до перекрестка. Драммонд жестом показал, чтобы она пересекла его. Домов и магазинов по обеим сторонам улицы стало больше. Очередной указатель оповестил – до центра города две мили.

– К концу учебы в университете, – продолжал Драммонд, – Майк написал книгу "Контроль за мозгом: факты или фантазии". Это была великолепная работа, первое исследование об истории и потенциальных возможностях гипноза, в том числе использование гипноза в разведке и при подготовке киллеров. Книга была опубликована, когда Майк еще учился в университете, и быстро разошлась. Потом он увлекся техникой, стал проводить эксперименты с записывающей аппаратурой, делал фоновые записи на уровне подсознания и, кажется, именно тогда решил, что будет продавать аппаратуру для самогипноза, а также займется врачебной практикой. К тому времени мы с ним были как братья. Родители его жили в Бруклине. Он редко ездил домой, очень любил Калифорнию и большинство выходных проводил со мной на озере. Им заинтересовался мой отец, и после того как Майк закончил университет, подыскал ему помещение в медицинском комплексе, где практиковал сам. Отец, разумеется, очень хотел, чтобы я работал вместе с Майком, но к тому времени у нас с Вивиан уже были свои планы, и я открыл офис в Лос-Анджелесе.

Карен остановила машину у светофора. Они уже въезжали в центр города, и девушка вновь ощутила щемящий душу страх: ее желтый автомобиль слишком бросался в глаза.

– А Майк что-нибудь знает о Томе Кигане?

– Он позвонил мне после твоей первой статьи и в шутку спросил, не могла бы ты написать статью о нем и его пленках "Бетталайф". – Драммонд улыбнулся. – Как ты помнишь, упоминание о Кигане не доставляло мне тогда особого удовольствия, поэтому разговор о тебе и о Томе я свел к минимуму. А сегодня утром я намеренно был очень краток, просто сказал, что мы скоро приедем и нам понадобится его помощь. Майк соображает мгновенно, ему незачем расписывать все в деталях. Он, вероятно, прочитал статью о "Триц-блиц" и, может, даже пытался дозвониться ко мне в долину, думая, что я там. "Приезжай", – единственное, что сказал он. Поверни направо у мебельного магазина, – Драммонд указал рукой направление, – а потом через два квартала – налево.

Карен облегченно вздохнула, съезжая с оживленной дороги. Впереди была спокойная, утоптанная зеленая улица с многоэтажными домами. Затем она свернула налево, на такую же тихую улицу, где возвышался современный комплекс офисов с просторной автостоянкой. Назывался он "Тринити-Хаус".

Драммонд показал на окна, выходившие на улицу:

– Это хирургический кабинет отца. Кабинет Майка с другой стороны. Объезжай здание, там есть другой вход.

Карен въехала в ворота, над которыми висела надпись: "Центр гипнотерапии Шаста", выключила двигатель и с облегчением произнесла:

– Ну что ж, пока все в порядке.

Драммонд ласково похлопал ее по колену.

– Молодец, Скарлет[12]. Пойдем посоветуемся с гением.

Карен протянула руку на заднее сиденье и достала сумку.

– Пленка у тебя?

Драммонд похлопал по левому карману куртки.

– У самого сердца.

В тот момент, когда они входили в здание, серый "плимут"-седан без номеров въезжал в город со стороны автострады И-5. В машине сидели двое мужчин: Альбатрос и Перегрин. Машину вел белый – Альбатрос. Негр Перегрин мысленно чертыхался – когда же наконец закончится эта сумасшедшая охота и он снова окажется в жарких объятиях своей подруги в Сан-Диего. Обоим мужчинам было за тридцать, оба сильные, крепкие и вооружены до зубов. На них были обычные деловые костюмы – совершенно неподходящая одежда для прогулки в горы. Но что делать, если начальник, ослиная задница, выпихнул их на север совершенно неожиданно, без всякой подготовки, к тому же видеть, как твой босс напустил в штаны, это не придает тебе уверенности в своих силах. Что бы там ни было на пленке, похоже, это хороший гвоздь в чью-то политическую задницу. Даже Джекдоу, который всегда отличался поразительным хладнокровием, здорово запсиховал.

Запищал бипер.

Они мгновенно отреагировали.

Перегрин выпрямился, уставившись на экран прибора слежения:

– Наконец-то!

Альбатрос, мрачный блондин, злобно пробормотал:

– Попались, сволочи!

Перегрин схватил телефонную трубку и набрал номер.

– Это Перегрин. Позовите Джимми Джекдоу.

– Да? – послышался в трубке голос Джекдоу.

– Только что поймали сигнал.

– Слава Богу. Вы где?

– На И-5. Проехали полгорода.

– Какое расстояние?

– Две мили.

– Они стоят или движутся?

– Пока не могу сказать.

– Когда сможете убраться с автострады?

Перегрин взглянул на карту штата.

– Через две мили будет перекресток, нам придется вернуться.

– Хорошо. Не клади трубку.

Долгие двадцать секунд молчания.

– Небось скачет от радости, – сказал Перегрин, прикрыв трубку рукой.

– Вряд ли. Ему от кого-то здорово досталось, когда мы потеряли эту парочку в Лос-Анджелесе.

– Вы не упустили их? – снова послышался в трубке голос Джекдоу.

– Сигнал четкий, но дистанция увеличивается. Может быть, они стоят, а мы едем в противоположном направлении.

– Хорошо. Съезжайте с автострады и найдите их. Не хватайте, пока не свяжетесь со мной. Они могут где-нибудь выбросить пленку. Нам надо знать где. Я проверяю их контакты. Как только обнаружите их, сразу звоните.

– Вас понял.

Перегрин закончил прием.

Майк Фоллон в белом халате, наброшенном на желтовато-коричневый твидовый костюм, в очках с толстой оправой и сильными стеклами, скрывавшими его большие зеленоватые глаза, внимательно слушал рассказ о Томе Кигане и о пленке, как и всегда, когда принимал пациентов. Тишина кабинета и неподдельный интерес, с которым Майк всегда выслушивал своих пациентов, позволяли ему весьма успешно заниматься врачебной практикой.

Майк ни разу не перебил Драммонда, рассказ которого время от времени дополняли замечания Карен. Лишь изредка Майк наклонялся над столом, делая какие-то пометки, потом снова откидывался на спинку мягкого кожаного кресла, сложив руки и касаясь губ кончиками указательных пальцев.

И только когда Драммонд закончил, Майк наконец позволил себе проявить свои эмоции, но сделал это так бурно, с таким удивлением, смятением и испугом, что Карен буквально подскочила на стуле.

– Боже мой! Ну вы и влипли! – Майк вскинул руки, затем резко опустил их, с силой хлопнув по подлокотникам кресла, и захохотал. – О братья, сестры, просто что-то невероятное! – Он наклонился над столом и, не глядя на Драммонда, протянул руку: – Дай мне пленку.

Драммонд вынул кассету из кармана.

Фоллон осмотрел ее, постучал по ней большим пальцем.

– Девяносто минут. Ты говоришь, фоновая запись для подсознания на всей пленке?

– Насколько я в этом разбираюсь, – кивнул Драммонд.

– Расшифрую я сам, но печатаю я паршиво. Девяносто минут уложатся на десяти страницах, если печатать с двух сторон. Работы здесь часов на пять. Сделаю это сегодня вечером после работы. В пятницу всегда полно пациентов. Пол знает. В конце недели сплошные неврозы, люди боятся одиночества. До шести у меня все забито.