Малахит - Наталья Лебедева

Вадим увидел впереди тяжелую гардину темно-зеленого цвета, за которой начиналась ведущая в зал галерея. Лазурит сказала ему, что эта галерея гораздо шире старых коридоров. Бирюза взялась рукой за ткань гардины, и вот тут-то все и началось.

Какая-то сила повлекла ее вперед, и в доли секунды женщина скрылась из глаз. Только влажно хлопнула плотная тряпка.

Сразу несколько рук потянулись к гардине и сорвали ее с проржавевших колец. Там, впереди, дворян встречали около полусотни стволов, направленных прямо на них. А между стволами, в руках высокого и тяжеловесного мужчины в камуфляже стояла Бирюза. К виску женщины был приставлен пистолет.

Тут же позади раздался тихий свист и с потолка, как пауки, спустились на тросах вражеские солдаты. Отряд был окружен. Несколько ножей вылетело из рук каменных солдат, им удалось даже легко ранить двух или трех солдат противника, но на этом бой и закончился. Отряд был взят в плен и полностью разоружен.

В те минуты, когда все это происходило, сигнальные камни остальных отрядов поменяли цвет.

Помощь спешила, на помощь шли почти триста человек. Были приведены в боевую готовность ожидавшие во дворе пехота и кавалерия, насторожились люди, охранявшие госпиталь.

Камни изменили цвет, но что именно происходит, никто пока не знал.

Все девять отрядов попали в ту же ловушку, что и первый. В трех отрядах были архитекторы, которые могли бы обрушить свод галереи, но противник умело использовал заложников. Ни один из архитекторов не посчитал себя вправе убить товарищей по оружию.

В замке и в самом деле был потайной ход. Коридор, который вел к нему, отклонялся вправо, немного не доходя до Малахитового зала, и лишь узкая полоска скалы, в которой он был вырублен, отделяла его от великого обрыва, которым начинался каньон Источник камней. Заканчивался коридор винным погребом, на первый взгляд тупиковым, но была там потайная дверца. Человек, открывший ее резким движением, рисковал свалиться вниз метров с двухсот. Только узенькая, разрушаемая ветрами тропинка уходила от двери влево. По каменной полосе шириной едва ли в две ступни нужно было проползти около трех метров. Все, на что можно было опереться — вырубленные в скале углубления для рук. Потом тропа расширялась, уходила еще левее и превращалась в открытую со стороны пропасти галерею, поддерживаемую естественными каменными колоннами. Здесь уже могли пройти в ряд три — четыре человека. И именно этой дорогой за те несколько часов, что прошли с начала сражения, были вынесены практически все самые главные сокровища старой части замка, в том числе и бесценные произведения самого Великого Малахита.

Заканчивался ход в глухом заросшем овражке в лесу, недалеко от Торговцов. Берковский и Алмазник встречали дворян с сундуками здесь и через лабиринт отправляли в Тверь.

Берковский довольно улыбался, даже не осознавая того, что улыбается. Этих драгоценностей, среди которых были не только уникальные камни, но и великие произведения искусства, должно было хватить на безбедную, долгую-долгую жизнь. К тому же делиться с наемниками он не собирался. Они уже получили по несколько камешков после грабежа Изумрудного замка, и их наниматель счел это достаточным. У Берковского была надежная страховка и на тот случай, если камней все-таки окажется недостаточно. В одном из обозов, идущих к лабиринту, под надежной охраной ехала высокая стройная женщина с маленькой девочкой. Девочка обнимала маму крепко-крепко, словно боялась потерять.

Сигнальные камни изменили цвет и у тех, кто находился во дворе. Пехота и конница у северных и южных ворот выстроились в боевые порядки, но никто не мог понять, извне или изнутри ждать нападения.

Все произошло в считанные минуты. Южные ворота взяли первыми. Нападение было более чем неожиданным: враг пришел не со стороны ворот и даже не из замка. Обе калитки, которыми в мирное время охотнее, чем воротами пользовались крестьяне, прорвались солдатами противника как нарыв — гноем. Первые ряды — всадники и лошади — превратились в сплошное кровавое месиво. Секунда, затишье, остальным предложено сдаться. Командовавший этой частью армии Аквамарин первым сдал оружие. Он хотел спасти жизни своих людей.

У северных ворот случилось то же самое. Единственными, кто не попал в плен, были Кровавые сестры. Когда началась стрельба, они как восемь черных паучих стали взбираться по стене. Автоматные очереди прошивали стену то ниже, то выше их. Женщины лезли вверх с потрясающей скоростью. Оказавшись на стене, каждая из них сняла лук, закинутый до того за спину, и сделала по выстрелу. Восемь солдат противника были легко или тяжело ранены. Амазонки пригнулись и прыгнули вниз. Солдаты Берковского обнаружили потом, что с той стороны свисают восемь длинных крепких веревок.

В то время, когда небольшие отряды Берковского брали Северные и Южные ворота, другие его люди — те, что пленили патрули Камней — захватили лазарет и тех, кто его охранял.

Паша впервые увидел великий малахитовый зал вот таким, забитым плененными людьми, с автоматчиками, стоящими на верхней галерее, с грудой металлического и каменного оружия, которое пара солдат, точно уборщики сгребали в ящики и мешки и выволакивали прочь, на улицу, оставляя на камне пола уродливые черные царапины. Он стоял, окруженный ранеными бойцами. Многие из них до сих пор были в одежде, разорванной пулями или осколками гранат, либо разрезанной острыми ножами хирургов. Сам Паша был бос на одну ногу, штанина его была отрезана выше колена. Он оглядывался по сторонам и понимал, что выхода нет. Автоматчики были готовы косить безоружных пленных как траву, и побег одного значил бы смерть для многих. Чуть левее в толпе Паша видел Вадима и Лазурит. Они стояли, взявшись за руки, и переговаривались шепотом. Еще дальше виднелся профиль Агат. Рядом с ней стояли две ее долговязые сестрицы.

Впереди, на королевском возвышении, тоже поместили пленных. Всего несколько человек стояли там плотной угрюмой группой. Аквамарин, Алексадрит, Обсидиан, Бирюза, Авантюрин. На галерее, кроме охранников, появлялись иногда еще какие-то люди. Паша увидел Алмазника, рядом с ним какого-то хлыща в штатском. По разговорам в толпе он понял, что рядом с Алмазником — дворяне, отиравшиеся в гостиной Ломни, те что были под домашним арестом по приказу принцев. Сам регент не появлялся, и это вызывало ехидные смешки. Все знали — его ценят за то, что Ломня начинает болеть, как только надо принять решение, и выздоравливает только тогда, когда все приказы уже отданы.

Паша еще раз посмотрел на Агат — вот уж кто выглядел отлично и в бальном платье и в грубоватом военном костюме.