Малахит - Наталья Лебедева

Пашины носилки довольно долго были последними в этой очереди, но потом принесли еще одни — на них лежала младшая сестра Рубин. Девочка заливисто смеялась и время от времени порывалась встать. Старшая сестра удерживала ее и делала вид, что очень сердита. К ним подошла Бирюза.

— Примите мои соболезнования, — начала она тихим, серьезным голосом. — Лал была хорошей женщиной.

— Да, она была полезным членом команды, — серьезно подтвердила Рубин, — после смерти мужа она хотела погибнуть в бою и погибла, спасая жизни своих подруг. Собственно говоря, мы и взяли ее в отряд, зная о ее желании пожертвовать жизнью.

Они помолчали совсем недолго, ровно столько, сколько было необходимо для соблюдения ритуала, а потом Бирюза продолжила:

— Что там вообще происходило? Раненых довольно много, а боя вроде даже и не было.

— Ранили в первые минуты, когда кавалерия выехала из городских ворот. Пули и гранаты — так это, кажется, называется. Бой они не приняли, сразу отступили в лес. На поле мы с сестрами убили совсем немногих — не больше, чем по три-четыре врага на сестру. Похоже, что они заманивали нас в лес. У них там повсюду были устроены временные убежища: небольшой окоп, сверху деревянная дверца, закрытая дерном. Около пяти крысиных нор я нашла, но было их куда больше.

— Но зачем они заманивали наших солдат в лес?

— Отвлекающий маневр, — пожала плечами Рубин.

— Но от чего, от чего они нас отвлекали? В городе все было спокойно. Ни на эти, ни на южные ворота никто не напал.

— Я не знаю, Бирюза. Это уже не мое дело. Запишите мне на счет девять дохлых крыс и оставьте меня в покое.

С этим Бирюза вынуждена была уйти.

Тем временем подошла и Пашина очередь. Его уложили на широкий дубовый стол и крепкая ладная девка с длинной и толстой русой косой начала осматривать его больную ногу. В какой-то момент она нажала так, что Паша едва не отключился от сильной боли. Ему дали что-то выпить, отчего все вокруг заволокло приятным туманом. Паше показалось, что некоторое время возле него провела Лазурит — и от этого стало легко и приятно, боль ушла — а может быть, это ушел страх перед болью. Потом он вроде бы даже заснул, проснулся на тех же носилках в кружевной тени парковых деревьев посвежевшим и отдохнувшим. Неподалеку на траве сидели Вадим и Лазурит. Она что-то быстро и убежденно говорила ему, а он слушал.

— Эй, вы! — улыбаясь сказал Паша, — хватит шептаться!

Они повернулись к нему, подсели поближе.

— А ты что здесь делаешь? — спросил Паша Лазурит.

— Помогаю знахарям. Я всегда при больнице.

— Я долго спал?

— Да нет, прикорнул на несколько минут. Лазурит только успела узнать у знахарки, как твои дела.

— Да? Ну и как?

— Говорят, тебе здорово повезло, что у Вадима нашелся толченый кремень…

— Да не было у меня толченого кремня! Сколько раз тебе говорить, что не было! — перебил ее Вадим.

— Но рана ведь была обработана кремнем! Ты истек бы кровью, если бы не порошок из кремня, которым кто-то, — при слове «кто-то» Лазурит бросила сердитый взгляд на Вадима, — которым кто-то присыпал рану. Зато теперь, как сказала знахарка, ты сможешь ходить, как только перестанешь чувствовать слабость и боль. Вот, возьми еще парочку моих оберегов. Пойдем, мы с Вадимом отведем тебя в замок — тебе надо отдыхать.

Глава 13 Большой малахитовый зал

Паша, поддерживаемый Вадимом и Лазурит, вошел в замок, но в комнаты ему попасть так и не удалось. Здесь было неспокойно: пропали три патруля, посланные один за другим осмотреть старую часть замка, пустующую уже около двухсот лет.

Сейчас во дворе Бирюза, Авантюрин и принцы собирали отряды для поиска. Разрабатывались планы обхода замка и система сообщения между отрядами. Лазурит пояснила, что иногда особым образом изготовленные камни меняют свой цвет, если хозяин кристалла хочет послать какое-то сообщение.

Раненых и стариков было решено разместить в лазарете, в который превратили кухню.

Паше пришлось тащиться в медленном потоке раненых.

Вадим и Лазурит ушли. Вскоре Паша увидел девушку среди воинов. Всегдашнее голубое платье с кринолином исчезло. Вместо него появился песочного цвета кожаный костюм с широким поясом, на котором крепились легкий боевой меч и несколько ножей. И не одна она была готова поддержать город. Множество юных, обученных фехтованию девиц, сменили свои наряды на одежду для боя. Древний закон, о котором Паша узнал много позже, гласил, что если враг уже в доме, с ним дерется каждый, кто способен драться. Даже девочки воспитывались на том, что защитить свой дом — дело чести.

Уже подходя к дверям госпиталя, Паша увидел в толпе девушку, поразившую его воображение. Она стояла к нему спиной, но ее волосы, заплетенные в несколько кос, и уложенные в причудливую и тяжелую прическу, были прекрасны. Издали, при свете факелов, казалось, что в них вплетены блестящие темные камни. Плечи девушки были гордо расправлены, тонкая спина при всем своем изяществе казалась сильной. Пашка любовался ей, не узнавая ее, и только потом понял, что это была Агат.

Отряды разошлись по множеству темных коридоров, ведших вглубь замка. Самый большой отряд остался охранять раненых. Во дворе и у ворот остались кавалеристы.

Вадим тоже шел по одному из дворцовых коридоров. Рядом с ним, плечом к плечу, шагала Лазурит. Вадим смотрел на ее черные волосы и удивлялся, до чего же она крохотная. Даже он рядом с ней смотрелся рослым.

Коридор был темным и узким. Извиваясь, он вел в старую, малахитовую часть замка. Бойцы были вынуждены убрать в ножны мечи, сабли и шпаги и достать ножи и кортики — проход был тесен настолько, что здесь нечего было и думать о фехтовании.

Отряд возглавляла Бирюза. Впервые она переоделась в мужскую одежду и смотрелась в мешковатых брюках из тонкой кожи еще более нелепо, чем Лазурит в своем военном наряде. Она и еще пара воинов открывали каждую дверь, встречавшуюся им на пути. Изо всех комнатушек доносился запах сырости, пыли и плесени. Часть дверей была заперта, и приходилось сбивать заржавевшие старинные замки и засовы. Вадим заглянул в пару пустующих комнат и понял, почему их покинули: и мастерские, и жилые помещения были по современным меркам чрезвычайно малы.

Ничего не происходило. Вадим почувствовал, как напряжение Лазурит и других шедших рядом бойцов постепенно спадает.

— Сейчас ты увидишь большой малахитовый зал, — шепнула Вадиму на ухо девушка. — Это настоящее чудо света! Мы редко бываем там, только во время больших балов и заседаний дворянского Совета. Там чувствуешь себя… чувствуешь себя… — Лазурит долго не могла подобрать нужное слово и, наконец, сдавшись, сказала: — Чувствуешь себя совершенно необыкновенно. Его построил Великий Малахит.