Слэн - Альфред Ван Вогт

— Мой друг, наши операции основаны на ограниченности отдельных людей.

— Мне кажется, я не понял.

— Это очень просто. В прежние времена людям было известно многое о тайных ходах во дворце. Одним из моих первых актов, как только мне представилась такая возможность, было засекречивание этих сведений. Затем, одного за другим, я перевел в другие районы мира людей, у которых были эти сведения. Там, изолированные в различных малозначительных правительственных учреждениях, они все были мастерски убиты. — Он серьезно покачал головой: — На это не надо много времени. А когда секрет появился, — сама величина дворца, — и строгая военная охрана предотвращает повторное открытие. Редко когда более сотни слэнов находятся во дворце. Большинство из них с усиками, хотя несколько особей без усиков — потомки, как и я сам, самых первых выживших добровольцев в экспериментах с генными трансформациями — всегда знали правду и были частью нашей организации. Конечно, мы могли бы прооперировать слэнов с усиками, чтобы они могли безопасно появляться на улице, но мы дошли до такой стадии, когда нам нужны слэны с усиками, чтобы другие видели, на что будут похожи их потомки через несколько поколений. В конце концов, нам вовсе не хочется, чтобы они внезапно запаниковали.

— А что же Кэтлин? — медленно спросил Кросс.

Старший измерил его долгим, оценивающим взглядом и наконец сказал:

— На Кэтлин проводили эксперимент. Мне хотелось посмотреть, смогут ли люди, выросшие со слэном, понять, что возможно родство. Когда стало ясно, что это невозможно, я решил перевести ее в эти тайные палаты, где она бы получила пользу от общения с другими слэнами, и помочь претворять в жизнь то, что требовалось. Она оказалась отважнее, чем я предполагал… но ты знаешь о ее выходке.

Слово «выходка» было наиболее неподходящим словом для описания происшедшей трагедии, какое Кросс когда-либо слышал. Очевидно, этот человек был еще более привычен к смерти, чем он сам. Прежде чем он успел что-либо сказать, Кир Грей продолжил:

— Моя собственная жена, которая была истинным слэном, пала жертвой тайной полиции при несколько иных, хотя не менее печальных обстоятельствах, за исключением того, что, когда она умерла, меня долго не было… — Он замолк. Долгое мгновение он сидел, глаза его сузились, и в его манере не было ничего легковесного. Внезапно он произнес: — Теперь, когда я тебе столько рассказал — открой мне секрет твоего отца.

Кросс ответил просто:

— Я могу его рассказать в мельчайших подробностях. Вкратце, мой отец отбросил понятие критической массы, на котором были основаны первые бомбы. Атомную энергию можно получить и таким путем — неуправляемым потоком, в форме взрыва, в форме тепла для некоторых медицинских и промышленных целей. Но почти невозможно контролировать прямое использование. Мой отец отбросил это понятие частично из-за того, что в этой форме она была бесполезна для слэнов, частично из-за того, что у него была своя теория.

— Он также отказался от принципа массивного циклотрона, но именно циклотрон частично подсказал ему эту великую идею. Он развернул центральную оболочку позитивного электрона, как тонкую проволоку. На этой оболочке, но не прямо на ней — для сравнения можно представить, как по эллипсоидной орбите к Солнцу подлетает комета, — около этого «Солнца» он выпускал свои отрицательные электроны-«кометы» со скоростью света.

«Солнце» прокручивало кометы вокруг себя и выбрасывало их в «космос», где — это вполне реальное сравнение — вторая позитивная оболочка, которую можно назвать «Юпитер», притягивает кометы, уже летящие со скоростью света, и выбрасывает их за пределы своих орбит со скоростью выше скорости света. При такой скорости каждый электрон превращается в материю с отрицательным знаком, а его разрушительная сила гораздо, несравнимо больше его «размера». Нормальное вещество теряет свои силы внутреннего сцепления в присутствии этого антивещества и мгновенно превращается в свое первобытное состояние. Оно…

Он прервался и поднял голову, когда открылась дверь. Вошли трое мужчин, в волосах которых виднелись золотистые усики. Когда они увидели его, их мысленные щиты опустились; через секунду Кросс опустил свой. Между ними произошел молниеносный обмен: имена, биографии, цели — сведения различного рода, необходимые для лучшего понимания при встрече. Этот процесс ошеломил Кросса, который, если не считать краткого общения с неопытной Кэтлин и своих неразвитых отношений с родителями в детстве, до того мог только представлять, насколько эффективным может быть такой обмен.

Он был настолько поглощен, что сильно удивился, когда дверь открылась еще раз.

Вошла высокая молодая женщина. Глаза ее блестели, а ее лицо было сильным, зрелым, с тонкими чертами и нежным оттенком. Когда он посмотрел на нее, его мускулы напряглись, нервы натянулись, и холодок пробежал по телу. Нисколько не умаляя своего изумления, он подумал с железной логикой, что нужно было сообразить еще тогда, когда он увидел, как «чинили» разбитую голову миссис Корлисс на далеком Марсе. Он должен был об этом догадаться в тот момент, когда узнал, что Кир Грей — истинный слэн. Должен был, зная всю ненависть и зависть, царящую во дворце, что только смерть и тайное возвращение из мертвых могли навсегда обезопасить Кэтлин от Джона Петти.

В этот момент голос Кира Грея разорвал тишину. В нем слышались нотки человека, который предвкушал этот момент долгие годы:

— Джомми Кросс, я хочу представить тебе Кэтлин Лэйтон Грей… мою дочь.

Шелки

(перевод с англ. Милорадова Л.)

Пролог

1

Улица этого гаитянского города была как лист раскаленного металла, и ногам Мэри было невыносимо горячо, когда она шла. В саду было прохладнее, но ей пришлось покинуть тень под деревьями и выйти на солнце, где сидел старик. Он неприятно усмехался, выставляя напоказ свои белые фальшивые зубы.

Он сказал:

— Выложить денежки, чтобы поднять затонувший корабль с сокровищами? Думаешь, я дурак?

Он снова ухмыльнулся и похотливо подмигнул ей. Затем добавил значительно:

— Ну, конечно, если такая милашка, как ты, будет добра к старику…

Он ждал, нежась на солнце, как морщинистая жаба, впитывая жару каждой клеткой своего тела, которое, казалось, уже не способно согреть себя само. Несмотря на солнце, он дрожал, словно ему было холодно.

Мэри Ледерли с любопытством его рассматривала. Воспитанная морским капитаном, у которого было здоровое чувство юмора, она была просто удивлена, что у этого старого развратника мог появиться влажный блеск в глазах при виде молодой женщины.