Тридцать один. Огневик - Роман Борисович Смеклоф

не понимаете. Я уже допустил промашку на Перевёрнутом маяке, как говорил один прославленный архимаг: «Стопроцентную гарантию не даст даже источник магии». А уж я… Я подпустил к юноше поборника с удавкой. А ведь должен был предусмотреть, что опытные убийцы расставят ловушку. Пока одни отвлекают, другие нападают. Если бы не гремлин, мы бы проиграли то сражение. Вот только Капитон не вытащит юношу с острова Божественного бутерброда.

– Не смогу, – подтвердил раскатистый голос гремлина.

Я снова пожал плечами. Какая разница – сможет, не сможет. Меня ждёт медный котёл.

– Вы не беспокоитесь о собственной безопасности? – удивился Мровкуб. – Мне казалось, что вы не из тех, кто пренебрегает своей… – он запнулся.

– Шкурой, – подсказал хранитель. – Только сведения устарели. Малыш больше не хочет долго и счастливо жить в окружении жены и десятка щенков, а собирается глупо погибнуть в самом опасном мире.

Я поджал губы, но поскольку архивариус не слышал Оливье, говорить ничего не стал.

– А вы окружите Люсьена чарами защиты, – предложил Евлампий.

– Я просчитал различные вероятности будущих событий…

– Заткнитесь! Заткнитесь все! – так сильно завопил хранитель, что я даже не услышал рассуждений Мровкуба. – У меня есть почти неразрушаемая клетка. Ставим её на колеса, садимся внутрь и погнали, думаю, этот безрукий гомункул сможет нас прокатить.

Голем передал слова Оливье, опустив оскорбление, и архивариус с радостью согласился.

– Потрясающий способ! – похвалил он. – Я обеспечу магическую тягу.

– А я проложу кротчайший маршрут, – пообещал хранитель. – Чтобы вы без меня делали? Всё за вас придумал и подготовил.

– Давайте собираться, – предложил Евлампий. – У нас всего пару часов до острова.

Мровкуб заковылял прочь, а я вернулся в капитанские апартаменты. Когда мы остались одни, Оливье зло гаркнул:

– На одной цепи? Да? На одной цепи, я тебя спрашиваю?

Я нехотя кивнул.

– Хочешь покончить жизнь самоубийством, головастик недоношенный? Тогда дождись, когда мы добудем артефакт и избавимся от твоего бренного тела. Меньше всего на свете я хочу провести свою бесконечную жизнь, болтаясь на шее мертвого оборотня.

– Поддерживаю, – проворчал голем. – Нельзя добровольно расставаться с жизнью, если от этого должны страдать другие. Обещай!

Я вздохнул и снова кивнул.

– Не так, – взвился хранитель. – Как следует!

– Клянусь найти артефакт и освободить вас обоих, – проворчал я.

– Так-то лучше, самоубивец горемычный, – недовольно бросил Оливье. – Теперь лезь в правую стойку, подготовим гоблинские силки.

– Их сделали гоблины? – механически спросил я.

– Нет, сковорода дырявая! – отрезал хранитель. – Их сделали, чтобы ловить гоблинов.

Я подошёл к шкафу.

– Внизу, выдвигай ящик, – скомандовал Оливье.

– Зачем ловить гоблинов? – удивился Евлампий. – Они же не звери, а разумные существа.

– Вот только почти все из них блёклые, – отмахнулся хранитель. – А тех, кто не обладает магией, чародеи за разумных не считают.

– Это преувеличение, – в своей обычной манере парировал голем.

Я же с тоской оглянулся на медный котел. Захотелось водрузить его на голову, чтобы больше не слышать их ругани, но вместо этого, я встряхнул желтое перо. Проглядывать последние объявления в платной рубрике стало моим главным развлечением и самой глупой из привычек. Не найдя ничего интересного, я спрятал подписку в невидимую сумку.

– Чего застыл? – рявкнул Оливье. – Тащи трос!

Я вытянул из ящика веревочную бухту. С краёв свисали тяжелые металлические грузики, а в плетение закрутилась разноцветная проволока с крючками.

– А ты! – удовлетворившись моей работой, переключился на Евлампия хранитель. – Самый наивный из всех неотесанных камней. Пятьдесят пять лет прожить с волшебниками и не понять, что они за народ. Говорят одно, а делают другое. На словах у них все равны, вот только сами чародеи всегда ровнее всех остальных. Гоблины у магов лживые и коварные. Ха! Они лишь упорно хранят свои традиции, не желая превращаться в рабов. Какой миф еще развенчать?

Голем с шумом набрал воздух, но Оливье не дал ему сказать ни слова.

– Орки? Лучшие в тридцати мирах воины, и почти все блёклые. Их жрецы способны воодушевлять бойцов перед битвой и ставить тотем на поле брани. Вот и все чудеса! И что же, когда колдунам понадобилась их земля, орки вдруг стали самыми тупыми в тридцати мирах. Вот скажи мне, валун, ты видел острова идолов, которые опоясывают весь Оркариум? Могли такое построить идиоты? Молчишь! Конечно, нет. Магам нужен был повод, чтобы влезть в страну орков, якобы помочь. Что не так? Язык свой каменный проглотил?

Хранитель тяжело вдохнул.

– Забыл, кому твои дорогие маги еще помогли установить закон и порядок, вытянули из варварства? Могу напомнить. О гордых сидах, поди, уж никто и не помнит. Да? А они еще недавно жили в так называемой Чёрной империи, а когда земля понадобилась волшебникам, благородно исчезли.

– Черная империя раньше находилась в Стародоле, – сказал я.

– Точно, – крикнул Оливье. – Даже этот бестолковый знает! А! Что с тобой разговаривать, тебе бы только хранителей с поглотителями обвинять во всех бедах. Да магическую энергию хавать. А ты чего стоишь, подгребун окаянный? – взорвался он. – Разматывай силки!

Я сел на край кровати, подтянув к себе бухту. Потянул за верёвку и сразу же наделся на крючок, болезненно вскрикнув.

Евлампий обиженно молчал, а хранитель продолжал распекать меня.

– Надень перчатки, бестолочь, – причитал он, но я снова зацепился. – А! Вообще не трогай, так отнесем.

Обрадовавшись, что не надо ковыряться с силками, я развалился на кровати.

– Ты чего? – удивился Оливье. – Пошли клетку готовить!

Очень хотелось послать его куда подальше, но данную клятву обратно не заберёшь. Поднявшись, я побрёл на палубу.

С нашей экипировкой пришлось повозиться. Мало того, что тяжелую клетку вытаскивали из трюма по частям, иначе она застревала в люке. Так её потом ещё надо было собрать обратно. Зафиксировать стенки и дверь. Привязать силки. Закрепить широкие колеса с особыми зацепами. За два часа работы под непрекращающиеся вопли хранителя, я так вымотался, что будущий поход казался последним в жизни. Еле доперев тяжелый мешок с эльфийскими желудями, я с трудом сгрузил его на пол клетки и вздохнул.

– Земля! Земля! – оповестил Чича с мостика.

– Вот и приплыли, – потёр руки Оливье. – Если бы я не торопил, так бы и возились до праздника урожая.

Я по инерции кивнул.

– Подойдем поближе, загрузимся в клетку, и пусть нас гремлин прямо в ней и переносит, – предложил незаметно подошедший архивариус.

Я схватился за голову, чтобы снова не кивнуть. Надо взять себя в руки. Остров Божественного бутерброда это не Тролляндия. Он только издалека похож на тропический рай.

– Чича, подведи нас ближе к берегу, – попросил я.

Вроде не громко, но боцман услышал.

– Так точно, капитан!

– Что, ожил, блохастый? – переспросил хранитель.

– Сам ты блохастый, –