Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба - Константин Маркович Поповский

Фауст: Да, вот на этом самом. На том, где сами мы глаголы, существительные, прилагательные, союзы и местоимения. Где мы склоняемся и спрягаемся, и занимаем то место, которое определила для нас божественная грамматика, хотя мы все время пытаемся лопотать по-своему, отчего и в мире, и в сердцах всегда такая путаница.

Вагнер: Это что-то уж больно мудреное, мне кажется…

Фауст: Ровным счетом, ничего мудреного, если разобраться. Надо только понять, что Бог желает, чтобы Его принимали всерьез, а не превращали в порошки для успокоения дурной совести или в капли для улучшенья морального пищеварения. Две столовые ложки после еды и две перед ужином… Боюсь, что на свете осталось немного людей, которые позволяли бы Богу делать то, что Он считает нужным. Остальные хотят, чтобы Он чирикал у них в клетке и клевал с руки зернышки. Ручной Бог, который говорит то, что мы хотим услышать, и делает то, что мы считаем нужным… Но Бог – это весьма серьезное предприятие, коллега. Он ничего не обещает и ничего не требует, надеясь, что ты сам пробьешься к самому себе, чтобы встретить там Того, Кто мог бы превратить всю вселенную в цветущий сад, но не всякий день знает, где Ему преклонить для ночлега голову…

Вагнер: Сказать честно, все эти новости в богословии меня пугают…Что, если ошибешься? Сморозишь что-нибудь такое, что после все будут показывать на тебя пальцами и шипеть тебе вслед… Нет уж, лучше пусть будет все по-прежнему, герр доктор… Пусть день за днем под руководством святой матери Церкви и святых отцов мы станем копить добрые дела, чтобы, когда настанет время, предъявить их у входа в Царствие Небесное, не сомневаясь ни в избранном пути, ни в близости спасенья.

Фауст: Если разговор идет о Небесах, мой друг, то боюсь, что парадный вход туда уже давно закрыт. У Бога нынче в чести взломщики, если ты еще не слышал. А вдруг окажется, что вместе со всеми святыми отцами ты топчешься возле той двери, которую уже давно заложили кирпичом?

Вагнер: Так что же делать, доктор?

Фауст: Ты спрашиваешь, что делать?.. Я отвечу… Во-первых, быть собой. А во-вторых, забыв про разговоры, помыть вот эти колбы, убрать здесь мусор и потолочь селитру, чтобы смешать ее потом с корою дуба… Нас ждет работа, Вагнер.

Вагнер: Я готов.

Фауст: Тогда, как говорится – с Богом!..

Вагнер: С Богом, доктор.

Свет гаснет. Долгая пауза.

Эпизод 3

Келья Фауста. Сам Фауст стоит у одного из столов, занятый тем, что толчет какое-то снадобье в медной ступе.

Фауст (бормоча): Кошачья желчь… Лягушачья икра… Крапивный цвет и корень белладонны… Земля могильная, кошачьи когти, мед и кровь собаки… Не помню, чтобы эта смесь кому-то помогла… Ну, разве только поскорее перебраться в лучший мир. Но для того есть способы попроще.

Раздается стук в дверь.

Иду.

Стук повторяется.

Иду, иду. (Отпирает дверь).

Вагнер (появляясь на пороге): Я оттоптал все ноги…. Кружил по улицам, надвинув капюшон, а после проходными дворами дошел до парка и уже оттуда, никем не признанный, явился к вам… Мне кажется, что лишняя осторожность нам не повредит, доктор… К чему дразнить гусей!..

Фауст (запирая дверь): Согласен… Проходите.

Вагнер (сбрасывая плащ): Скоро полночь, а город весь толпится возле храма и от горящих свечей так светло, как будто это день, а не ночь. (Вешая плащ около двери). Я помню это с детства. Всю светлую неделю вокруг огни и не пробиться ближе. И разливается в груди такая сладость, как будто наш Спаситель и умер, и воскрес специально для тебя.

Издалека доносится торжественный звон пасхальных колоколов.

Вот, слышите?.. Святая полночь. Христос воскрес!

Фауст: Воистину… Хоть, если посмотреть вокруг, то этого не скажешь.

Вагнер: Великое свершается незримо.

Фауст: Или прикидывается незримым, чтобы никто не мог распознать его истинные размеры.

Вагнер: Ах, доктор Фауст!.. Нет, на вас не угодишь… И чем теперь, скажите, пред вами виноват Спаситель?

Фауст: Не он. А те, кто, пользуясь его словами, морочат доверчивую толпу, которая готова верить всему, что ей поведает с амвона невежество и ложь… Однако, время начинать. Пора.…Надеюсь, вы готовы?

Вагнер: С душевным трепетом и жадною надеждой.

Фауст: Тогда начнем. Но только помни, что ты дал слово, Вагнер… Нигде и никому.

Вагнер: Нигде и никому… Я проглочу язык скорее, чем дам ему проговориться… Одно меня смущает, доктор. Что в этот светлый час мы отдаем досуг науке, да еще при этом потрошим мертвое тело, которое должно лежать в освященной земле, поскольку при жизни оно было христианином… Мне кажется, тут есть какое-то противоречие.

Фауст (подходя к ширме и отодвигая ее в сторону): Сколь мне известно, Вагнер, в отличие от людей Бог мало придает значения формальностям. А это значит, что Он больше ценит дело, а не слово.

Вагнер: Надеюсь, доктор, вы не ошибаетесь.

За ширмой – стол с лежащим на нем телом, накрытым простыней.

Фауст (отбрасывая простыню). Когда не врут все эти фолианты, сегодня мы узнаем кое-что о той стране, откуда нет возврата… Но прежде, посмотри.. Прекрасный экземпляр, не правда ли? Могильщики хотели за него три талера, но я сторговался за два и таким образом, кое-что сэкономил… Гляди, гляди! Посмотри на эти мышцы, на эту плоть, которая скоро превратится в прах, в ничто!.. А эти руки, которые уже никогда не наколют дров и не поднесут к губам кружку пива!.. Подумай, разве не говорит это тело нам о падении Адама лучше, чем все рассуждения святых докторов? Разве не кричит оно нам – остерегитесь, ибо время близко? Не задает нам целую кучу вопросов, не ответив на которые мы рискуем никогда не увидеть Царствия Небесного?

Вагнер: Я ничего не слышу.

Фауст: Это оттого, что ты не хочешь прислушаться, друг мой. Посмотри на это тело повнимательней – и ты услышишь, как оно спрашивает само себя – кто я такой? Зачем я жил? Для чего я умер?.. Откуда я пришел и куда иду теперь?.. Разве мы сами не задаемся вместе с ним этими же вопросами, надеясь получить когда-нибудь на них ответ?

Вагнер: Не хочется показаться вам невеждой, но только мне кажется, герр доктор, что достаточно и того, о чем говорит нам Священное Писанье.

Фауст: Вот как?.. Ну и что же оно, по-твоему, говорит нам?

Вагнер: Оно говорит, что Бог нам открыл все то, что надо знать для нашего спасения… Разве не сказал Он нам – стучите и отворят вам?

Фауст: Конечно, Он сказал это, друг мой. Жаль только, что при этом Он почему-то забыл указать место, где находится та самая дверь, в которую надо стучать, предоставив нашему слабому разуму самому искать ответ на этот вопрос… (Доставая с полки фолиант