Печать мастера - Тайга Ри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Корабль. Трюм. Аукцион. Торги. Евнухи. Вспомнил он и сразу вспотел.
– Как думаешь – эти брать?
– Клади все, что пригодится, разберетесь на месте, ты видел, что творится в бараке… пять! Пять! Откуда они до завтра найдут пятерых новых в гаремы? А заказ то был!
Второй покивал головой, быстро пакуя в сумку бутылочки.
– Ладно мы – выкружили, выплели… А то – десяток евнухов им подавай, а потом за три дня до торгов – ещё один заказ клановый и найди им двенадцать, – сплюнул первый. – И чтобы круг был, и чтобы возраст, и чтобы хорошенькие….а то, что господин устанет всю ночь яйца отрезать так ведь…
– Заткнись, – бросил второй. – Радуйся, что не ты за третий барак отвечаешь. Иначе тебя самого с меткой на помост поставили бы, потеряй мы хоть одного…
Первый угрюмо заткнулся и подошел к Косте – проверил ремни, пощупал лоб.
– Слышь, этот не очнулся, но весь горячий и мокрый…
– И грань с ним, – огрызнулся второй. – Не до него сейчас. Господин придет – до рассвета закончит…
– Я бы остался проследить, – заныл первый.
– Следить? Он что, сбежит? Куда?! Привязанный и после зелий?
– А я бы последил…ну… давай… потом одна из твоих смен моя… а…
– Трупень!
– Я не видел семью две декады, господин меня отпустил, сейчас уже дома был бы – закончили с этим и всё, так эта драка, так не вовремя… а так я послежу… дома, – ухмыльнулся первый. – И завтра на рассвете вернусь обратно…
– Две смены, – буркнул второй, затягивая тесемки на сумке.
– Побойся Немеса! Одна!
– Две, – отрезал второй и закинул сумку на плечо – фиалы жалобно звякнули. – Ты с молодой женой будешь спать, а мне всю ночь торчать в бараке с господином, разгребая за рабами это дерьмо… Две, или ….
– Хорошо, хорошо, – примирительно поднял руки первый. – Уговор! Встретимся на рассвете.
* * *
Больше Коста не спал. Серая марь, привидевшаяся ему в полусне-полуяви пугала ничуть не меньше, чем все вокруг.
Такого бескрайнего одиночества он не ощущал давно… и почти забыл это чувство… когда ты ползешь через снег один… отмерзают пальцы…метель хлещет в лицо… и ты прячешься за ступеньки, чтобы согреться… и стучишь, стучишь, стучишь… в каждую дверь, но тебе никогда не открывают. Никогда.
Хотя эту дверь – Коста с ненавистью посмотрел на вход в комнату – он предпочел бы, чтобы не открылась никогда. Звезды в окне сияли ярче, погас ещё один факел и стало темнее.
Рук и ног он уже не чувствовал. И просто ждал, прислушиваясь к каждому шороху.
Дверь за ночь в дальней комнате открывалась ещё дважды – щелкала задвижка и каждый раз сердце Косты просто проваливалось в желудок ледяным комом, но мгновения текли – наставала тишина, и он снова начинал ждать.
Ждать и молиться.
То, что мастер за ним не придет, Коста понял отчетливо, когда погас четвертый факел – кончилось масло.
То, что за ним не придет вообще никто, понял, когда погас пятый.
Молиться он перестал после шестого, оставшись в полной темноте, когда последний факел потух, зашипев. Ему не поможет вообще никто. Вообще никто не придет.
Потому что прожив тринадцать зим он вообще никому не нужен. У него ничего нет и никого нет… был мастер, но…
До утра он не сомкнул глаз – только он, тьма и звезды. Ледяные и холодные. Которым тоже все равно – одни равнодушно светили с небес.
Когда кромка в окне окрасилась красно-розовым, Коста смог согнуть два пальца – первый раз за ночь.
Рассвет он встретил с совершенно сухими глазами.
* * *
– … и как прошла ночь? Жена порадовала тебя в постели? – голос за дверью заржал, задвижка щелкнула и Коста быстро опустил вниз ресницы, переставая разрабатывать руку. Смех оборвался сразу, сменившись отборной руганью.
Его дернули за ремни, пощупали штаны и… снова выругались.
– Где господин?! Где?!! – зарычал один из помощников.
– Должен был вернуться… и закончить к рассвету… но… наверное он отрубился после барака, мы закончили поздно и…
– Стоило уйти на ночь – один раз! Один! Знаешь ведь – напьется, он всегда напивается… нужно было тащить господина обратно…
– Так и тащил бы! – огрызнулся другой. – Тащил бы! Нет, мы спим дома в постели, а потом…
– Нас прикончат… – простонал первый. – Всех в смене… Вторая тройка давно под нашего господина плетет… Гнездо змей, а не целители…
– Заткнись, – зашипел второй. – Лучше подумай, что нам делать.
– Что делать, что делать? Уже рассвет!!! И этот, – Косту больно ткнули в плечо, – давно должен быть готов и в бараке… Им нужно двенадцать рабов!!! Где мы возьмем ещё евнуха? Да нас самих на помост отправят…
– Заткнись, я сказал. Дай подумать, – ремни на руках Косты начали быстро отвязывать.
– Сейчас явится другая смена, – ныл первый, – и они точно поймут…Что мы будем делать?! Что?!
– Да заткнешься ты или нет! – звук удара был глухим. – Ничего не будем делать, все уже сделано…
– Что…
– Отправим мальчишку так.
– А если проверят…
– Не проверят, – огрызнулся второй. – Штаны никто не щупает. Наше дело поставить и доставить, а как продано – права переходят к новому хозяину. Купчая на руках – не наши проблемы…
– Скажут, товар не качественный… найдут нас…
– Не найдут… я сменю метки в записях…
– А если он очнется и заговорит?
– Не заговорит. Наложим плетения тишины, чтобы хватило – будет молчать до вечера, а там торги уже пройдут. Вольем в него успокоительных и будет тих и послушен.
– Он горит, – чья-то рука коснулась лба Косты. – Ему больше зелий точно можно… сдохнет…
– Сдохнет, да не сейчас… главное, чтобы дожил до торгов и дошел своими ногами – всё!
– Но…
– Работай я сказал, отвязывай, я пока наложу плетения…
* * *
Косту привели в чувство перед тем, как снять со стола – влили ещё один эликсир, от которого как будто пожар вспыхнул внутри, и ещё один – и от второго даже моргать хотелось медленнее.
– Веди себя тихо, – посоветовал ему один из помощников. – Откроешь рот потом – умрешь… разбираться не будут. Понял – моргни.
Коста медленно опустил ресницы.
– Считай, что этой ночью боги на твоей стороне, – хохотнул второй. – Хотя, как посмотреть…
– Тащи его…
* * *
Косту привели не в барак – он еле перебирал ногами, а в клетку, где на скамьях, привалившись к стенкам, уже сидели мальчишки. Его запихали внутрь, оправили халат, и толкнули на
